Последний пожиратель греха - Риверс Франсин (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
За окном зашумели листья, и я услышала едва доносящийся низкий тихий голос.
— Кади пошла опять к Элде, после того как мне с мальчиком тут помогла, — продолжала Блетсунг Маклеод. — Я удивилась, что ко мне она пришла. Не знаю, почему она так сделала, я ведь знаю, что обо мне люди думают. Она — единственный ребенок, кто сюда, к моей хижине приходил, она и парень этот. Вообще-то она странная, говорит сама с собой. — Она тихо засмеялась. — Когда она сюда пришла только, то стала говорить, как будто кто-то в доме тут стоял. Напугала она меня, скажу тебе. Я думала, она духа с собой привела. Но парень сказал, что она такая и есть. Наверно, это из-за разбитого сердца и того, что отвергают ее все...
Снова звуки того же низкого, тихого голоса.
— Точно. Я удивилась, что она сюда опять пришла, а не к папе с мамой.
На этот раз я очень ясно услышала ответ. — Она у миссис Элды была.
Кто это говорит? Блетсунг Маклеод сидела на табуретке около окна. Она продолжала говорить и все время при этом смотрела на гору. Мое сердце забилось чаще, я поняла, кто был под окном.
Пожиратель грехов.
Фэйган пошевелился, заскрипел матрац из кукурузных листьев. Блетсунг Маклеод замолчала, и я быстро закрыла глаза. Он был здесь. Если они поймут, что я не сплю, мне придется с ним говорить и рассказывать то, что сказал человек Божий. А как я ему скажу правду, чтобы это ему еще больше горя не причинило? Поэтому я притворилась спящей, когда Блетсунг Маклеод встала с табуретки и прошла через комнату к нам. Сначала она наклонилась к Фэйгану, намочила водой кусок ткани, промокнула ссадины на его лице, поправила покрывала. Она убрала волосы с его лба. — Кади? — Я слегка пошевелилась, тихонько застонала, будто во сне, и натянула на себя покрывало. Потом засопела, притворяясь спящей, и больше не двигалась, пока не услышала поскрипывание табуретки у окна.
— Они спят еще.
Пожиратель грехов что-то тихо спросил.
— Она ничего не сказывала, что человек тот говорил. И весь день, наверно, спать будет.
— Тебе хорошо будет в их компании, — я услышала, как он тихо сказал под окном.
— Да, точно. Я, что могу для них, то сделаю. Парень-то какой смелый, против отца таким образом пойти не побоялся. Броган-то сам никогда не осмеливался. А Кади — внучка Горавен Форбес. Тут можно не опасаться. Эта женщина к тебе так добра была. Я буду с Кади, как со своим собственным ребенком обращаться.
Потом опять он ответил.
— Ну, тут я не виновата, — сказала Блетсунг Маклеод с печалью в голосе. — Я не говорила им сюда идти. — Потом пауза и спокойный мягкий голос. — Нет, я не отведу их домой. — Потом ее голос зазвучал более резко. — Ежели б ты видел, что Броган со своим сыном собственным сделал, ты б это не стал предлагать. Люди, которые так к детям своим относятся, как эти двое, вообще не заслуживают того, чтоб их иметь. А еще и...
— Блетсунг, любовь моя, ну, а если б ты была на их месте?
Любовь моя?
— У нас нет права судить, — добавил мужской голос.
Блетсунг Маклеод долго молчала, и я подумала, что она рассердилась на мужчину из-за его мягкого назидания. Я осторожно приоткрыла глаза и увидела, что она сидит у окна, бледная и задумчивая. Она смотрела на горы. Наверно, пожиратель грехов уже ушел.
— Думаю, ты прав, — она вздохнула. — Иногда я не могу не думать о том, что было бы...— Она закрыла глаза и грустно склонила голову.
— Блетсунг, у меня дня не проходит, чтоб я не думал о том, что я сделал, и что из этого вышло. Я думал, я тебя от страданий избавляю, а вместо этого я тебя двадцать лет страдать заставил. Тебе надо было уехать за горы вместе с моими родными и начать сначала все, где-то в другом месте.
— Как же я могла уехать, если моя любовь здесь осталась?
— Ну, ты бы уже долго замужем была, и дети свои у тебя были бы.
— Я от тебя только детей хотела...
Они оба молчали. Зашелестели листья клена, жалобно проворковал голубь.
