Шесть голов Айдахара - Есенберлин Ильяс (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Как мог не повиноваться народ такому хану? Чье слово, как не его, было самым справедливым и самым бесценным?..
Чуткий слух Узбек-хана уловил дальний цокот копыт. Кто-то ехал по каменистой дороге, ведущей к его ставке. Хан прищурил раскосые глаза и стал ждать. Вскоре из-за поворота показался всадник в белой одежде и с белой чалмой на голове. И сейчас же выступили из укрытия, загородили копьями дорогу два рослых туленгита.
Узбек-хан не слышал, что говорил всадник, но туленгиты расступились, давая ему дорогу.
Хан всмотрелся. Теперь он его узнал. К юрте подъезжал имам из ставки покойного султана Жадигера.
Не доезжая до Узбека на расстояние брошенного копья, имам спешился и, согнув широкую спину в поклоне, стал приближаться к хану.
– Я приветствую тебя, о великий, пресветлый хан! – имам приложил руку к груди. Умный глаза его смотрели на Узбека снизу вверх, пытаясь угадать настроение.
– Будь гостем, – улыбнувшись одними губами, сказал хан. – Видно, важное дело привело тебя ко мне, если ты появился здесь, едва лишь солнце начало свой путь по небу.
– Ты ясновидец, о великий хан…
– Время совершать первый намаз. Сделаем то, чему учит нас пророк Мухаммед, и я выслушаю тебя.
Слуги принесли хану шелковый коврик, имам достал свой из переметной сумки…
Они сидели в юрте вдвоем. Слуги успели убрать постель, и имам неторопливо, перебирая четки, рассказывал хану то, ради чего он приехал к нему, опоре ислама. Дело действительно важное, ибо касалось чингизидов.
Когда средний сын Ток-Буги – султан Жадигер взял себе в младшие жены Ажар, ей было пятнадцать лет. В девочке, чистой и нежной, еще не проснулась женщина. Просто и доверчиво смотрела она на мир. Но не для того султаны берут себе в жены девочек, чтобы любоваться их красотой.
Широкогрудый, толстый Жадигер в первую же ночь бросил ее на ковер, и мял, и ломал ее хрупкое тело до самого рассвета, предаваясь любви. Дикий страх поселился в душе девочки после той ночи. Целый месяц пролежала она в горячке, исхудала, и близкие уже готовились к ее смерти. Но молодость помогла ей выжить.
Ажар больше не довелось узнать своего мужа. В холодный осенний день, охотясь на волка, Жадигер упал с лошади и сломал позвоночник. Покорная судьбе, Ажар не знала – радоваться ей или печалиться.
Прошел поминальный год, минула зима, наступило время, когда земля начинает щедро поить своими живительными соками степные травы, и Ажар расцвела словно цветок, поднявший свою головку над жухлыми прошлогодними травами. В глазах ее не стало прежней покорности, появилось тихое, мерцающее сияние, словно в зрачки заглянула луна. Совсем еще недавно тонкая как тростинка, Ажар округлилась телом, и стало видно, что она женщина.
Первым заметил ее зрелую красоту старший брат покойного Жадигера – Адилькерей. Ему под шестьдесят, и, казалось, чувства старого воина давно подернулись пеплом времени, а душа уподобилась угасающему костру, но случилось то, что случается, когда старик забывает о безвозвратно ушедших годах. Словно легкий ветер весны коснулся его впалых щек и иссеченного морщинами лба. Адилькерею захотелось вновь стать молодым.
И тогда он пошел к имаму и возжелал жену младшего брата. Законы шариата были на его стороне. По положению амангерства мусульманин имел право взять себе в жены вдову покойного брата.
Адилькерей был щедр. Прежде чем начать разговор, с имамом он одарил его соболиной шубой и горстью золотых монет. Имам с достоинством принял подношение, но важно перелистал страницы Корана.
– Да, – вымолвил он наконец. – По законам шариата ты имеешь право жениться на невестке. Я готов соединить вас… Но необходимо и ее согласие… В «Объяснении к Корану» Османа сказано, что вдова решает сама, кого из родственников мужа выбрать… И если Ажар не пожелает кого-нибудь из других братьев мужа, она твоя.
– Она не должна желать другого, – сердито сказал Адилькерей. – Я в роду старший, и потому решаю я.
– Справедливые слова, – согласился имам. – Но у султана Жадигера еще пятеро братьев… Они младшие… Я думаю, они не станут на пути твоего желания.
