Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги txt) 📗
– Для одного парня местечко всегда найдется. Похоже, вылетаем сразу же после чая. Конечно, если старушка захочет взлететь.
Ну, я-то знал, что она "захочет". Ведь это был С-47, весь в пробоинах и налетавший бог знает сколько миллионов миль. Как только я увидел эту раскрашенную в маскировочные цвета и испещренную заплатами птичку, сидевшую на аэродромном поле, я понял, мое счастье еще со мной. Через четыре часа я уже сидел в кресле, а "птичка" катилась по взлетной полосе.
Утром следующего дня я явился на борт военно-транспортного судна "Генерал Смит" промокшим до нитки. "Гордость Тасмании" прорывалась сквозь штормы, а этот тип самолетов имеет один недостаток - они текут. Но кто, из испытавших слякоть джунглей, будет возражать против чистого дождя?! Хорошей новостью было и то, что судно отходило только вечером.
Сингапур похож на Гонконг, только лежит на равнине. Так что одного дня на осмотр хватает с избытком. Я пропустил стаканчик в "Раффлсе", другой в "Адельфи", промок под дождем в Международном парке отдыха, прошвырнулся по Чанг-Эли, придерживая одной рукой карман с деньгами, а другой - с документами. Здесь же я купил билет Ирландского тотализатора.
Вообще-то я никогда не играю в азартные игры, конечно, если мы договоримся считать покер чистым искусством. Так что покупку билета следует рассматривать как жертвоприношение богине Счастья или как благодарность ей же за долгий период удачи. Если она отзовется на этот жест ста сорока тысячами американских долларов, что ж, ей не придется долго меня упрашивать. А если - нет, так номинальная стоимость билета - один фунт, или два доллара и 80 центов. Заплатил я за него девять сингапурских долларов, или три американских, так что не такой уж убыток понес ради богини Счастья, особенно учитывая, что уже выиграл бесплатное кругосветное путешествие, да еще живьем выбрался из джунглей.
Эти три доллара я тут же сэкономил, так как удачно скрылся с Чанг-Эли, сбежав от других босоногих ходячих "банков", готовившихся всучить мне еще билеты тотализатора, сингапурские доллары и любые другие денежные знаки или даже мою собственную шляпу (если бы я хоть на секунду выпустил ее из виду), вышел на проезжую улицу, остановил такси и велел шоферу отвезти меня в порт. И это было явной победой Духа над Плотью, поскольку завершало долгий спор, который я вел с самим собой на тему: не снять ли с себя тяжелейший биологический стресс. Добрый старый Гордон слишком долго изображал добродетельного скаута, а Сингапур - один из семи Городов Греха, где можно получить все, что пожелаешь.
Не собираюсь утверждать, что все это время я оставался верным Девушке Моей Мечты. Эта юная девица - там на родине - в свое время обучила меня кое-чему, относящемуся к Миру, Плоти и Греху, уложившись в одну-единственную и удивительную ночь накануне того дня, когда я завербовался в армию. Она писала мне чисто дружеские письма, пока я проходил на базе курс военной подготовки, так что я испытываю к ней чувство благодарности, но отнюдь не считаю себя связанным с ней обетом верности. Вскоре она вышла замуж, теперь у нее пара ребятишек, но оба не от меня.
Главная причина биологического стресса носила географический характер. Эти маленькие шоколадного цвета братишки, против которых и в союзе с которыми я воевал, имели маленьких и тоже шоколадных сестриц, многие из коих были доступны за деньги, а другие даже pour I'amour ou pour le sport‹По любви, ради развлечения (фр.)›
Вот таков был мой "местный колорит" в течение долгого времени. Вы скажете: а сестры милосердия? Ну, они были только для офицеров, а редкие певички или балерины из Управления культурно-бытового обслуживания армии США, случайно залетевшие так далеко от родины, были для нас куда недоступнее медсестер.
Что же касается шоколадных крошек, то мои возражения против них относятся вовсе не к цвету. У меня самого лицо, за исключением длинного розового шрама, было не менее коричневым, чем у них. Из своего меню я исключил их потому, что они уж очень малюсенькие. Я вешу сто девяносто фунтов - одни мускулы без капли жира - и мне никак не удается убедить себя, что женщина ростом четыре фута десять дюймов и весом менее девяноста фунтов, да еще выглядящая двенадцатилетней, является взрослой и дееспособной. Для меня такое дело не отличается от изнасилования малолетней, и я сразу становлюсь импотентом.
Сингапур - местечко, где можно было найти девицу и достаточно крупных размеров. Но когда я удирал с Чанг-Эли, то внезапно ощутил какое-то разочарование в людях - больших и маленьких, мужчинах и женщинах - и решил прямиком отправиться на судно, что, возможно, спасло меня от оспы, гонореи, мягкого шанкра, проказы, чесотки и дерматофитозиса. Вероятно, это было самое мудрое решение, принятое мной с того времени, когда четырнадцатилетним мальчишкой я отказался от схватки с аллигатором средних размеров.
Таксисту я сказал по-английски к какому причалу ехать, потом повторил это же специально заученным предложением на кантонском диалекте (с плохим произношением, но китайский язык очень сложен, а в школе у нас кроме немецкого и французского других языков не было) и показал ему план, на котором нужный причал был отмечен и даже назван на английском и китайском языках.
Такой план давали каждому, кто сходил с парохода на берег. В Азии любой таксист достаточно владеет английским, чтобы отвезти тебя в квартал красных фонарей или в лавку, где продаются "редкости", но к нужному причалу они почему-то никогда не находят дороги.
Мой таксист выслушал, глянул на план и сказал: "О'кей. Мак. Я понимай", после чего рванул с места, резко срезал угол и помчался, кроя последними словами рикш, кули, собак и детей. Я расслабился, радуясь, что мне достался такой таксист - один из тысяч.
Внезапно я подскочил и крикнул, чтобы он остановился.
Надо вам сказать, что я физически не могу заблудиться. Если угодно, можно назвать это экстрасенсорным свойством. Мама же говорила, что у ее сынишки есть "шишка направления". Как ни называйте, а я только в шесть или семь лет узнал, что есть люди, которые могут заблудиться. Я же всегда знаю, где север, в каком направлении лежит место, с которого я отправился в путь и как далеко я от него нахожусь. Я могу вернуться туда точно по прямой, а могу и по собственным следам, даже в темноте или в джунглях. Именно по этой причине меня столько раз производили в капралы и даже поручали обязанности сержанта. Патрули, которыми я командовал, всегда возвращались обратно, кроме убитых, конечно. Городским ребятам, которым джунгли не пришлись по душе, это весьма импонировало.
