Следы на пути твоем (СИ) - "Arbiter Gaius" (книги без сокращений .TXT) 📗
Возня с потайным отделением пояса заняла какое-то время, а закончив с ней, Гвидо осознал, что уже несколько минут машинально прислушивается к какому-то звучному голосу, раздававшемуся на площади. Он оказался не единственным слушателем: зеваки со всех сторон подтягивались к центру, где, устроившись на высоком, сколоченном ради праздника помосте и вещал новоиспеченный оратор. Впрочем, поначалу он подростка не заинтересовал. На жонглеров или акробатов посмотреть куда интереснее. А тут говорит и говорит… Гвидо оторвался от стены, перехватил поудобнее костыль. Хватит с него! Даже гостинец себе покупать расхотелось: лучше заглянуть к мяснику — да и домой. Ему еще ужин готовить.
— … врачевать все хвори и увечья, что есть на свете, направляя страждущих на путь исцеления…
Толпа слушателей, окружившая оратора, одобрительно загудела, не давая Гвидо дослушать фразу до конца — но и услышанное почему-то будто приковало его к месту.
Отец таким площадным кликушам не слишком верил: говорил, что что-то они, как на таких великих умельцев больно нищие — однако же и полностью их таланты отрицать не спешил: Господь слабое сего мира избрал для прославления Своего, так что кто их, этих убогих, разберет. Обидеть же пророка, пусть и невзначай, не годилось.
— …глазами видел, как очищались прокаженные и паралитики поднимались…
И голос у него такой… Хороший, что ли?.. Звучный, глубокий… Искренний. Аж за душу берет. Не может человек с таким голосом врать. Да еще и о таких вещах.
—… где Господь наш был распят. Вдоль и поперек исходил я святой град Иерусалим, и открылись мне…
Голос оратора продолжал вольно витать над площадью, то затихая, то вновь донося до слуха Гвидо обрывки фраз. Манящих, таинственных, каких-то удивительно точных и нужных ему сейчас фраз. Подросток и сам не заметил, как развернулся и направился к помосту.
Толпа преградила путь, но он не растерялся: годы, проведенные в постоянной необходимости куда-то добраться, не рухнув при этом наземь и не попавшись никому под ноги, научили некоторым мелким хитростям. Например, тому, что на подобных представлениях публика стремится встать прямо перед помостом, а вот по бокам зачастую остается довольно много свободного места. Обзор, конечно, похуже, но если главное для тебя — не поглазеть, а послушать, то можно и потерпеть. Опыт не подвел, и довольно скоро Гвидо оказался почти у самого помоста. Место, правда, было не ахти какое: при взгляде на оратора парню удалось рассмотреть лишь его одеяние: какую-то диковинную темно-зеленую хламиду до земли, казалось, сплошь состоявшую из заплаток, да остроконечную шляпу, из-под которой выбивались нечесанные космы полуседых волос, да изредка мелькал орлиный нос.
Зато голос слышался здесь не в пример лучше, а каждое произнесенное целителем слово заставляло сердце подростка трепетать едва ли не больше, чем взгляд дочери булочника.
— Я пережил жуткие страдания и лишения, чтобы суметь вернуться из Святой Земли и привести все эти чудесные сокровища со мной, не растеряв, не упустив столь драгоценный груз. И вот теперь, оборванный и покрытый шрамами, я все же стою перед вами, добрыми бюргерами города Хасселта — и я готов вам служить. Служить своей помощью — и могуществом всех тех чудесных вещей, что я привез с собой. Вы, вероятно, спрашиваете, добрые люди, где же все те чудеса, о которых я вам толкую…
Толпа утвердительно загудела.
— Признаюсь вам, дорогие, что страшные опасности не перестают подстерегать меня даже в стенах вашего славного города. Жестокие убийцы идут по моим следам, готовые в любую минуту обрушить на меня свою ярость за то, что я спешу на помощь христианскому люду. Магометане, евреи, продавшие Господа нашего, и даже жуткий народ — люди с песьими головами, идут за мной и в день, и в ночи. Потому я и сокрыл свои сокровища в безопасном месте, и лишь тем, кто отважится пойти со мной за ними, я открою свои тайны. Ну что, есть смельчаки? Есть те, кому хвори да увечья опротивели так, что сил больше нет?! Есть те, кто рискнет приобщиться тайн Святой Земли?!
