Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книга бесплатный формат TXT) 📗

— Не испугаешься? Ты хочешь, чтобы Янина стала твоей?

— Да, да, — схватил его за руку Войтик. — Если можешь, сделай так, и я ничего для тебя не пожалею.

— Все обещают одно и то же, — мягко высвободился Казимир.

— Я не обману!

— Хорошо. Знаешь, где черный лес? Пойди туда темной ночью, как войдешь, не крестись, в лесу не молись, сорви лист с дерева и положи на грудь, к сердцу. Упади грудью на землю и жарко шепчи: «Кохана моя, Янина, как сушу лист я под сердцем, так сушу душу по твою любовь. Войди в плоть мою, в тело, в кровь, как входишь в душу и сердце мое… » Только наговоры вряд ли тебе помогут.

— Почему?

— Гонсерек присушил ее раньше, — развел руками лекарь. — И теперь она обращает внимание на него, а не на тебя.

— Проклятье! — Войтик в сердцах стукнул кулаком по луке седла и досадливо прикусил губу. Его пышные усы обвисли, плечи ссутулились, рука нервно дергала повод, заставляя коня вскидывать голову. — Неужели нет никакого средства? — глухо спросил он.

Украдкой наблюдавший за ним Чарновский усмехнулся.

— Средство есть, но оно опасно для жизни… Кстати, вот и маеток. Прелестное местечко.

Дорога выбежала на поле, за которым виднелся старый шляхетский дом с высокой трубой. Словно в ожидании гостей, из нее поднимался легкий дымок. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Сюда не долетали даже громкие звуки охотничьих рогов.

— Да, королю понравится, — безучастно осмотревшись, кисло промямлил Войтик. И обернулся к лекарю: — А что за средство, скажи?

— Посмотри мне в глаза!

Войтик повиновался. Встретившись взглядом с Казимиром, он вдруг почувствовал, что им овладели такие же ощущения, как на лесной дороге, когда он, скованный неведомой силой, не мог отвести глаз от блестящего шарика.

— Ты должен вызвать Марцина на поединок и пролить его кровь!

Слова Марковского молотом бухали в ушах, словно рядом звонил исполинский колокол.

— Янина будет твоей! Забудь обо мне и займись обедом короля!

Вздрогнув, Войтик отвел глаза и засмеялся, весело подкручивая пышные усы.

— Неплохо! На поле поставим шатры для свиты, а король отдохнет в доме. Ты был прав, Казик.

— Просто я хорошо знаю эту дорогу, — скромно ответил лекарь.

Вернувшись поздно вечером с королевского праздника, Казимир застал у себя дома пана Войтика. Опустив голову, тот мрачно расхаживал по комнате, заложив за спину руки. Увидев лекаря, он живо обернулся:

— Казик! Наконец-то. У меня к тебе важное дело.

— Дело? — Чарновский устало опустился в кресло и зевнул. — Прости, иногда даже праздники утомляют. А ты разве не был там?

— Я? Конечно был, но ушел раньше.

— Зря! В перерыве между танцами расщедрились на токайское. Так что у тебя за дело? Выкладывай, а то время уже позднее.

— Говорят, у тебя очень коварный клинок. Правда, я не видел его в действии, но много слышал.

— И что? — снова зевнул Казимир.

— Сделай милость, покажи мне какой-нибудь неотразимый прием.

— Давай завтра, — расстегивая пуговицы жупана, попросил хозяин, — ужасно хочется спать.

— Завтра будет поздно, — с оттенком мрачной торжественности заявил гость. — Я вызвал на поединок Марцина Гонсерека! Утром мы встречаемся на левом берегу, у Старого моста. Будем драться на саблях.

Казимир удивленно присвистнул:

— Ничего себе? Когда это ты успел?

— А-а, — отмахнулся Войтик. — На балу. Не знаю, что меня дернуло с ним поссориться. Заиграли обертас [9], я хотел пригласить пани Янину, а Гонсерек… Ну, я и не сдержался.

— М-да, — хмыкнул хозяин. — Говоришь, утром на левом берегу? Пан Марцин хорошо владеет саблей, ты знаешь об этом?

— Знаю, — обреченно вздохнул Войтик. — Но я все равно убью его! Надеюсь, ты мне поможешь, покажешь прием…

— Конечно помогу, — заверил Казимир. — Сейчас тебе лучше всего отправиться спать, чтобы завтра быть свеженьким.

— А прием? — обиженно засопел гость.

