Восемь знамен - Савадж Алан (лучшие книги .TXT) 📗

— Будем надеяться, что если проиграем, то, по крайней мере, с честью, — ответил Мартин. Так или иначе, выбора у нас нет. Это приказ императора.

Но Джейн это не успокоило; после полудня она пришла в его спальню, в первый раз после того, как он объявил о своей помолвке. Их близость была неистовой и безрадостной. Она совершенно ясно понимала, что может потерять обоих — и мужа и любовника.

— Ты остановишься в Макао? — спросил Адриан. Братья и Канцзюй стояли на полуюте и смотрели на вырастающий из моря мыс.

— Думаю, нет, — поразмыслив, ответил Мартин.

— Считаешь, Кэтрин не обрадуется известию, что ты будешь командовать китайским флотом против англичан?

— Я в этом уверен. Моя единственная надежда — fait accompli [10]. Если я вернусь в Макао с ее отцом, целым и невредимым, она все мне простит.

Адриан промолчал, хотя, на его взгляд, брат был настроен чересчур оптимистично.

На северной стороне широкого речного устья корабль замедлил ход и по приказу Мартина встал на якорь у крепости Богэ, охраняющей вход в Жемчужную реку. Здесь он сошел на берег для встречи с Дэн Голинем, командующим маньчжурским гарнизоном. Дэн въедливо проверил документы, удостоверяющие полномочия Мартина.

— Выходит, я поступаю в ваше подчинение, Баррингтон.

— Наша задача закрыть реку и уничтожить все корабли, которые попытаются прорваться вверх.

— Ну, с этим мы справимся, — заверил Дэн. — Ни один военный корабль не проскочит мимо моих пушек.

Мартин надеялся, что так оно и будет. На следующий день «Королева Янцзы» двинулась вверх по реке и через четыре для ошвартовалась у кантонского причала. Мартин немедленно направился к уполномоченному Линю.

— Рад снова вас видеть. — Линь расплылся в улыбке. — Я слышал, вас ранили. Приехали помочь нам отразить угрозу нападения этих варваров?

— Я приехал принять у вас командование. — Мартин предъявил ему свои бумаги с полномочиями.

Нахмурившись, Линь читал документы.

— Я должен умереть?

— Вы арестованы и вернетесь в свое поместье, где будете ждать решения императора.

— Это награда за то, что я выполнял его распоряжения? — с горечью спросил Линь.

— За превышение данных вам полномочий.

— Вы так думаете? Ну что же, теперь ваша очередь получать указания, Баррингтон. Посмотрим, как отблагодарят вас за их выполнение.

Линь был раздавлен. Но Мартин думал уже только о том, что ему предстояло сделать. Он навестил английских заключенных и ужаснулся. Условия, в которых они находились, с приходом зимних дождей резко ухудшились; одежда превратилась в лохмотья, они были истощены и обессилены; некоторых сразила лихорадка.

Мартин распорядился перевести их из камеры во дворец вице-императора, где они помылись и получили приличную одежду. Затем он вызвал к себе Джосиа Барнса.

— У вас есть какие-нибудь вести, из Макао?

— Только слухи. — Барнс натерпелся лиха наравне с другими и с трудом сдерживал дрожь в руках. — Почему вы это делаете?

— А что, не надо? Я теперь здесь командую.

— Но вы нас не освободите?

— Мне запретил император. Но вы будете освобождены независимо от исхода войны.

Мартин рассказал ему об ультиматуме англичан и об ответе маньчжуров.

— Боже мой, — пробормотал Барнс, — и вы говорите — «независимо от исхода»?

— Если победят англичане, вы свободны. Если они потерпят поражение, его величество непременно прикажет вас выпустить. Ему не откажешь ни в справедливости, ни в милосердии; просто он не любит, когда его пытаются запугать.

— И вы уверены в победе?

— Напротив, я не сомневаюсь в том, что меня разобьют.

— А вы человек с характером, мистер Баррингтон.

— Я хотел бы иметь еще кое-что, сэр. — И Мартин рассказал ему о том, что произошло в Макао.