Он широко развел руки, чуть развернулся, и Гвидо удалось увидеть острое, узкое лицо и перехватить взгляд глубоко запавших темных глаз. Мгновение целитель смотрел прямо на него, — однако затем, словно утратив интерес, отвернулся.
Толпа бурлила, волновалась, будто морскими волнами захлестывая помост, и Гвидо пришлось, хоть и против воли, податься назад. По счастью, недалеко от помоста стояло несколько ожидавших разгрузки телег. Примостившись между ними, он почувствовал себя в относительной безопасности и перевел дух.
Голова гудела так, словно на нее надели ведро и методично отдубасили палкой, сердце готово было, казалось, вырваться из груди. Неприятным осадком лег на душу равнодушный взгляд, брошенный на него целителем. Сам же спрашивал, нужна ли кому помощь! Уж по нему, Гвидо, куда как ясно, что нужна! Так почему он не подошел, не заговорил, не приметил?..
Впрочем…
Впрочем, это и так понятно. Человек столько прошел, такие страдания принял, таким опасностям себя подверг! Ясно как день, что и он ждет помощи от тех, кто обратится к нему. Все просто. Его чудеса не бесплатны, а скорее всего, еще и очень дороги. Вроде как и несправедливо — но, с другой стороны, жить-то всем надо. Он и так молодец, готов делиться своими сокровищами с другими. А чего стоит серебро и даже золото по сравнению, например, с возможностью снова ходить?..
Серебро…
Гвидо машинально провел кончиками пальцев по поясу, ощутил твердую выпуклость монет — и, словно обжегшись, отдернул руку. Нет, так нельзя! Мало того, что мастер Виллем будет, несомненно, в ярости, если подопечный явится домой без ужина и без денег, самовольно истратив причитавшуюся не ему плату, — но и нехорошо это. Как будто крадешь. А красть у того, кто сделал тебе столько добра, как его опекун — это не просто грех. Это как плевок в душу. Это как растоптать всю заботу, которой тебя окружили.
А что, если?..
Лицо парня озарилось улыбкой.
А что, если спросить у самого мастера? Целитель ведь наверняка не один день будет в городе. А если даже и один — так узнать, куда он направился, труда не составит. Если мастер Виллем захочет, чтобы подопечный снова ходил — он этого пророка из-под земли достанет. А мастер наверняка захочет! Сам же сказал: всем было бы проще, если бы он, Гвидо, не был калекой! Мастер добрый, он обязательно поможет и с оплатой, если что, не поскупится!..
Воодушевленный этой мыслью, подросток выбрался из своего укрытия и как мог быстро направился к выходу с площади. Поспешить! Главное, чтобы целитель никуда не делся!
Быстрый прощальный взгляд через плечо на помост — будто хотел удостовериться, что источник его внезапно вспыхнувшей надежды пока никуда не делся — и…
Грабитель появился перед ним внезапно — как из-под земли вырос. Так, что ни среагировать, ни даже просто замедлить шаг Гвидо не успел: со всего маху влетел в кого-то, судорожно шарахнулся в сторону и в тот же момент почувствовал, как чья-то рука придержала его за пояс. Только на мгновение придержала: затем кожи на животе коснулось острие ножа — чуть бы глубже — и пиши пропало! — послышался треск разрезаемой ткани, пояс с запрятанными в нем деньгами змеей скользнул по пояснице, а затем его грубо толкнули в грудь, и он, не успев даже вскрикнуть, ничком рухнул на землю.
На какие-то мгновения мир вокруг будто перестал для него существовать, словно упал он не на булыжники недавно замощенной площади, а в толщу воды. Грудь, казалось, вот-вот разорвется — то ли от только теперь пришедшего страха, то ли от глупой детской обиды: только все хоть как-то могло наладиться — и на тебе! Как будто его в очередной раз ткнули лицом в грязь: «Чтоб ты — да ходил?! Знай свое место!». Глаза защипало от слез — однако как раз в тот момент, когда они готовы были пролиться, кто-то осторожно тронул его за плечо.
— Эй, парень! Ты как? Это твое?
Этот голос Гвидо после сегодняшнего узнал бы из тысяч. Дернулся, будто от удара кнутом, резко обернулся, приподнимаясь на локтях.
