Молчать нельзя - ван Экхаут Людо (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Нет! Теперь нет!. . — успокоившись, сказал взволнованный и счастливый Тадеуш. — Вы еще увидите ее, отец?
— В следующий раз. Януш прав, что не разрешает мне ходить туда часто. Это опасно и для меня, и для тех, кого я посещаю.
— Черт возьми, ваше преподобие, а почему бы вам не обвенчать их? — послышалось в темноте.
Все замолкли в напряженном ожидании. Прекратились стоны. Забыты были холод и голод.
— И в самом деле, ваше преподобие? Если Янушу удается туда вас пропускать, то он сможет организовать и свадьбу…
— Брачная ночь в Освенциме, — иронически рассмеялся кто-то.
— А я стащу пару обручальных колец в «Канаде»!
— У меня в карьере спрятаны два яблока.
— А я утащу из эсэсовской кухни пирог. Свадьба так свадьба!
— Видишь, что получается, Януш? — сказал ксендз, сдаваясь. На сердце у него стало теплее от мысли обвенчать Тадеуша и Ядвигу прямо здесь, в Освенциме. Католическая свадьба в этом адском месте! Новая семья, дающая начало новой жизни в лагере массового уничтожения людей!
— Надо сделать свадьбу в субботу, — сказал Януш. — В другой день Тадеуш не успеет уйти из женского лагеря до утренней поверки. Я думаю, что первую брачную ночь он должен провести вместе с Ядвигой.
— Само собой разумеется. Ведь уж если женишься, то можно… а?
— Тадеуш должен жениться не с этой целью, — неуверенно произнес ксендз, не зная, с какими мерками подходить к женитьбе в таких необычных условиях.
— Черт побери, ваше преподобие, уж если женишься, то, конечно, имеешь право… В свою первую ночь с Малгосией…
— Избавь меня, пожалуйста, от подробностей, — добродушно улыбнулся Мариан. — Ты действительно хочешь жениться на Ядвиге, Тадеуш?
— Вы еще спрашиваете?! — взволнованно воскликнул Тадеуш. — О отец! Хочу ли я этого!. .
— Лучше всего устроить свадьбу в ночь под рождество, — предложил Януш.
— В прошлом году мы не работали накануне рождества. Но в рождественскую ночь эсэсовцы налакались и выгнали нас на массовую поверку, . продержали на плацу целый день и затем убили много заключенных. Я предлагаю назначить свадьбу на двадцать третье декабря, а двадцать четвертого утром мы заберем обратно усталого, но довольного жениха. Как ты считаешь, Януш?
— Хорошо! — ответил Януш. — Попробую все организовать. А сейчас спать, иначе завтра ни один из вас не вернется живым с работы.
С грустью и тоской он подумал о Гене.
— Я должен выбраться отсюда, — прошептал Януш в тишине. — Я всегда буду возвращаться к ней живым.
Последующие дни были для заключенных настоящим адом. Пронесся слух, что эсэсовец, которого стукнул тяжелим ботинком по лицу один из беглецов, умер в ту же ночь. Его действительно нигде не видели. Эсэсовцы старались расквитаться с заключенными за то поражение, которое они потерпели на виду у всех от шести поляков.
Издевательства и побои сыпались на заключенных и на работе, и по пути в лагерь. Их гоняли «мелкой рысью», заставляли каждого нести по два тяжелых камня.
В такой обстановке нечего было и думать, что двадцать четвертое декабря станет нерабочим днем. Поэтому Януш начал обрабатывать Юпа Рихтера.
Он заговорил с ним прямо, без особых мер предосторожности. На случай неуступчивости Юпа у него имелось надежное оружие.
— Как ты проходишь к бабам?
— А зачем тебе? Тоже потянуло?
— Спрашиваю я, а не ты.
— С каких это пор немец должен отвечать поляку? Ну, ладно. Тут нет никакой тайны. Я прохожу в женский лагерь вместе с электриками, каменщиками, плотниками. Если могу быть полезен…
— Несколько раз ты оставался там на ночь, — сказал Януш.
— А ты откуда знаешь?
— Еще бы не знать. Утром тебя не было, а на поверку ты шел прямо оттуда.
— Что тебе все же надо?.
— Провести в женский лагерь четыре человека.
— Зачем?
— А как ты думаешь?
— Ведь ты сам можешь назначать людей на работу в женский лагерь и делал это не раз.
— Один из четверых должен пробыть там всю ночь, — ответил Януш.
