Сатанинский смех - Йерби Фрэнк (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗

– Мысль хорошая, – откликнулся Жан. – Так и сделаю…

– Думаю, – сказал Пьер, взглянув на друга, – ты участвуешь в заговоре.

– В каком заговоре? – усмехнулся Жан.

– Марианны и Флоретты. Последний месяц они что-то замышляют…

– О, Жан! – чуть капризно произнесла Флоретта. – Ты должен все рассказать ему. Как это похоже на мужчин!

Пьер усмехнулся, услышав эту собственническую нотку, которая все чаще проскальзывала в ее голосе. “Будь я на его месте, – размышлял он, – ее слепота не стала бы для меня препятствием – при ее-то красоте и нежности! – для…”

– Я не рассказывал ему, – рассмеялся Жан, – но теперь, получив твое согласие, расскажу. Можно?

– Конечно, Жан. В конце концов он будет партнером…

– В каком это деле я буду партнером? – требовательно спросил Пьер.

– В новом предприятии, – ответил Жан. – Пьер, я продаю печатный станок.

– Enfer! [43] – выругался Пьер. – Но почему, Жан? Дела идут пока что хорошо и…

– Объясню тебе почему. Только не перебивай. Если и после того, как я все расскажу, ты со мной не согласишься, готов выслушать все твои аргументы и попытаюсь ответить на них. Но прежде выслушай меня…

– Ладно, – согласился Пьер.

– Я убедился, – с грустью начал Жан, – что, помимо всего прочего, я сын своего отца. Похоже, у меня есть чутье на ведение дел. Странно – большую часть юности я жестоко ссорился со своим стариком, доказывая ему, что получать прибыль несправедливо, что торговля – это мерзкое занятие и тому подобное. Но парижская чернь убедила меня в том, что любое общество, не опирающееся на сильную промышленность, обречено…

– Слушайте, слушайте! – насмешливо воскликнул Пьер.

– Ты обещал не прерывать его! – сердито сказала Флоретта.

– А ты становишься типичной хранительницей устоев, – рассмеялся Жан. – Настоящий домашний тиран, правда, Пьер?

– Именно так, – твердо сказала Флоретта, – только так с вами, мужчинами, и можно., Как, по-твоему, где был бы Пьер без Марианны?

– Где-нибудь в канаве, пьяный и счастливый, – ухмыльнулся Пьер.

– Этот спор нас ни к чему не приведет, – заметил Жан. – Послушай, Пьер, ты видел наш баланс за последние месяцы?

– Да.

– И что скажешь?

– Медленный, но неуклонный спад. Но это еще не повод, чтобы отказаться от газеты…

– Дело не только в этом. Есть и другие обстоятельства. “Меркурий” – последняя оставшаяся газета для людей умеренных, для тех, кто хочет превратить Францию в конституционную монархию, вроде Англии. Мы неуклонно теряем почву под ногами по двум причинам: наши клиенты бегут из Франции, где их жизни постоянно угрожает опасность, и потому, что те, кто остается, боятся, что их застанут за чтением нашей газеты даже у себя дома…

– Этого я не понимаю, – прервал его Пьер. – Одно дело в кафе, где полно зевак, но дома, думается мне, человек должен иметь возможность читать то, что ему хочется.

– Припомни, кто наши клиенты. Это все люди состоятельные, вроде бедняги Ревельона. Почти у всех у них есть слуги. Они единственное сословие, которое может позволить себе в Париже нанимать прислугу. А кто главные шпионы Пале-Руайяля, якобинского клуба, клуба кордельеров?

– Тут ты прав, – тяжело вздохнул Пьер.

