Каныш Сатпаев - Сарсекеев Медеу (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Пройдут годы. Широко известный в ученом мире академик К.И.Сатпаев напишет в 1962 году, отвечая на анкету Принстонского университета (США): «...за полученное образование из близких своих считаю себя обязанным на всю жизнь двоюродному брату, старому интеллигенту Абикею Зеиновичу Сатпаеву».
Мальчик учится танцевать
I
В областном календаре, изданном в Семипалатинске в 1910 году, уездному городу Павлодару отведены следующие строки: «Представьте, читатель, лишенную всякой растительности равнину с желтоватой глинистой почвой, крутые... берега Иртыша, несколько улиц с деревянными домишками, среди которых каменное здание тюрьмы выглядит настоящим дворцом.
В чем заключается общественная жизнь Павлодара?
Вероятно, здесь тянется такая же серенькая обывательская жизнь, как почти во всех городах Степного края. Есть неизбежный клуб, где играют в карты и танцуют...»
История Павлодара начинается в первой четверти XVIII века, когда в 1715 году по приказу Петра Первого на среднее течение Иртыша отправилась военная экспедиция подполковника Бухгольца. В продолжение последующих пяти лет на берегах реки были заложены крепости Омская, Железинская, Ямышевская, Семипалатинская и Усть-Каменогорская. А Павлодар как одно из звеньев тысячеверстной Иртышской укрепленной линии был основан в 1720 году. Долгие годы форпост почти не расширялся: несколько офицерских домов, казармы, почтовый двор, конюшни, арестантская — вот и все, чем могли похвалиться здешние обыватели.
Может быть, долго еще никто и не заинтересовался бы этим глухим углом Российской империи, да, на счастье, неподалеку лежало соленое озеро. Деловые люди тотчас заинтересовались соляным промыслом, благо по Иртышу можно было сплавлять тысячи пудов грузов. Это обстоятельство и предопределило дальнейшую судьбу крепости.
В 1861 году форпост по высочайшему повелению получил статус заштатного города. Тогда в нем числилось 602 жителя. Через семь лет Павлодар стал уездным городом. А в год рождения Каныша в нем уже насчитывалось более 400 домов. Телеграфная линия, соединившая Семипалатинск с Омском, пришла в Павлодар в 1872 году. Это стало настоящим событием, однако почтовые «оказии» да вести с проходящих пароходов еще долго служили основным средством связи. А о железной дороге еще и не мечтали. В сущности, город был отрезан от крупных культурных центров страны, и людям, жадным до знаний, волей-неволей приходилось определяться на учебу здесь, в городе, хотя выбор был и не особенно велик.
В конце XIX века в Павлодаре было два училища: церковноприходское и войсковое станичное, чуть позже их число увеличилось до девяти. Каныш намеревался поступить в русско-киргизское училище, которое было открыто в 1909 году. Основную массу учащихся составляли выпускники аульных русско-киргизских школ. Срок обучения — четыре года. Каждый предмет в отличие от аульных школ здесь вел отдельный учитель, поэтому уровень преподавания был здесь гораздо выше. Кроме того, вместе с казахскими детьми занимались и русские ребятишки, что, конечно, способствовало лучшей языковой подготовке учеников.
В 1911 году при училище открылся интернат, куда предполагалось принять тридцать детей казахов из аулов и столько же учащихся из среды русских крестьян-переселенцев.
II
За несколько дней до начала занятий дядя Абикей привез Каныша в Павлодар. Яков Игнатьевич Овсянников, заведующий училищем, встретил их в своем кабинете. Долго и внимательно рассматривал свидетельство об окончании волостной школы.
— М-м-м... значит, окончил с отличием, — задумчиво начал он, — а ну-ка, голубчик, прочтите какое-нибудь стихотворение. Проверим ваши знания...
Каныш на миг растерялся. Все слова вылетели из головы, густая краска залила щеки.
— Как же так, голубчик... Значит, забыли. Понимаю, лето, бесконечные игры...
