Любовь и Ненависть - Эндор Гай (читать книги регистрация .TXT) 📗
Вскоре после того, как Вольтер получил эту записку, к нему явился граф фон Фридерсдорф, личный адъютант короля, и потребовал отдать золотой ключ гофмейстера и крест «За заслуги» — знаки отличия, которыми король сам наградил Вольтера.
Покорно сняв золотые награды со своей впалой груди, Вольтер протянул их графу.
— Одну минуточку, граф.
Сев за стол, он тут же написал экспромт:
Я принимал с такою нежностью их много лет, Теперь я их смиренно возвращаю,
Как тот любовник, что, души в избраннице не чая, Смиренно возвращает ей ее портрет.
Когда Вольтер писал эти строки, он плакал. Вероятно, плакал и Фридрих, их читая. Эти стихи иносказательно, но точно отражали то, что происходило. Долгий «роман» между королем и поэтом был закончен. Фридрих доказал, что он слишком поэт. Вольтер доказал, что он слишком король.
Сколько месяцев Фридрих тянул с отъездом Вольтера. Он этого так не хотел. Разве не было возможности примириться? Король отослал назад его награды. Но поэт упрямо просил разрешения покинуть Пруссию. Когда Вольтера все же принудили признать, что если им и жить вместе, то только врозь, король позволил ему уехать.
Фридрих отпустил человека, совершившего, по его словам, последнее предательство в отношении короля. Но что оставалось делать Вольтеру? Разве мог он сказать откровенно Фридриху. «Послушайте, я вам доверяю! У вас в руках некоторые мои рукописи, весьма опасные для меня. Если вы опубликуете их, во Франции меня объявят предателем. И все мое состояние будет конфисковано».
Можно ли сказать такое прямо в лицо королю? Если тот молчит, какой у него, Вольтера, выход? Нужно забрать эти рукописи.
Вольтер украл или же просто забыл вернуть томик поэтических произведений Фридриха. Может, это был его «Палладион» или собрание стихов. Книга была отпечатана всего в двух или трех экземплярах. С какой легкостью вирши Фридриха подвергались пародированию. Иногда они были просто чудовищны. В них было полно бестактных политических аллюзий.
С этим томиком, надежно спрятанным в одном из тюков багажа, Вольтер мог спать спокойно, — дубина, которая висела у него над головой, теперь угрожала и голове Фридриха. Король уж не осмелится напечатать дерзкие сочинения Вольтера — «Эссе о нравах» и его непристойную «Орлеанскую девственницу». Теперь оба они находились в равном положении.
Только Фридрих, монарх Пруссии, король-завоеватель, вовсе не желал зависеть от поэта-философа. Вольтер не мог представить себе, какая дикая ярость охватила его величество. Он не знал, какое влияние оказывает Фридрих на все мелкие княжества Германии [172].
Франкфурт, например, считался вольным городом. Его свободы гарантировались законами Священной Римской империи [173], которая, по словам Вольтера, не была ни священной, ни римской, ни империей. Тем не менее такая империя существовала на карте, и Франц I [174] был ее императором. Но местные власти Франкфурта были абсолютно бессильны перед прусским министром-резидентом. Они подчинялись его малейшему капризу — он был там истинным правителем.
Однажды утром, проснувшись в своей комнате во франкфуртской гостинице «Золотой лев», Вольтер понял, что он — пленник в руках прусского резидента Фрейтага. Нагрянувшие полицейские потребовали от него вернуть все прусские награды и томик стихов Фридриха ІІ.
Его стихи, поэмы? Бог знает, где они. Может, в одном из тюков багажа. Может, в каком-то ящике. У него, Вольтера, очень большая библиотека, он никогда не путешествует со всеми своими книгами.
Игнорируя объяснения Вольтера, Фрейтаг принялся рыться в багаже Вольтера, он изучал каждую бумажку. Но томика стихов не обнаружил. Восьмичасовой обыск закончился ничем. Рассерженный резидент заявил, что полицейские и солдаты не покинут комнату Вольтера до тех пор, пока он не отдаст все, что требуется.