– Теперь я перехожу к самому важному пункту, – очень серьезно продолжал Жан. – Ты, Пьер, человек женатый. Пока что Бог не одарил вас детьми. Но вы оба молоды, так что – кто знает? А я… я устал от одиночества…

Пьер быстро глянул в сторону Флоретты и увидел, как вспыхнули радостью ее невидящие глаза. Не торопись считать себя счастливой, маленькая бродяжка, подумал он, наш Жан существо странное…

– Я не многого ожидаю от будущего, но глупо думать, Пьер, что мы сможем сражаться со всем миром. Не столь уж давно мы принялись за работу, держа пистолеты под рукой. А сколько уже раз этот гнусный коновал Марат избирал нашу газету мишенью, в своей грязной газетенке? Даже Демулен время от времени поминает нас. Мы в проскрипционном списке якобинского клуба. Уже не первый оратор в Пале-Руайяле предает нас анафеме…

Конечно, хорошо быть храбрым и отметать их нападки. Но ни ты, ни я, ни один из нас не может позволить себе больше такую храбрость. У тебя есть Марианна, я взял на себя обязательство защищать Флоретту. Кроме того… но сейчас я об этом не буду говорить. В общем, наши жизни не вполне принадлежат нам, чтобы мы могли героически ими жертвовать. А бессмысленный героизм – самая большая глупость. Думаю, мы должны выждать, пока люди пресытятся кровью и безумием, пока не восторжествует разум, умеренность. И тогда под рукой должны найтись люди вроде нас, готовые спасти Францию. Если же эти безумцы изгонят нас, убьют – что тогда? Эти чудовища уничтожают самих себя, но можем ли мы оставить страну на идиотов и простаков, которые идут за ними?

– Господин оратор, – засмеялся Пьер, – поздравляю вас. Прекрасное выступление. А теперь, если вы не возражаете, в чем существо вопроса?

– Существо, mon vieux [44], очень простое. Мы должны отойти от политики, отказаться от всякой деятельности, имеющей политический оттенок. Газеты – это чистая политика. Следовательно, мы отказываемся от газеты. Но мы должны зарабатывать себе на жизнь…

– Какое-то время мы можем протянуть, – вставил Пьер. – Не забывай, что я перевел все деньги, которые мы заработали, в золото. И тебе даже не пришлось вспомнить о своем наследстве…

– Именно так. Но у них теперь в ходу бумажные деньги, ассигнации. Наше золото с каждым днем становится все опаснее. Как только мы начнём его тратить, нас обвинят в том, что мы прячем богатство, и – на фонарный столб! Мой отец всегда говорил мне, чтобы я не слишком доверял деньгам. В тревожные времена их надо вкладывать в реальную собственность. Вот этим я и занимался. Я приобрел пять hotels perticuliers [45]. Их перестроили под квартиры. Так что я могу жить, и неплохо, на ренту. Это прекрасные дома, раньше они принадлежали аристократам и богатым буржуа, которые бежали. Я купил их за бесценок. Я мог купить и больше, но в этом есть своя опасность. Уличные ораторы научили толпу слову “спекулянт”.

– Ты будешь рассказывать ему о нас? – вмешалась Флоретта.

– Да. Эта идея, Пьер, на самом деле принадлежит Марианне. Она увидела те три тысячи или около того странствующих портных, которые ежедневно собираются у Колоннады и обсуждают свое бедственное положение. Ты, конечно, понимаешь, что всякое производство предметов роскоши парализовано эмиграцией. Так вот, твоя очень умная жена придумала дать этим людям работу, открыв мастерскую или даже сеть мастерских, которые будут шить одежду для простых людей – в большом количестве, средних размеров, чтобы любой мужчина или женщина могли купить себе готовую одежду, требующую только, чтобы ее подогнали по фигуре. Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что большинство парижан примерно одного роста, разница в какой-нибудь дюйм. Толпа, как правило, состоит из невысоких людей. Швейцарцы и немцы гораздо крупнее. Так что одежду будем шить на людей среднего роста, и какое-то количество размеров побольше и поменьше…

– Замечательно! – воскликнул Пьер. – И подумать только, она никогда мне ничего не говорила!

– Она хотела сделать тебе сюрприз. Мы начинаем запускать наше предприятие через несколько недель, после того как кончится вся эта суматоха с празднованием Дня Федерации…

– Как странно, – прошептала Флоретта, – думать, что прошел уже год со дня падения Бастилии…

– Когда что-нибудь происходит каждую минуту, – заметил Жан, – время летит быстро. Ты, Пьер, возглавишь предприятие. Марианна будет руководить портными, а Флоретта, которая так легко управляется с цифрами, будет вести бухгалтерские книги. Это лучшая часть всего плана – то, что Флоретта сможет зарабатывать себе на жизнь, не подвергая себя капризам погоды…