Недобрая улыбка тронула губы Адилькерея:
– Пусть только посмеют!..
– Все это так… – неопределенно заметил имам. – Могущество твое известно, рука твоя сильна… И все же, для того чтобы не нарушить заповеди пророка, сделать по его законам, надо спросить вдову…
– А если она не согласится? – упрямо спросил Адилькерей.
– А почему бы ей не согласиться? – вопросом на вопрос ответил имам.
Адилькерей подумал, покрутил головой, неохотно согласился:
– Пусть позовут ее…
Человек, посланный имамом, не смог отыскать Ажар. Раздосадованный, вернулся к себе Адилькерей. Охваченное пожаром желания сердце его стучало сильно и не хотело мириться ни с какой отсрочкой. Откуда было знать ему, сколько бед навлек он на свою седую голову, решив овладеть Ажар.
А в это время молодая женщина сидела далеко от дворца, в цветущем саду, и рядом с ней был младший сын Жадигера – Ерке Кулан. Красив и строен джигит, а глаза его сияли счастливым светом любви и молодости.
Немало дней прошло с той поры, как встретились губы Ажар и Ерке Кулана и близость соединила их. Безлунная ночь укрыла влюбленных, а ветер раскачивал кроны деревьев, чтобы даже птицы не услышали их горячего шепота и прерывистого дыхания.
В страсти своей забыли влюбленные обо всем. Она о том, что целует сына человека, который был ее мужем, он – что ласкает жену своего отца. Всесильна любовь, но меньше всего умеет она хранить свои тайны, и в этом слабость ее и беззащитность.
В тот день, когда вернулся Адилькерей от имама, тайна Ажар и Ерке Кулана стала ему известна. Вздрагивая от ярости, он приказал своим нукерам отыскать влюбленных. Нукеры умели исполнять поручения своего повелителя. Вскоре Ажар и Ерке Кулан, связанные волосяными арканами, были брошены к ногам султана.
Адилькерей послал за имамом. А когда тот пришел, сказал:
– Эти люди обвиняются в прелюбодеянии! Они пойманы на месте преступления! Я хочу их смерти, потому что они нарушили законы шариата! Разреши казнить, ибо за совершенное недостойны они жить! Я велю привязать отступников к хвосту коня!..
Имам прикрыл глаза, пряча страх и растерянность. Медленно текли сквозь его сухие пальцы бусинки четок.
Он наклонился к султану.
– Ерке Кулан чингизид, – негромко сказал он. – Явится ли мое слово справедливым… и одобрит ли его Узбек-хан – опора и надежда ислама? Великий хан Золотой Орды скоро будет в Крыму… Я знаю, сердце ваше полно гнева, но не подождать ли нам? Судьбу чингизида подобает решать чингизидам…
Адилькерей пристально посмотрел на имама. Глаза того были бесстрастны, и, как ни сильна жажда мести, султан подумал, что, пожалуй, следует прислушаться к его совету. Мысли хана всегда темны и непонятны для окружающих. Не лучше ли подождать, пока он не выскажет их вслух…
С трудом сдерживая злобу, сквозь стинутые зубы султан повелел:
– Бросьте преступников в зиндан, а мы решим, как поступить с ними.
Молчаливые, с каменными лицами нукеры ударами ножен заставили подняться Ажар и Ерке Кулана и поволокли их из дворца.
Мудрый, повидавший на своем веку многое, имам знал, что с чингизидами надо быть осторожным. В них текла кровь жестокого и коварного язычника Чингиз-хана. Что из того, что словно крепким арканом по рукам и ногам повязал их нынче ислам? Ажар и Ерке Кулан совершили преступление. По мусульманским законам связь сына с мачехой считается непростительным грехом и должна караться смертью, но давно ли минуло то время, когда это было обычным для монгольской знати? Именно поэтому важно знать, что думает о происшедшем сам Узбек-хан.
Имам был стар. Всю жизнь он свято выполнял заветы пророка Мухаммеда и не знал к отступникам пощады. Но теперь какое-то тайное предчувствие заставило его быть осторожным. Прибытие могущественного Узбек-хана в Крым не могло быть случайным. Не только для того, чтобы посмотреть, как идет строительство его нового дворца, проделал долгий путь хан. Будет ли уместным устраивать на его глазах казнь чингизида? Не попытаться ли погасить пожар, прежде чем он успеет опалить чьи-то крылья?