— Что прикажете прочесть, ваше превосходительство? — вдруг с вызовом ответил Каныш.
— Зовите меня Яковом Игнатьевичем отныне и навсегда. А что читать, это уж на ваш выбор.
И Каныш, выпрямившись, громко отчеканивает:
— Федор Иванович Тютчев, стихотворение «Гроза».
Читал он хорошо, с выражением, правильно выговаривая слова. Заведующий сразу подобрел. На его строгом лице появилась улыбка.
— Неплохо для начала, — сказал он, когда Каныш умолк.
— Могу еще прочесть. Знаю Пушкина, из Тургенева кое-что помню...
— Достаточно. Теперь скажите-ка мне, голубчик, имя нашего государя-батюшки.
— Его императорское величество Николай Александрович!
— Прекрасно, — кивнул довольный Овсянников, затем, помолчав, продолжал: — Помимо прочего, все четыре года вы будете слушать проповеди указного муллы господина Каримова. А по пятницам ходить в мечеть. Все ясно?
— Ясно, — выдохнул Каныш.
— В таком случае идите. Считайте, что вы приняты на подготовительное отделение первого класса. Желаю вам отличных успехов в учебе и поведении...
Хотя Каныш и значился в списке принятых в пансионат, поселился он, однако, на квартире двоюродного брата. Таков оказался наказ отца. Слабому здоровьем мальчику нужен был, по мнению Имантая, строгий домашний уход.
Абикей Зеинович жил на Владимирской улице, в старом доме. Одну из комнат отвели Канышу; обстановка, правда, была спартанской — кровать и письменный стол. Частенько случалось так, что приходилось спать и на полу, — хлебосольный хозяин любил гостей, особенно земляков, вот и приходилось Канышу на денек-другой уступать свое ложе очередному приезжему. А иной раз и к мальчику ввалится веселая ватага однокашников — добросердечные брат и его жена всегда встречали ребят ласково. Накормят, напоят да еще и на дорогу дадут...
Из воспоминаний Н.Е.Алексеева, преподавателя училища:
«...Сатпаев Каныш за время своей учебы в первом подготовительном классе в период первого полугодия 1911/12 учебного года показал большие способности в учебе и отличные знания по всем... предметам наук, изучавшихся в данном классе. И при его прилежности и старании к учебе учителя считали, что Каныш Сатпаев вполне мог с большим успехом учиться во втором отделении этого класса. Учитывая эти обстоятельства, по решению педагогического совета двухклассного русско-киргизского училища Сатпаев Каныш со второго полугодия был переведен во второе отделение первого класса. Находясь в этом классе, он успешно закончил учебный год и был переведен в следующий класс с отличными оценками по всем предметам».
Абикей Зеинович преподавал в училище русский язык, и Каныш, уже тогда понимая, что без хорошего знания русского ему будет трудно разобраться в прочих науках, относился к этим занятиям с особенным усердием. Его грамотные и содержательные сочинения всегда ставились в пример остальным ученикам.
Уроки математики вел Рахматулла Актаевич Барлыбаев, человек незаурядных способностей. Яков Игнатьевич преподавал историю и географию. Но, пожалуй, самым интересным из всех учителей был Николай Ермилович Алексеев, натура увлекающаяся, ищущая. Он всегда что-то придумывал, вызывая большой интерес к своим урокам. Особенно его любили казахские дети. И это неудивительно — он знал их родной язык.
В учебной программе училища были предусмотрены также и уроки физического воспитания. Правда, спортивного инвентаря почти не было; училище обратилось за помощью к местным толстосумам, но туда, где не пахло барышами, никто не хотел вкладывать деньги. Тогда Владимир Никанорович Терентьев, преподаватель физкультуры, неистощимый выдумщик, нашел выход из положения. Школьный двор, обычно пустующий, был сдан под склад для строящегося узла Южно-Сибирской железной дороги, а на деньги, вырученные за аренду, куплено все необходимое не только для занятий спортом, но и для других нужд училища.
