Чертоцвет. Старые дети (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Только Юстина жалела своего старшего сына. Иной раз она брала из рук Ионаса лопату или вилы и давала парню отдохнуть. А сама протягивала руку, чтобы погладить Ионаса по голове, словно понимала, что сын жалеет об ушедшем детстве.
Вскоре после того, как Леэни обжилась в Россе, Юстина слегла. Сердце мое спокойно, в доме свой человек, уж сестра-то и по хозяйству справится и за детьми приглядит — так повторяла она каждому из Медной деревни, кто приходил проведать ее в горнице на Россе. Оставаясь вдвоем с матерью, Ионас пытался убедить ее, что надо любой ценой встать. Он отказался от полетов в тихие ночи. Вместо этого он сосредоточил все свои мысли на матери и шепотом заклинал: поправься, поправься. Бледное лицо Юстины, ее прозрачные руки не вселяли добрых надежд, но Ионас все-таки верил, что мать вскоре снова возьмет вожжи в доме в свои руки и положит конец самоуправству Леэни. Во время послеобеденного отдыха мать никогда не звала его с сеновала вниз, чтобы он вылил содержимое ведер в корыта свиньям. Никогда не ворчала, если Ионас что-то делал не так. Леэни же только и делала, что стояла у парня над душой и брюзжала. Ионас шел в горницу и просил мать, чтобы она поднялась с постели, как будто болезнь и здоровье зависели от нее. Когда чаша терпения переполнилась, Ионас сказал больной — вот приведу в дом жену, тогда належишься вдоволь, а сейчас вставай и гони Леэни вон.
Ионас не знал, почему он с самого начала невзлюбил Леэни. То, о чем болтали в деревне, ведь не касалось его. Люди жалели портного с хорошей немецкой школой и говорили, что это из-за Леэни Таниель бросил свою работу и с горя перебрался в город. Едва ли из-за этой нестоящей Леэни стал бы Таниель менять свою жизнь, думал Ионас, просто им было не поместиться всем в баньке, а кроме того, жители Медной деревни не нуждались в трех портных. Счастье Таниеля, что он догадался отказаться от Леэни; все равно у него от ее бесконечной болтовни заболели бы уши. Ионасу казалось, что даже глухонемой Яак вздрагивает от громких криков Леэни.
Как-то летним вечером, когда уже начало смеркаться, Ионас случайно увидел совершенно иную Леэни. В самом дальнем уголке сада, у живой изгороди из елей, она покорно стояла рядом с отцом. Ионас глазам своим не поверил, ему стало страшно. Леэни держала Якоба за руку, точно невинный младенец. Ионас испугался: вдруг они его заметят — Леэни подойдет и начнет трепать его за волосы, — и он бросился на мокрую траву меж ягодных кустов. Со стороны болота доносилось громкое кваканье лягушек, и Ионас не слышал, о чем они шептались, стоя у елей.
Он зажмурил глаза и попытался заставить себя поверить, что те двое там — ненастоящие, как тени духов, которых он когда-то, на забаву детям, вызывал на стенку печи. Вытянув шею, Ионас увидел между ветвистыми яблонями светлую блузку Леэни. Якоб шел на полшага впереди, они все еще держались за руки. В душе мальчика шевельнулась новая надежда: Леэни что-то натворила, и отец ведет ее к дому, а она упирается. Ионасу страх как хотелось услышать со двора сердитый окрик отца — давно пора ему поставить Леэни на место, отругать девчонку, которая только тем и занимается, что подгоняет других, а сама ничего делать не хочет.
Затаив дыхание, Ионас прислушался: во дворе было тихо. Ни единого голоса — лишь хор лягушек и далекое уханье совы.
В этот миг разочарования Ионасу захотелось, чтобы со стороны болота налетела страшная буря. Пусть могучий вихрь сорвет с места строения Россы и пусть все, что скрыто в их стенах, предстанет перед глазами. Ионас заметил, что у дверей нет отцовских сапог.
После этого он каждый вечер бродил поблизости от дома.
Очень скоро он понял, как обстоят дела. Якоб и Леэни часто залезали вместе на сеновал.
Ионас стал гадать, как избавиться от Леэни или, по крайней мере, заставить ее уйти.
Однажды он задумал поймать в лесу гадюку и сунуть ее в постель Леэни — но станет ли змея дожидаться девушку? Вдруг выползет из-под одеяла и ужалит маленького Юхана, кровать которого стояла тут же. От ужаса у Ионаса по спине побежали мурашки.
