Каныш Сатпаев - Сарсекеев Медеу (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
В кабинет руководителя филиала частенько заходили и ихтиологи.
— Во всем роду Сатпаевых не было рыбаков. Никто из нас не держал в руках удочку. А вот теперь приходится заниматься рыбными делами, — шутил Каныш Имантаевич.
Иной раз такие разговоры затягивались до полуночи, так как днем беседовать было некогда. Работы у всех по горло, а больше всех у Каныша Имантаевича. К тому же все без исключения сотрудники должны заниматься военной подготовкой.
У Сатпаева постоянно возникали новые замыслы — то предложит зоологам снарядить экспедицию на берега Балхаша для разведения ондатры, то загорится идеей химбиологов о выделке и окраске кож с помощью вытяжки из корней местных растений.
II
Но, разумеется, основным его делом оставалось руководство Институтом геологических наук, который тогда располагался в небольшом двухэтажном особняке на улице Виноградова, там же, где и все отделения филиала. Было тесно, но никто не роптал. Ведь в институте пока состояло лишь 25 научных сотрудников (только четверо из них были кандидатами наук). Теперь предстояло расширить штат, усилить секторы — геологический, металлургический, нерудных материалов и гидрогеологический, заново укомплектовать аналитическую химлабораторию. Для Каныша Имантаевича, прежде руководившего большой геологоразведочной конторой, все это не составляло особой трудности. Но здесь, как и в Джезказгане, все надо было начинать почти с нуля. От подбора кадров до строительства здания института...
До 1920 года недра казахской степи изучались разного рода выездными экспедициями. Они разведали немало полезных ископаемых. Однако ни одна из них не могла дать всеобъемлющего геологического описания огромной страны. Не было поэтому и достоверной геологической карты республики. А та, что была составлена в давние времена, обходилась только тремя цветами. На языке геологов это означало, что данная местность является в отношении полезных ископаемых самой бедной.
Планомерное изучение степи начинается с двадцатых годов. Ведется детальное картирование — каждый район, каждая область по мере экономико-хозяйственной необходимости снималась на карту десятикилометрового масштаба. Эту работу выполнял Геолком. Лучшие специалисты, ученые-геологи возглавляли экспедиции, снаряженные им в Казахстан. В результате за несколько лет была обследована обширная территория республики. Партии искали воду, полезные ископаемые, занимались съемками. Их усилиями была доказана большая значимость Карагандинского угольного бассейна. Как раз в эти годы геолог М.П.Русаков открыл так называемые «вторичные кварциты» Центрального Казахстана, среди которых нужно искать концентрации меди, залежи корунда и огнеупорных материалов. Следуя своей теории, он открыл в 1928 году Коунрадское медное месторождение, которое стало основной рудной базой для строительства большого Балхашского медеплавильного комбината. Основываясь на этой теории, геолог Р.А.Борукаев обнаружил в 1930 году Бозшакульское месторождение меди.
Создание крупных промышленных трестов, таких, как Карагандауголь, Алтайполиметалл, Эмбанефть, Атбасцветмет, и организация при них постоянных геологических отделов открыли новые возможности для детального изучения недр Казахстана. В 1931 году в Алма-Ате был учрежден Казахский геологоразведочный трест. А к началу Великой Отечественной войны в Казахстане планомерной геологической разведкой занимались, кроме республиканского геологического управления (созданного на базе вышеназванного треста), еще тресты Казцветметразведка, Алтайцветметразведка, Казуглеразведка, Казнефтеразведка и геологические отделы или конторы при крупных промышленных комбинатах — всего 38 организаций. В количественном отношении это была самая многочисленная геологическая служба Советского Союза. И в качественном отношении ее кадры не уступали специалистам из центра. Многие из рудных залежей, разведанных казахстанскими геологами, стали к тому времени сырьевой базой вновь возведенных крупных промышленных объектов, еще большее число их находилось в стадии детальной разведки. Словом, человек, взглянувший в те годы на карту Казахстана, увидел бы, что она вся испещрена значками, обозначающими буровые вышки и палатки разведчиков недр.
Увеличение числа объектов изысканий, приведшее к резкому росту количества геологических кадров на местах, имело своим следствием и возникновение центров научной мысли на периферии.
Давно ощущалась потребность в едином геологическом центре в Алма-Ате, который мог бы обобщать результаты практической деятельности разведчиков и направлять ее.
Только что основанному учреждению пришлось с ходу перестраиваться на военный лад, организовывать всю свою исследовательскую работу с учетом нужд обороны страны. По мысли его директора, в идеале каждая научная работа должна обернуться залпом по врагу, любое открытие, всякая разведка месторождения немедленно должны приносить практическую пользу. На землях, временно занятых врагом, осталось много производственных мощностей, сырьевых баз. Для восполнения этих потерь требуется мобилизация всех ресурсов восточных районов — Урала, Сибири, Средней Азии и Казахстана. Необходимо в кратчайшие сроки открыть и разведать новые месторождения руд. Бросить на это все силы...
И вскоре четко организованная работа начала давать свои плоды. Вот архивная справка за один лишь 1941 год, притом за его последние шесть месяцев: по теме «Алтайские полиметаллические месторождения» проверено более девяноста рудопроявлений; а по темам «Пути увеличения выплавки меди в Казахстане» и «Возможности выплавки меди по системе местной промышленности» проверялось более семисот заявок на медь; кроме того, именно в этот период поданы конкретные предложения по изысканию совершенно новых крупных месторождений железа и марганца, о транспортировке богатой джезказганской руды на Балхаш и разработке для этого новых богатых залежей.
А всего за годы войны институт организовал своими силами более 160 научных экспедиций. Большинство из них занимались поисками новых месторождений по заказам военной промышленности. Некоторые способствовали расширению действующих рудников. Было сделано несколько крупных открытий.
Ориентировка теоретических работ на практические нужды вызывала необходимость расширить штат института. Открылись новые секторы, лаборатории. Всем нужны кабинеты, квартиры.
Часть кадров Сатпаев приглашает из центральных городов, в исследованиях приняли участие также крупные ученые, эвакуированные в Казахстан. В числе их на постоянную работу приехал в Алма-Ату старый знакомый Каныша Имантаевича, известный знаток Центрального Казахстана М.П.Русаков. Набирались сотрудники из среды учащейся молодежи.
«Впервые мне посчастливилось встретиться с Канышем Имантаевичем осенью 1942 года, — пишет доктор геолого-минералогических наук П.Т.Тажибаева, — я была тогда аспиранткой горного факультета Среднеазиатского индустриального института. Приехала в Алма-Ату и оказалась в скромном кабинете директора Института геологических наук. Передо мной сидел обаятельный человек высокого роста, с благородным и приветливым лицом, глядевший очень дружелюбно... Я изъявила желание перевестись в аспирантуру при казахском филиале АН СССР. Мою просьбу Каныш Имантаевич воспринял благожелательно...»
В результате всех этих усилий, несмотря на трудности военного времени, Институт геологических наук быстро становится в ряд солидных научных учреждений академии. Это зафиксировано в постановлении бюро геолого-географического отделения Академии наук СССР от 5 октября 1943 года: «Особо отметить большую действенную работу казахстанского Института геологических наук в период Великой Отечественной войны в скорейшем открытии и разработке множества сырьевых ресурсов стратегических металлов для нужд обороны; за сравнительно короткое время по объему научно-исследовательских работ и в комплектовании научными кадрами этот институт является одним из лучших и образцовым научным учреждением в системе филиалов АН СССР...»
