Серебряная ветка - Сатклифф Розмэри (лучшие книги онлайн txt) 📗
За спиной Юстин слышал топот бегущих ног, который постепенно затихал в нагретой солнцем пустынности форума. Рядом с ним был маленький Куллен, который даже в этой толчее и давке по-прежнему гордо нес своего побитого орла, далее — Пандар с алой розой в пряжке на плече, потом Флавий — щита у него давно уже не было, но клинок рубил безотказно. Словом, тут был весь их героический отряд, вставший как один, чтобы отразить бешеный натиск желтоволосых демонов.
Это была короткая, но отчаянная схватка: павших сменяли стоявшие за ними, и так продолжалось, пока из задних рядов не раздался крик: «За нами пусто!»
— Бросайте все! Бегите к базилике! Скорее! — заорал Флавий.
Отступив, они развернулись и бросились бежать, что было мочи.
Юстин бежал с остальными, бежал и спотыкался, сердце выпрыгивало из груди; ему казалось, нет конца этому залитому солнцем булыжнику, пространству, отделявшему их от спасительных восточных дверей, которые почему-то не становились ближе. Едва они отступили, как саксы с дикими воплями, толкая и топча друг друга, набились под арку ворот: беглецы еще не достигли середины форума, а волки Аллекта уже высвободились из свалки и потоком устремились за ними. Теперь несчастный отряд находился под сенью базилики, но варвары не отставали. Впереди зияла огромная раскрытая дверь, по бокам которой стояли люди, чтобы защитить ее с флангов и дать возможность войти отступавшим, а на ступенях базилики торопливо выстраивались бежавшие последними, щит к щиту, прикрывая отход своих товарищей.
Юстин, тесно прижатый к плечу Флавия, смутно видел накатывающуюся на них волну варваров, их крылатые шлемы и оскаленные рты, — вечерние блики солнца сверкали на копьях, на коротких мечах и метательных топорах. Передние сразу же бросились на них — Юстин наотмашь ударил поверх щита, и сакс рухнул прямо на ступени.
— Давай, давай еще немного! — крикнул Флавий.
Дверь была лишь слегка приоткрыта, и, как только они, отскочив назад, проскользнули в нее, высокие резные створки мгновенно, под напором дюжины плеч, захлопнулись и тут же были заложены тяжелыми засовами.
Снаружи раздался яростный рев разочарования, и на дверь обрушились удары, отозвавшиеся эхом под куполом огромного здания. Высокий человек с допотопным мечом, один из тех, кто принимал участие в уличных боях, обратил к Флавию изможденное лицо, когда тот, задыхаясь, прислонился к двери:
— Во имя всех богов, скажи, кто ты такой? — и тут же вскрикнул: — Rоmа Dеа! Да это же молодой Аквила!
Флавий рывком оторвался от двери.
— Так точно. Но мы дадим тебе отчет о себе позже. Сейчас у нас слишком мало времени. Подмога скоро будет, пока же нам придется удерживать базилику самим.
Как само собой разумеющееся, Флавий взял на себя командование, и в этот тяжелый момент у Юстина мелькнула смешная мысль: коли их не убьют, Флавий, несомненно, получит свой легион.
Флавий, как никто знавший базилику и все ее уязвимые места, сразу же принялся расставлять людей для охраны главного входа и боковых дверей, муниципальных палат и сокровищниц, расположенных напротив входа в большой зал. Он велел перевести женщин и детей в более безопасное место: «Подальше, подальше отсюда. Нам нужен простор, чтоб удобнее было драться». Он расставил охрану в галереях над нефом центрального зала для защиты высоких окон, на случай если туда через крышу проникнут саксы. Восемнадцать сотен людских душ, а то и больше — рабов и вольных — столпились в базилике. Женщины и дети, старики и больные теснились у подножия колонн на помосте, там, где в мирное время вершили суд магистраты, и на ступенях самого совета, в то время как мужчины, вооруженные всем, что попалось под руку, стояли наготове у закрытых крепкими засовами дверей, за которыми не умолкал волчий вой сакских наемников. Юстин видел в сумраке сжавшиеся в комок фигуры, напряженные бледные лица: мать, пытающаяся успокоить испуганного ребенка, старик купец, крепко сжимающий мешок с драгоценностями (он унес его с собой, когда спасался бегством). Были здесь и любимые зверьки, и трогательные семейные сокровища… Маленькая черноглазая девочка держала клетку с певчей птичкой и о чем-то с ней тихо разговаривала. Птичка беззаботно прыгала, посвистывая, и свист ее порой прорывался сквозь рев и беспорядочные громовые удары в дверь.