— Наверное, между характером и нахальством не такая уж большая разница. — Барнс провел рукой по свежевыбритой щеке. — Или я ставлю под угрозу свою жизнь, утверждая это?

— Значит, вы считаете, что я не достоин руки вашей дочери?

— Вы изменник и сын пирата, который собирается сражаться против собственного народа.

— Я пытаюсь покончить с преступной торговлей, которая не делает чести вашему народу, сэр, — ощетинился Мартин.

— Ввоз опиума — это дело, которое одобрено британским парламентом, — заявил Барнс.

— А что, британский парламент является высшим судией, решающим, что правильно и что неправильно на всем земном шаре? В этом случае он чудовищно не прав, а вот китайцы поступают правильно, препятствуя пагубной торговле. Я достаточно осведомлен и понимаю, что Королевский военный флот может легко расправиться с нами, но всей душой надеюсь ошибиться.

— И вы хотите жениться на моей дочери!

— Разве не можем мы расходиться в политике и все-таки оставаться друзьями?

Барнс ответил холодным взглядом.

— Сомневаюсь, что это возможно, Баррингтон. А теперь, наверное, вам пора вернуться к вашим темным делам.

Мартин отослал Барнса в его комнату. Он был рассержен, так как надеялся, что Барнс хотя бы поймет его положение. Придется все решать им двоим — ему самому и Кэтрин.

В любом случае он должен вернуться в устье реки и начать собирать корабли, обучать их команды. В Кантоне насчитывалось всего несколько пригодных к бою джонок; в его распоряжении находились также два корабля, захваченных у англичан, но совершенно не было времени подготовить китайских матросов для управления такими судами, поэтому пришлось ограничиться снятием с них пушек, пороха и ядер.

К этому времени цели его пребывания в Кантоне и его полномочия стали известны всем, никто не смел противиться приказу о переходе в подчинение Мартину, но покорялись ему с неохотой. Он не испытывал никакой уверенности в том, что они будут сражаться по-настоящему, когда настанет час. Но эти джонки составляли пока весь его флот, и Мартин велел им следовать за «Королевой Янцзы», когда на следующее утро отплыл из Кантона.

Накануне вечером он ужинал с Адрианом в кормовой каюте, и Канцзюй объявил, что кое-кто хочет видеть Мартина.

— Тот самый парень, — с пренебрежением заметил старпом, — который потащил вас в опиумный притон и из-за которого начались все неприятности.

— Хун Сюцюань! — Мартин поспешил к двери. — Входите же, Хун.

Молодой человек явно сдал со времени их последней встречи: одежда поизносилась, растрепанная шевелюра поредела, взгляд стал одичалым. Уж не поддался ли сам Хун опиумному соблазну?

— Я слышал, у вас неприятности? — спросил Мартин.

— У меня все хорошо. — Хун посмотрел на Адриана.

— Мой брат, вице-адмирал, — представил Мартин.

— Вы служите маньчжурам, — резким тоном сказал Хун.

— Мы всегда служили маньчжурам.

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, Баррингтон.

— Этот паршивец снова мутит воду, — возмутился Канцзюй.

— Оставьте нас, — велел Мартин, — и ты тоже, Адриан, будь так добр.

Адриан хотел возразить, но передумал и вышел, закрыв за собой дверь.

— Немного вина? — предложил Мартин.

— Крепкие напитки — это утеха дьявола, — процедил Хун. После болезни он стал еще ершистей.

Мартин налил себе рисового вина.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — Он сел, и Хун тут же последовал его примеру.

— Я слышал, что назревает война между маньчжурами и англичанами и вы встали на сторону маньчжуров?

— Им принадлежит власть в Китае, Хун. А вы пытаетесь склонить к измене императорского адмирала. Я не арестовываю вас только из-за ваших идеалов — идеалов, которые побудили маньчжуров уничтожить опиум и которые осуждены вашим же собственным народом.

— Моим народом, — усмехнулся Хун. — Я принадлежу к хакка, а не к ханьцам. Люди хань презирают хакка. Но я спасу их от них самих, потому что они все-таки получше маньчжуров. Послушайте меня, Баррингтон: вам выпал шанс достичь подлинного величия. Достичь бессмертия.