— Коварство клинка — сложная штука. — Лекарь взял его под руку и повел к дверям. — У всех свои секреты, которые не перенять с наскока. Итальянцы славятся осторожностью и осмотрительностью, испанцы — ловкими, блестящими финтами, немцы — железной хваткой на рукояти и искусством контрударов. А тебе лучше всего применять вольты и прыжки. Постарайся сойтись с Марцином грудь в грудь. Ты мощнее и можешь сбить его с ног. Теперь иди спать. Все будет хорошо!

Посмотрев Войтику в глаза, он легонько подтолкнул его к выходу. Войтик бестолково потоптался, обнял на прощание хозяина и ушел.

Лекарь вернулся в комнату и удовлетворенно опустился в кресло. Кажется, день не пропал даром: утром пан Войтик и пан Гонсерек скрестят сабли у Старого моста. Каждый постарается убить другого, но этого как раз и не нужно! Войтик хороший малый, правда, недалекий и легко поддающийся внушению, но пусть останется в живых и ухаживает за своей Яниной. Что же касается пана Гонсерека…

Казимир встал, открыл большой шкаф, достал из него две пары длинноствольных пистолетов. Положив их на стол, снял со стены саблю и проверил остроту клинка. Потом занялся пистолетами: вычистил стволы, насыпал в них пороху, забил пыжи, круглые пули и снова пыжи из кусочков тонкой просаленной кожи. Сменил кремни в замках, чтобы не дали осечки. Закончив, вынул из шкафа высокие сапоги и темную одежду, аккуратно разложил ее около кровати. Вскоре часы на башне пробили полночь.

Лекарь разделся, лег в кровать и задул свечу. Улыбнувшись своим мыслям, он спокойно заснул…

Рассвет пан Казимир встретил под Старым мостом, — завернувшись в широкий темный плащ, он не спускал глаз с дороги, ведущей из города. За поясом у него торчали пистолеты, а на боку висела сабля. Над темной водой колыхался легкий туман. Потихоньку просыпались птицы, перекликались на разные голоса и славили новый день, возвестивший о своем наступлении первыми лучами солнца. Где-то неподалеку заржала лошадь, и лекарь насторожился.

По дороге катила повозка, в которой угадывались силуэты нескольких человек. Недоезжая до реки, повозка свернула и скрылась в зарослях. Вскоре оттуда вышел высокий мужчина и направился к мосту. Миновав его, он спустился к воде и присел на нос старой, полузатопленной лодки, положив на колени саблю. Вся его поза выражала спокойствие и терпеливое ожидание.

Пан Чарновский осторожно выбрался из-под моста я, стараясь не попасть на глаза сидевшему на лодке человеку, забрался в кусты у дороги — как раз напротив того места, где остановилась повозка. На траве еще лежала густая роса, и лекарь беззлобно выругал себя за то, что не смазал сапоги гусиным жиром. Не хватало еще подхватить в этой сырости насморк, помогая расхлебывать им же заваренную кашу. Но что поделаешь, придется терпеть.

Вскоре на дороге появился одинокий всадник. Как только он поравнялся с зарослями, в которых скрылась повозка, из них выскочили три человека с обнаженными саблями в руках. Всадник встрепенулся, но его лошадь уже успели схватить под уздцы.

— Слезай, приехал, — сиплым голосом сказал один из неизвестных.

Всадник поднял коня на дыбы, но двое нападавших повисли на поводьях, а третий замахнулся саблей. Не растерявшись, верховой, сильно пнув ногой в грудь, отбросил его в канаву и выхватил из ножен клинок. Но тут лошадь рванула, и он, потеряв стремя, рухнул наземь.

— Кажется, пора, — прошептал пан Казимир и вытащил из-за пояса пистолеты.

Предоставив коню полную свободу, нападавшие кинулись к упавшему, явно намереваясь зарубить его, пока он не успел встать на ноги. Лекарь тщательно прицелился и спустил курок. Бухнул выстрел, и первый из неизвестных схватился рукой за окровавленную грудь. Его лицо выразило крайнее изумление, быстро сменившееся гримасой жуткой боли. Даже не вскрикнув, он упал и затих.

Не теряя времени, пан Казимир поднял второй пистолет. Выстрел — и другой разбойник свалился рядом с первым.

На выстрелы от моста торопливо побежал сидевший на лодке мужчина, в котором лекарь узнал пана Гонсерека. В его руке сверкала обнаженная сабля.