Мужчина тихо заговорил, и Блетсунг поднялась с табуретки. — Пожалуйста, побудь еще. Тебе ничего говорить не надо. Мне б только знать, что ты рядом.
— Я всегда рядом.
Она опять опустилась на табуретку, провела рукой по подоконнику. — Не так рядом, как хотелось бы...
— О том человеке надо позаботиться.
— Ну, а ты что тут сделать можешь?
— Ничего, пожалуй. Но могу тело его отнести на гору. Я знаю место хорошее, где его похоронить можно. — Он сказал что-то еще, голос звучал тихо и нежно. Потом был слышен только шелест клена и пение птиц.
Блетсунг Маклеод больше ничего не сказала. Она смотрела на Гору Покойника, по щекам текли слезы.
Когда он ушел, я опять уснула.
— Она его любит, Фэйган, — сказала я, проснувшись почти перед закатом. Я встала и быстро выглянула в окно — надо было убедиться, что Блетсунг Маклеод не слышит. Она была в саду в широкополой шляпе и полола сорняки.
— Не наше это дело. — Он застонал, когда я села на кровать, малейшее движение причиняло ему боль. Его лицо было смесью пурпурного и черного цветов, один глаз опух так, что вообще не открывался.
— Может и так, Фэйган, но это на мысли наталкивает, не понимаешь разве? Он тоже ее любит. Ты б слышал, как он с ней говорил, так мягко, нежно так. — Мне стало грустно от этой мысли. — Папа когда-то так с мамой разговаривал.
Фэйган старался не шевелиться, чтобы не расплескать переполняющую его боль. — Мой папа всегда с моей мамой так говорит, будто она для него вообще ничего не значит.
А она на него так смотрит, будто без него и солнце не взойдет. Не знаю, как она так может...
— Не трудно это, — сказала я, думая о своих обстоятельствах. — Бывает так, что любишь людей, а они тебя нет. Особенно, когда знаешь, за что они тебя не выносят.
Он повернул голову и открыл здоровый глаз. — Может, ты и не права насчет мамы твоей, Кади.
Я пожала плечами. Не похоже, чтоб оно по-другому было. — Теперь-то уж все равно. Я уже привыкла к тому, как все есть.
— Нет, не привыкла.
Я прикусила губу и молчала, пока смогла ответить без дрожи в голосе. — Я сама виновата, что все так, как есть. Я хоть и не толкала свою сестру в реку, но я пожелала, чтоб она туда упала.
— Я тоже желал плохого моему папе и братьям. Но не так оно происходит. Не ты виновата в том, что Элен умерла.
— Я теперь-то это знаю, Фэйган, но ты не понимаешь разве? Не в том дело, виновата я или нет. Я грешница. Даже когда я хотела хорошо сделать, оно в зло оборачивалось.
— Не больше, чем кто-то другой. Некоторые хуже, чем другие.
— Ты про своего отца говоришь?
— Да, про моего отца. И братьев. Я их ненавидел, Кади. — Его здоровый глаз заблестел от слез. — Так какая тогда между нами разница, скажи? Если б я Иисуса не принял и в реке тогда омыт не был, я б таким и остался. Я дьяволу принадлежал и думал, так всегда будет. А теперь все по-другому. Мы не такие, как были, Кади. Тебе верить надобно тому, что человек Божий нам сказал.
— Я хочу верить, Фэйган, но гляди, куда тебя вера в Иисуса привела. Мне не надо было туда идти.
— Почему это?
— Смотри, чем оно кончилось!
— Ты ведь надежду нашла, разве нет? Помнишь, как он весь светился, даже тогда, когда такой раненый был?
— Но это ненадолго было. Он ведь умер.
— Он сказал нам истину, Кади. Разве ты это в своем сердце не чувствуешь? Разве ты не слышала голос Бога в каждом слове, что он говорил нам?
— Да, когда он говорил, мне казалось, что это так. Но, может, я так хотела прощение получить, что всему верила, что мне говорили?
— Ты была такая счастливая, Кади. Ты б свое лицо видела. Ты сияла вся.
— Да, во мне столько счастья было, что оно наружу вырывалось, — сказала я со слезами. — А потом папа твой пришел и братья, и того бедного человека избили насмерть, а из меня будто душу выбили. Ну, где же здесь Бог, Фэйган? Я об этом думала и думала, и я все не могу понять, где Бог, когда все так? Ничего ведь не изменилось. И ничего никогда не изменится.