Вольтер написал сердитое письмо императору Пруссии. Но все оставалось по-прежнему: день и ночь с него не спускали глаз стражи порядка.
Когда из Парижа к Вольтеру приехала мадам Дени, ей была уготована такая же участь.
Вольтер наконец взорвался. Подумать только, что происходит в вольном городе!
Даже когда из Лейпцига прибыл ящик с багажом Вольтера и томик с поэмами Фридриха попал в руки Фрейтага, Вольтера и мадам Дени не освободили из-под стражи.
— Прежде я должен отослать книгу его величеству, — объяснил прусский резидент, — и ждать его приказаний.
— Что такое? — Возмущению Вольтера не было предела. — Неужели здесь, на свободной территории, правит прусский король? — Представители власти Франкфурта только пожимали плечами. — Вот эти руки, — жалобно причитал Вольтер, — король Фридрих столько раз целовал в знак восхищения моим талантом. Теперь они закованы в тяжелые цепи!
Наконец доставили приказ Фридриха. Теперь не было причин задерживать Вольтера. И все же их не отпускали.
— Почему? — изумился Вольтер.
— Вы не заплатили по счету! — ответил владелец «Золотого льва».
Вольтер просто взвился от негодования: он еще должен платить за то время, которое его здесь удерживали! Нет, такого никогда не будет! Пусть за все платит прусский король! Или местные власти, которые попустительствовали этому безобразию.
Но все же заплатил он сам. Вольтер уехал из Франкфурта, кляня все на свете.
Но Фридрих на этом не успокоился. Теперь, когда ему вернули томик с беспомощными стихотворными поэмами, он готовился нанести противнику решающий удар. Он опубликовал в Париже его эссе «О нравах». И тут же отреагировали Церковь и государственные службы — и те, и другие повели яростную атаку на Вольтера. Поднялся такой скандал, что Вольтер отказался от мысли вернуться в Париж, по крайней мере пока. Его собственности угрожала конфискация.
Что же ужасного было в его эссе? (Это произведение Вольтер написал несколько лет назад и посвятил своей возлюбленной мадам дю Шатле.) Абсолютно ничего. Просто впервые о человечестве рассказал человек, для которого все короли, все завоеватели были откровенными разбойниками и укрывателями награбленного добра; для которого самым главным является прогресс, осуществляемый первооткрывателями, учеными, художниками, писателями и поэтами. Такому прогрессу очень мало способствовали папы, священнослужители, военачальники.
Враги Вольтера постарались, чтобы экземпляр этой книги с заранее подчеркнутыми фразами попал на глаза Людовику XV. Прочитав несколько абзацев, король впал в неистовую ярость. Дело историков восхвалять королей, а не описывать развитие человеческого разума!
Королева, прочитав эссе, настолько разгневалась, что тут же разорвала книгу на мелкие кусочки.
Трудно сказать, что бы французские власти сделали с Вольтером, попади он тогда в их руки. Несомненно, это было время больших капризов, когда многое прощалось, если виновный умел вести себя с изящной грацией и демонстрировать искрометное остроумие. Помните, даже кавалер Роан-Шабо крикнул своим слугам: «Поосторожнее с его головой! Оттуда может выйти еще кое-что путное!» Ум в этой стране пользовался всеобщим уважением.
Давным-давно один высокопоставленный чиновник парижской полиции написал секретную записку относительно Вольтера: «Этого человека следует поместить в таком месте, где нет пера и бумаги, причем надо запереть его там навсегда. Потому что Вольтер способен один сокрушить целую империю».
Вольтер уже дважды побывал в Бастилии. Дважды ему удавалось выйти оттуда. Вольтер оказался куда счастливее своего современника Лэнглэ дю Фрэнсуа. Этот человек побывал в Бастилии четыре раза, провел там в общей сложности восемь лет — только за то, что позволил себе в завуалированных выражениях покритиковать правительство.
Или Имбэр — он попал в тюрьму только потому, что неосторожно заметил: «Испанский король — плохой охотник». Людовик XV почему-то решил, что это может быть намеком на него…