Как-то вечером Ионас пришел к другому решению. Яд и смерть надо откинуть в сторону — человек не вправе поднимать руку на другого, как бы ни было плохо. О Яве до сих пор говорят, что она отдала руку черту — ту самую, которой укокошила Ионасова деда. Ионас решил вступить в сговор с духами и припугнуть Леэни. Пусть она поразмыслит над своими поступками — может, одумается.
Все знали, что кроме прочих духов в долине Медной деревни обитает белая барышня, по ночам она обычно парит над землей и обозревает свои владения. Если какой-нибудь запоздалый путник окажется ей не по душе, она громко кричит: что ты ищешь в моей долине!
Ионас много вечеров прятался за грудой камней посреди долины, держа за пазухой простыню, чтобы в нужную минуту обмотаться ею и изобразить белое привидение. Однако Леэни и Якоб ни разу не забредали сюда. По вечерам они гуляли либо на краю болота среди кустарника, либо стояли в самом дальнем уголке сада, где стеной росли ели. Якоб и Леэни были трусливы и держались поблизости от россаских строений, они боялись злой барышни из Долины духов, которая в любое время года носила белое развевающееся платье и кружевную шляпу с широкими полями, надвинутую на самые брови, чтобы не слетела, когда она большими кругами носилась над полем. К тому же Ионасу казалось, что прогулки, которые, держась за руки, совершали Леэни и Якоб, становились все короче. Все раньше и раньше поднимались они крадучись на сеновал.
В те минуты, когда Ионасу удавалось сдержать гнев, он не мог не удивляться Леэни: девушка боялась привидений, а в то же время была такой смелой. Разве она не знала, что в виллакуской избе, за шкафом, уже много лет сидит на стуле парализованная Роози; разве не слышала, как случилось это несчастье с непутевой девушкой?
Когда-то Ионас сочувствовал больной Роози, теперь же сердце его ожесточилось.
Поступки взрослых были для Ионаса загадкой. Неужели Леэни действительно считала, что грех не зачтется ей только потому, что она путается с мужем своей родной сестры? Неужели она верила, что Юстина сможет все простить ей и никогда не кинется на нее? Или она полагала, что у Юстины не хватит сил подняться с постели и навести в доме порядок?
После тех вечеров, когда Ионас напрасно сидел на корточках за грудой камней в Долине духов, он долгое время не проведывал мать. Но однажды все-таки переступил порог ее комнаты; кинув Юстине пару неприветливых слов, он недолго, по принуждению, посидел на стуле, а затем встал и ушел, громыхнув дверью. Душу Ионаса до краев переполняла тоска. Злость его приняла новое направление: мать сама во всем виновата. Почему человек не может собрать всю свою волю и подняться с постели! Пусть приказывает и распоряжается. Пусть бранится с Леэни и даст ей почувствовать, что она тут не более чем батрачка. Пусть покажет, что она, Юстина, здесь хозяйка, и потребует от Якоба привезти из города самых знаменитых врачей, даже если придется ради этого снова вернуть хутор помещику. Ионасу Росса не нужна, он не хотел быть будущим и надеждой Россы, оскверненной подобным образом.
Почему они так поносили сыновей арендатора скотоводческой мызы и в их озорстве усмотрели знак, предвещающий гибель мира? Полуистлевшие черепа с мерцающими огоньками свечей в глазницах, стоявшие в ряд на церковной ограде, вся эта выставка иссеченных мечами черепов была безобидной шуткой по сравнению с поведением беспутной Леэни.
И надо же, чтоб эта проклятая Леэни была столь ловка и так легко перебегала по мосткам через болото, не боясь оступиться и упасть в ямину. Где справедливость? Почему молния должна была сделать глухонемым именно Яака?
Плохим людям живется легче, пришел к заключению Ионас.
Он всей душой хотел быть плохим, причинять другим зло и каждому встречному мстить за свое горе.
Раньше, когда Ионаса посылали в местную аптеку, он с замирающим сердцем приоткрывал дверь с колокольчиками и первым делом заглядывал за высокую стойку, чтобы увидеть прекрасную Луизу. Луиза никогда не делала недовольного лица, ласково разговаривала с Ионасом и угощала коричневой, приторной на вкус конфетой. Луиза была для него частичкой иного и неведомого мира, который завораживал и манил. После того как Ионасу открылся постыдный поступок Леэни, он пришел к поразившему его выводу: в глазах отца Леэни была такой же, как в глазах Ионаса Луиза.
