Серапис - Эберс Георг Мориц (книги полностью .txt) 📗

— Теперь, возлюбленные, я спрашиваю вас, как следует нам держать себя в эти тяжкие дни всеобщей тревоги? Как христианам вообще — или же больше того: как христианам, проникнутым духом нашего учителя и Господа, согласно правилам, преподанным нам двенадцатью апостолами. Пусть в данную минуту они сами говорят вместо меня. По слову апостольскому: «Есть два пути: путь жизни и путь погибели, и между ними существует громадное различие. Путь жизни таков: во-первых, ты должен любить Бога, создавшего тебя, а во-вторых, своего ближнего, как самого себя. Не делай ближнему своему того, чего не желаешь себе». В этих словах заключается следующее поучение: благословляйте тех, кто вас проклинает, молитесь за врагов своих, налагайте на себя посты ради своих преследователей, «потому что если вы любите только любящих вас, какая вам за то награда? Разве не то же самое делают и язычники? Но вы должны любить врагов своих, и тогда у вас их не будет».

Эти слова святых апостолов я привожу вам сегодня на память, искренне желая, чтобы вы их приняли к сердцу в настоящий критический период. Берегитесь осмеивать и преследовать тех, которые были вашими врагами. Великодушные люди даже между язычниками отдавали должное побежденному врагу, вменяя себе в обязанность такое благородное отношение к пострадавшим, но для вас, христиан, это правило должно служить законом. В сущности, вовсе не так трудно простить врагу, когда мы видим в нем будущего друга; а для христианина легко и полюбить его, если он вспомнит, что каждый человек — брат его и ближний, что язычник также в свою очередь пользуется благодатью нашего Спасителя, Который для нас дороже жизни.

Язычник, идолопоклонник естественным образом будет заклятым врагом христианина; но когда он, связанный, лежит у наших ног, тогда нам следует молиться за него, возлюбленные, и так как сам пренепорочный и бесконечно великий Господь прощает грешнику, то тем более нам, ничтожным и грешным, следует простить ему. Мы должны быть ловцами душ; покажите же свое усердие на этом поприще! Старайтесь привлечь к себе бывшего врага любовью и лаской; покажите ему своим примером преимущество христианства, дайте ему почувствовать спасительную благодать Божию, приведите тех, у кого мы отняли идолов с их капищами в христианские церкви. И когда вам удастся просветить этих заблудших, побежденных теперь силой меча, удастся окончательно победить их любовью, верой и молитвой, когда они вместе с нами буду радоваться искуплению через Иисуса Христа, тогда будет едино стадо и един пастырь, тогда наступит радость и мир в этом городе, потрясенном враждой и кровопролитиями.

Здесь слова проповедника были прерваны страшным шумом, поднявшимся в нартексе 59, откуда доносились неистовые крики дерущихся мужчин и глухой рев быка.

Испуганные молельщики вскочили со своих мест; главная дверь с треском распахнулась, и в церковь ворвалась толпа языческих юношей, которые спасались от преследования черни. Здесь они снова стали отчаянно сопротивляться, хотя враги вдвое превосходили их численностью. Оборванные венки и гирлянды цветов в беспорядке легли на пол под ноги сражающихся. Простолюдины настигли близ церкви Св. Марка процессию молодых язычников, которые, наперекор императорскому эдикту, вели разукрашенного быка в храм Аполлона. Животное вырвалось от них во время драки и бросилось в нартекс.

Борьба в самой церкви продолжалась недолго. Христиане тотчас одолели противников; но Евсевий бросился между враждующими, стараясь защитить побежденных от рассвирепевших победителей.

Женщины в ужасе толпились к дверям, но не смели пробраться в нартекс, где метался разъяренный бык, опрокидывая все, что попадалось ему навстречу. Наконец к месту катастрофы подоспела стража; один из солдат ударил вола мечом по шее, и животное рухнуло на пол, обливаясь кровью.

