Фердинанд Врангель. След на земле - Кудря Аркадий Иванович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

Что ж, непростым получился первый день пути. Приведенные якутами лошади оказались с норовом, брыкались, не давая седлать себя, скидывали клади. И свою-то кобылу не сразу удалось объездить: едва ее подвели к новому хозяину, вырвалась и умчалась прочь. Якуты едва ее поймали.

С особым тщанием Врангель выбирал проводника, кому не страшно было бы доверить везти малютку, выспрашивал, у кого есть опыт по перевозке малых детей. Помочь вызвался рыжий, лет сорока, кряжистый русский мужик Силантий. «Не сумлевайтесь, ваше благородие, — уверил Силантий, — хаживал я с мальцами не раз, и все в целости и сохранности доставлены были». Силантий сам подобрал себе лошадь, сел на нее, проехался, после чего на грудь ему осторожно прикрепили люльку с младенцем. Для страховки Врангель приказал еще одному провожатому вести лошадь Силантия под уздцы.

И все же без приключений не обошлось. В одном из болот, называемых бадаранами, лошадь Силантия стала вязнуть, ее вытащили, но крики суетившихся вокруг людей напугали малютку, и она залилась громким плачем. Ехавшая поблизости мать, Лизонька, тоже расплакалась.

— Лучше, Силантий, иди пешком, — посоветовал Врангель.

— Пешком так пешком, — согласился тот. — Мне не привыкать.

Обоз с кухней, палатками и постелями для ночлега двинулся за болотами другой дорогой и должен был прибыть к месту привала первым. Да, видно, что-то случилось, и когда путники достигли реки Солы, обозных там не оказалось. Пришлось устраиваться как Бог послал.

Сделав дозорный круг по поляне, Врангель вернулся к костру и присел рядом с дымившим самокруткой Силантием.

— Что, Силантий, — взглянул он на проводника, — с обозом-то могло приключиться? Почему их нет до сих пор?

— Дело обычное, — сплюнул мужик. — Должно быть, лошади понесли и кладь потеряли. Теперь ищут. Да куда им деваться — придут.

Сидя в тягостном раздумье у костра и глядя, как ветер относит за деревья снопы искр, Врангель обратился мыслями к конечной цели своего путешествия — Аляске. С кем придется работать там? Крепкие ли это люди?

Чем выше продвигался отряд вверх по реке, тем с большей изобретательностью она ставила перед людьми все новые и новые препятствия. То гряда торчащих из воды камней, то ствол рухнувшего в поток дерева преграждали движение. Да и грести против заметно убыстрившегося течения стало намного труднее.

Возглавлявший отряд прапорщик корпуса флотских штурманов Иван Васильев ныне уже с теплыми чувствами, как почти блаженное время, вспоминал начало похода. В конце мая, когда вышли из Ново-Александровского редута, мимо байдарок еще скользили к морю отдельные льдины, ночью иногда выпадал снег, а по утрам одетый в иней лес сверкал на солнце своим убранством.

В первых числах июня стало теплеть, и как только столбик термометра поднялся выше десяти — двенадцати градусов, появилось множество комаров. Река полнилась пробудившейся с наступлением тепла жизнью. Пели птахи, и почти каждый день кто-либо из шедших впереди проводников-туземцев, даже не потрудившись пристать к берегу, подстреливал оленя, спасавшегося от комарья в воде. Проводник откладывал весло, брал в руки лук и, приложив стрелу из заплечного колчана, пускал ее в цель. Радостный вопль извещал спутников об удаче. Лишь тогда стрелок причаливал к земле и, вытащив добычу, возвращался к лодке с тушей убитого зверя на плечах.

Местами стволы и сучья клонившихся к воде деревьев — берез, тополей, ольховника — были подрезаны острыми зубами неутомимых бобров. Встречались и их заботливо построенные хатки, а иной раз возникала меж бревен усатая мордочка и самого строителя.

Как-то на привале проводники угостили Васильева мясом дикобраза, причем начальнику отряда предложили отведать самую лакомую часть тушки — запеченный на углях хвост.

В отряде было двадцать человек, и большую его часть составляли местные туземцы — жители низовьев реки аглегмюты и несколько киятайглютов, знакомых с верховьями реки: их подрядили в селении, где почти неделю пережидали ненастье.