— Всю ночь! — удивился Юп. — Черт возьми! Чем только занимаются в этих рабочих командах? Я и не предполагал, что в моем блоке есть молодчик, способный целую ночь…
— Все выглядит совсем не так, как в твоем испорченном мозгу, — обрезал его Януш, готовясь сказать Юпу всю правду. — Невеста моего товарища находится в женском лагере, и ксендз хочет обвенчать их. Я и еще один будем свидетелями. Потом мы вернемся, а жених останется. Ты ведь не думаешь, что он оставит молодую жену в первую же брачную ночь?
Януш говорил подчеркнуто грубо. Этот тон был наиболее понятен Юпу Рихтеру, который громко расхохотался, услышав о свадьбе.
— Свадьба! Ну и потеха! Не возьму вот только в толк, черт побери, почему я должен помогать паршивому поляку…
— Ты сделаешь доброе дело, — ответил Януш. — В рождество и от большого мошенника можно ждать Добра.
— А ты считаешь меня большим мошенником?
— Конечно, — ответил Януш.
Юп не рассердился, а рассмеялся, приняв, видимо, ответ Януша за похвалу.
— Почему бы и не помочь! Только вторым свидетелем буду я сам.
— Зачем?
— Тогда и я проведу там ночь. Поиграю в жениха, но не с одной, понимаешь?
— Ну и свинья же ты! — возмутился Януш.
— А свиньи ненасытны, — отпарировал Юп. — Короче, если жених останется на ночь, то останусь и я, чтобы вывести его оттуда утром.
— Каким образом?
— Я знаком со всеми, кто дежурит у ворот женского лагеря. Там нет ни одного эсэсовца.
— Ладно, — согласился Януш.
О том, что старший по блоку тоже останется в женском лагере, он решил не говорить Мариану. Ксендз может отказаться от католической свадьбы, чтобы не подвергать несчастных женщин грубому и мерзкому надругательству со стороны такого чудовища, как Юп Рихтер.
— Мы пойдем туда двадцать третьего после вечерней поверки.
— Только заткните свои пасти. Кроме участников, никто ничего не должен знать. Если эсэсовцы пронюхают…
— Мы не предатели, — отрезал Януш. — Мы не…
Он хотел добавить «старшие по блоку», но прикусил язык. Какой прок злить Юпа, ведь он поможет им только ради своего удовольствия, видя во всей этой истории лишь возможность развлечься необычным способом, утолить свою похоть. Не стоит выводить его из себя раньше времени. Надо хранить свое тайное оружие — фотографию Юпа — для более серьезного момента.
— Все ясно, — сказал Януш и против желания добавил: — Спасибо.
— Думаю, что там я подыщу себе нескольких евреек — захихикал Юп в предвкушении забавы. — У них такой вид, словно они хотят облевать меня, когда я занимаюсь ими. И все же уступают. Из-за куска хлеба, который я приношу. Понимаешь? Ужасно забавно, когда женщина дозволяет спать с ней, хотя ты для нее страшнее чумы…
Януш отвернулся, чувствуя позывы к рвоте.
Двадцать третьего декабря шел снег.
Бескрайняя заснеженная равнина казалась особенно печальной. Еще страшнее вырисовывались на белом снежном фоне черные облака. Снег усиливал чувство одиночества и приглушал зловещие звуки.
Однако на этот раз в глазах измученных заключенных, пробегавших с работы ускоренным маршем через ворота лагеря с двумя камнями в руках, не было отчаяния. С некоторым удивлением смотрели на заключенных музыканты лагерного оркестра, закоченевшие пальцы которых с трудом двигались. Сегодня в лагерь вернулись почти все, даже штрафники. В «мясной лавке» лежали только два трупа. Сердца узников были полны радостным ожиданием, словно они сами являлись женихами. Несмотря на старания Януша, новость быстро распространилась среди заключенных не только восемнадцатого блока, но и всего лагеря. Но ничего опасного в этом не было. Как ни отупели люди в лагере, в них жил дух настоящего товарищества, рожденного в муках и тяжких испытаниях. Религиозные споры, философские разногласия, антипатии людей отступили на задний план перед товариществом, выросшим из общего страдания. Просто невероятно, как много было приготовлено к свадьбе.
Из «Канады» утащили даже ночную рубашку для невесты и пижаму для Тадеуша. («Он с ума сойдет, когда ее наденет», — шутили товарищи). Достали и два настоящих золотых обручальных кольца. Не забыли и об «ужине» новобрачных. Яйцо, три яблока, буханка хлеба, четыре картофелины, кусок пирога и даже кусок жареной свинины из эсэсовской кухни. Где-то раздобыли пол-литра вина. Была тут и туалетная вода, и порошок от вшей, «чтобы Тадеуш не тратил время на почесывание, ха-ха-ха!»