Тогда все присутствующие бросились к выходу. Дада последовала за ними, ведя за собой Папиаса. Она дрожала от ужаса, тогда как ребенок вырывался у нее из рук, крича, что есть силы:

— Пойдем к Агнии: я видел ее в церкви! Но девушка не слушала его, в смертельном страхе спеша поскорее выбраться на площадь.

Дойдя до жилища Медия, она перевела дух и пришла в себя. Папиас по-прежнему утверждал, что его сестра была вместе с другими в толпе молельщиков. Волнение на улице утихло, и Дада, уступая просьбам ребенка, воротилась в храм. Ее беспрепятственно пропустили туда, но она могла дойти только до решетки, отделявшей места некрещеных от остального пространства церкви. Здесь на полу валялись страшно изуродованные трупы многих убитых юношей.

Молодая девушка была потрясена кровавым зрелищем и удалилась оттуда.

Трагическая сторона жизни в первый раз ясно выступила перед ней. Когда Медий вошел под вечер в ее комнату, он не узнал своей веселой гостьи. Красивое личико резвушки затуманилось, и глаза были полны слез. Старик, конечно, не подозревал, как она горько плакала сегодня. Приписывая происшедшую в ней перемену тревоге перед грозившей опасностью, он старался ее успокоить.

Магик Посидоний был у него и сказал, что теперь решительно нечего бояться. Хотя прежний товарищ Карниса служил помощником на сеансах колдуна и знал, что все его волшебные превращения и призраки умерших были чистейшим обманом, все-таки этот человек имел на Медия громадное влияние с тех пор, как ему удалось однажды опутать его какими-то таинственными чарами и беспрекословно подчинить его действия своей воле. Посидоний отличался внушительной осанкой и обычно говорил самоуверенным тоном, не допускающим возражений, что придавало особенную убедительность его словам в глазах Медия. Поэтому малодушный старик совершенно ободрился, когда его патрон стал доказывать, что разрушение храма Сераписа не угрожает Александрии никакими особенными бедствиями. С этой минуты Медий начал подшучивать над своим недавним страхом; он опять сделался человеком «твердых убеждений», каким всегда старался себя выставить, и с удовольствием взял у Посидония три бесплатных билета для входа на ипподром.

Несмотря на панику, овладевшую жителями города, конские бега должны были состояться. Старый певец предложил Даде отправиться вместе с ним и его дочерью на это интересное зрелище. Приглашение Медия привело девушку в восторг; она вытерла заплаканные голубые глазки и радостно поблагодарила любезного хозяина.

ГЛАВА XVIII

Несмотря на всеобщую панику, овладевшую Александрией, на следующий день были назначены конские бега. Такое решение состоялось несколько часов назад во дворце Феофила, и глашатаи ходили по всему городу, созывая жителей на предстоящие состязания.

В конторе «Эфемериды» 60, которая должна была появиться завтра утром, около пятисот грамотных рабов писали под диктовку объявления. Здесь упоминались имена владельцев лошадей, допущенных на бега, и агитаторов, то есть возниц, среди которых христиане и язычники пользовались одинаковыми правами.

В большом приемном зале епископского дворца стояла душная атмосфера, и собравшиеся на совет пресвитеры были сильно взволнованы. Сегодня они решились пойти наперекор своему владыке и заранее знали, что борьба с непреклонным Феофилом обойдется им недешево. Кроме духовенства, сюда прибыли: уполномоченный императора Цинегий, городской префект Эвагрий, а также командир войск и комес Египта Роман. Императорские чиновники, которые хорошо знали Александрию и ее граждан и вместе с тем имели случай убедиться в умственном превосходстве епископа, были на его стороне; Цинегий находился в нерешительности, а пресвитеры, разделявшие отчасти предрассудки и опасения александрийцев, осмелились высказаться против крайних мер. Общественные увеселения во время серьезной опасности казались им чересчур рискованным, даже безумным шагом. Поступить таким образом, говорили они, значило искушать Господа.