Но Юстину было некогда смотреть по сторонам. Он, заместитель командира, был еще и лекарем, и раненые — а их все прибывало — нуждались сейчас в нем гораздо больше, чем Флавий. Поэтому, отложив в сторону щит и меч, он старался сделать для них все, что мог, только мог он немного, ибо не было ни воды, ни полотняных бинтов, а кроме того, ему не хватало помощников. Торопливо оглядев большой вал, он выхватил взглядом фигуру человека, съежившегося в темном углу… В нем он узнал самого известного в городе врача.
— Бальбус, подойди помоги мне, друг, — позвал он его. Но ответа не последовало. Решив, что тот глухой, Юстин оставил раненого и быстрыми шагами подошел к лекарю сам. Однако, как только он наклонился к нему и положил руку на плечо, Бальбус отпрянул от него в испуге, красное мясистое лицо его сделалось белым и покрылось испариной. Глядя затравленными глазами, он начал раскачиваться взад и вперед. Юстин убрал руку и отвернулся от него со смешанным чувством отвращения и жалости. Помощи здесь явно ждать не приходилось.
Но не успел он подумать об этом, как увидел идущих ему навстречу двух старых женщин, — в той, что шла впереди, он узнал тетю Гонорию, а за ней следовала необъятных размеров Волумния.
— Скажи мне, как тебе помочь, и мы возьмемся за дело, — сказала тетя Гонория, я опять она показалась Юстину очень красивой.
— Разорвите свои туники. Мне нужны бинты. Здесь есть люди, которые выживут, если остановить кровотечение, и… п-погибнут, если кровь не остановить. И еще. Нужно собрать вместе всех раненых. Не представляю, что можно сделать, когда они вот так разбросаны по залу.
Как только распространился слух, что Юстин нуждается в помощниках, вокруг него стал собираться народ: дородная владелица винной лавки, раб из красильной мастерской — с краской, въевшейся в кожу, и пятнами краски на одежде, — девушка, нежная, как белый цветок, — в глазах у нее стоял испуг, вероятно, она впервые видела кровь, — и еще много самых разных людей. Они перенесли раненых в одно место, к северному трибуналу. Теперь у них не было недостатка в бинтах: женщины отрывали полосы от своих верхних туник — простых домотканых или же тончайших, из легких летних тканей нежных цветов — и готовили из них бинты. Сменяя друг друга, они помогали Юстину перевязывать раненых, и Юстин с удивлением обнаружил, что большинство из них знали, как обращаться с рубленой раной или разбитой головой, и это высвободило ему время для более серьезных операций. Благодарение богам, при нем остались его лекарские инструменты.
Едва он успел, с помощью белокурой девушки, извлечь наконечник метательного копья из плеча одного из братьев с Выдрового брода, как на центральную дверь снова обрушились удары, стихшие было после того, как варвары обнаружили на площади у форума менял и винные лавки. И вот теперь удары возобновились с удесятеренной силой. Снова поднялся рев, нечеловеческий в своей дикости и каком-то безумном, злобном торжестве. Вдруг небо наверху в храмовых окнах заволокло дымом, а затем оно вспыхнуло пламенем. И тут же огромная дверь вздрогнула и затряслась от сильного удара — на сей раз это была не барабанная дробь боевых топоров и не доски, сорванные с ближайших лавок; на сей раз все выглядело страшнее: сакские демоны, вероятно, забрались на лесопильный двор и раздобыли там что-то, что можно было использовать вместо тарана.
Сейчас уход за ранеными Юстин вполне мог доверить тете Гонории и другим женщинам.
— Не оставляй его, что бы ни случилось, — сказал он белокурой девушке. — Если снова начнется кровотечение, сдави там, где я тебе показал. — И, схватив меч и щит, он побежал к главному входу, чтобы занять свое место среди мужчин.
