Пещеры Красной реки. Листы каменной книги(Исторические повести) - Сенак Клод (книги онлайн полностью .txt) 📗
Чуть живая старуха побрела прочь. Сделав три шага, она остановилась и через плечо еще раз с отчаянием взглянула назад. Может быть, сейчас он все-таки исчез? Но Друг охотников по-прежнему смотрел на нее со скалы.
Отныне священное место не принадлежало колдуньям, больше не ступят сюда ни Лисья Лапа, ни послушные ей старухи. Их заклинания, испокон веков раздававшиеся на этой скале, больше никогда не сольются с гулом порога. И всему виной этот безбородый мальчишка! Какой же казнью покарать осквернителя священной скалы, посмевшего отнять ее у «мудрых»?!
По широкому простору Сорокской бухты Белого моря то там, то тут чернели лунки, затянутые тонкой ледяной коркой. Лунки пробивали по две в ряд, из одной в другую протягивали широкие ремни и привязывали к вмерзшим в лед кольям. Рано утром к бухте приходили женщины стойбища. По двое становились они у каждой пары отверстий — одна у правого кола, другая — у левого. Отвязав концы ремней, они осторожно вытаскивали из-подо льда перемет — широкую сыромятную полосу, на которой было прикреплено около десятка ремешков с костяной спицей-крючком на каждом.
Под толстым льдом медленно плавала в полумраке тресковая молодь. У этой рыбы плохое чутье, ей надо натолкнуться на крючок, чтобы заметить и проглотить наживу. Много было расставлено подо льдом снастей, но скуден улов — две-три большеголовых рыбины на перемет уже считалось большой удачей. Чаще же всего приходилось заводить снасти обратно под лед, не сняв ни одной рыбины. Женщины снова накрепко привязывали концы ремня к кольям и с тоской загадывали: «Попадет или не попадет завтра хоть какая-нибудь рыба?»
От стойбища до бухты было не близко. В эту голодную пору немногие женщины имели силу добраться до залива и вернуться обратно. Самые слабые оставались в стойбище вместе с детьми и старухами. Они садились на корточки у входа в землянку и, повернув голову в сторону взморья, скрытого за лесом, томительно ждали: «Что добудут сегодня рыбачки? Неужели опять не принесут ничего!»
Нетерпеливым детям не сиделось на месте. В конце концов, незаметно для самих себя, ребятишки выбирались на тропу, чтобы поскорее выведать от матерей, сколько они несут еды. Чаще всего улов помещался в плетеном из лыка коробе одной из женщин.
Редко выпадал день, когда на каждую землянку доставалось по целой рыбине. Тогда над всеми землянками поднимались клубы дыма. В месяц обилия люди выедали лишь мясистую спину сырой рыбы, выбрасывая все остальное. Когда добычи много — ее не берегут. Но теперь раскромсанную рыбу разваривали в глиняном горшке до того, что она кашицей оседала на дне. Только затем начинали хлебать эту мутную ушицу.
Каждый день начинался проводами рыбачек и охотников, тянулся в томительном, полном надежд ожидании и, чаще всего, кончался горьким разочарованием.
Но то утро, когда охотники должны были собраться колдовать у священной скалы, началось по-другому. Охотники потихоньку от женщин отправились к порогу Шойрукши, а не на охоту, женщины же и вовсе не вышли из стойбища. Ночью умерла старуха, одна из помощниц Главной колдуньи, и навеки затих грудной младенец. Хотя смерть теперь была частым гостем в стойбище и к ней привыкли, она всегда вызывала много шума и суетни.
Умершую колдунью по обычаю полагалось отнести на священную скалу, прислонить ее к «стене мертвых» и совершить обряд расставания и проводов в страну духов. А хоронить ее надо было у землянки, где она жила с младшей дочерью, Красной Белкой, и внучкой, чтобы колдунья и после смерти охраняла их покой — у этой землянки еще не было своего «охранителя». Тех же, кто умрет потом в этом жилище, уже не зароют возле него, а унесут в лес.
Когда Главной колдунье сказали о смерти ее помощницы, Лисья Лапа пришла в замешательство. Льок осквернил священную скалу, и теперь невозможно было совершить установленный обряд.
Растерянность Главной колдуньи передалась ее помощницам. Имя Льока не сходило с их языка.