Из столицы Русской Америки, Ново-Архангельска, откуда Васильев отправился в путь, он взял с собой лишь воспитанника тамошней навигационной школы креола Петра Колмакова — сына начальника Александровского редута. На острове Кадьяке к отряду присоединились два умелых стрельца, а в редуте — двое русских промышленников и могучего сложения креол-толмач Семен Лукин. За три недели похода вверх по реке Васильев убедился, что именно Лукин с его властной манерой держать себя по отношению к туземцам, знанием их языка и завидным таежным опытом может принести отряду наибольшую пользу. Свои таланты Лукин демонстрировал как бы невзначай, походя. Так, в селении, где остановились из-за сильных дождей, почти играючи раскидал группу перепивших и затеявших свару туземцев да еще и крикнул им нечто такое, отчего они враз присмирели. А когда стали донимать комары, тот же Лукин показал Васильеву, как можно предохраниться от укусов. Он отловил в воде несколько лягушек и смазал ноги и руки их слизью, посоветовав прапорщику последовать его примеру. Средство действительно помогло: на смазанные места комары не садились.

Лукина, как человека весьма полезного, рекомендовал Васильеву лично главный правитель Чистяков, присовокупив к характеристике, что креола после гибели от рук туземцев его отца воспитывал на правах приемного сына сам первый главный правитель колоний Александр Андреевич Баранов.

По полученной от Чистякова инструкции Васильеву предписывалось добраться со своим отрядом до верховьев реки Нушагак, куда русские прежде не проникали, и оттуда переносом выйти на реки Кускоквим и Квихпак [29] и сплавиться по одной из этих рек до ее устья, замечая и описывая по пути все берега и озера.

С тем чтоб закрепить право России на новооткрытые земли, прапорщику надлежало закопать в приметных местах специальные медные знаки. При общении с населяющими реки дикими народами предписывалось склонить их к товарообмену, а заодно приглядеть, где есть смысл основать в будущем торговые точки.

И вот идет уже двадцатый день плавания. По словам проводников, вскоре должны достичь озера Нушагак, откуда река истекает. Вчера полдня ухлопали, чтобы перебраться через полутораверстные пороги, перенося байдарки и груз на себе.

Проводники, плывшие впереди на однолючных байдарках, миновав очередной изгиб, один за другим пристали к берегу и вышли на камни, поджидая спутников. Похоже, река приготовила еще один сюрприз. Присоединившись к проводникам, Васильев увидел причину остановки. Здесь, у каменного уступа, река падала вниз тремя потоками. Вот ее бурное течение подхватило ствол подгнившей ели и, вынеся на уступ, с шумом швырнуло в каньон. Дерево беспомощно закружилось в бурном водовороте и, ломаясь о камни, понеслось дальше.

Семен Лукин о чем-то переговорил с туземцами. Подойдя к прапорщику, пояснил:

— Они называют этот водопад Тукунагли — Место Смерти.

— Здесь, что же, тоже было побоище, кого-то убили? — не отрывая взгляд от зрелища грозно ревущей воды, спросил Васильев.

Ему вспомнился ночлег в низовьях реки, где она поворачивает на север. Поблизости от их стана во множестве валялись на земле черепа людей и выбеленные дождями кости. Проводники-аглегмюты сказали, что в этом месте лет десять — тринадцать назад их сородичи убили до двух сотен пришельцев с верховьев реки — киятайглютов.

— Да кто ж знает, — пожал плечами Лукин, — может, кого и убивали, а может, просто гибли по неосторожности люди, шедшие к устью.

В тот же день, миновав еще один порог, отряд прибыл к горловине озера Нушагак, и там обнаружилось стойбище туземцев, перекочевавших с Кускоквима. Побеседовав с ними через толмача, Васильев узнал, что если переплыть озеро до его противоположного конца, то выйдешь к другому — Чавыкахтули, а оттуда, перенося байдарки и переплывая еще три небольших озера, можно достичь реки, впадающей в Кускоквим. Что ж, путь ясен, осталось немногое — взять пару проводников из стойбища и плыть с ними дальше, на Кускоквим.