— Проклятый мальчишка! — бормотала Лисья Лапа. — Ты еще пожалеешь, что пошел против меня!
После долгих колебаний Главная колдунья решила совершить обряд расставания тут же, у землянки.
Умершую вынесли из жилища и положили у западной стены.
Всем в стойбище нашлось дело. Надо было выкопать яму, чтобы скрыть тело, надо было натаскать камней, чтобы сделать над могилой насыпь. Это лежало на обязанности женщин и девушек. А старухи уселись вокруг умершей. Лисья Лапа положила ее голову себе на колени и опустила руки на плечи мертвой.
— Ты должна оберегать Красную Белку и заботиться о ней, — нараспев проговорила она, глядя в лицо умершей.
— Ты должна оберегать Красную Белку, — хором повторили сидящие вокруг старухи.
— Ты должна охранять Ясную Зорьку, свою внучку, — продолжала поучать мертвую Лисья Лапа.
Один за другим следовали наставления Главной колдуньи, и старухи хором повторяли их. Потом Лисья Лапа напомнила умершей, что надо передать предкам от имени живущих — дочерей, внучек, правнучек. Когда все наказы и все поручения были перечислены, Главная колдунья наклонилась к уху умершей и зашептала:
— А еще — вели духам наказать осквернителя священной скалы! Ты знаешь, имя его Льок, не забудь же сказать о нем.
У измученных голодом старух не хватало сил нести тело на руках. Умершую положили на оленью шкуру и подтащили к выкопанной яме. Яму засыпали землей, потом каждый, от старого до малого, повторяя одно и то же: «Не уходи от нас, защищай нас», — стал бросать на могилу камни, пока над ней не вырос продолговатый холмик.
Ребенка похоронили без всякого обряда. Мать бережно завернула его в шкуру лосенка, снесла в лес к заранее облюбованной ею березе и повесила свою ношу на сук. Зато, если при погребений старухи никто не уронил ни слезинки, здесь, у старого дерева, было пролито немало слез…
Только после того, как похоронили умерших, женщины пошли к взморью. Улов сегодня был не лучше вчерашнего. Может, и в эту ночь кто-нибудь, тихо заснув, больше не проснется. Смерть от голода легкая — она совсем незаметно приходит во время сна.
Еще только начинало светать, а Льок уже сидел у священной скалы. Молодому колдуну было грустно. Теперь он остался совсем один. Никто не поможет ему советом, никто не расскажет о древних поверьях, а ведь мать знала их много.
Сегодня, чуть поднимется солнце, охотники придут к священной скале просить духов послать удачу. Счастливая охота очень нужна людям стойбища, они больше не могут голодать. Удача нужна и самому Льоку. Ведь если охотники и сегодня вернутся без добычи, Лисья Лапа, погубившая мать, скажет, будто Льок, осквернитель священной скалы, прогневил духов. А как сделать, чтобы колдовство было верном?..
И вдруг до его слуха откуда-то сверху донесся еле слышный знакомый звук. Льок поднял голову. В чуть светлеющем небе он ничего не увидел, но знакомый звук повторился. Сомнений не было — это летели гуси. Льок радостно засмеялся. Чтобы приманивать семгу — выбивают изображение семги, чтобы приманить гусей — он выбьет на скале гуся. Надо спешить, пока не взошло солнце.
В назначенное время охотники вместе с Кремнем, нахмуренным и озабоченным, пришли на островок. Они с удивлением увидели, что на скале, подле огромной ступни Роко, появился большой, толстоклювый и длинношеий гусь.
Льок, указывая на новый рисунок дубинкой, сказал:
— Пусть каждый охотник метнет в птицу мою дубинку. Кто попадет сейчас, тот не промахнется и на охоте.
— Так делали наши старики! — воскликнул Нюк, один из самых старых охотников. — Откуда Льок узнал этот обычай?
— Это духи его научили, — ответил другой старик, — кто, кроме нас, мог знать об этом?
«Пусть верят, что духи», — подумал Льок.
Он протянул дубинку молодому охотнику, стоявшему с краю. То был Ау, который несколько зим назад учил маленького Льока охотиться за линяющими гусями. И это была большая ошибка — дубинку, конечно, надо было вручить Главному охотнику.
