Последний сёгун - Сиба Рётаро (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Примерно год назад западные державы уже направляли бакуфу запрос о том, почему, вопреки достигнутой договоренности, порт Хёго до сих пор не открыт. Тогда поставленное в тупик правительство пообещало, что «порт будет открыт в самое ближайшее время». Теперь приходилось выполнять свое обещание – затягивать решение этого вопроса дальше не было уже никакой возможности.
Правда, у бакуфу была в запасе еще одна отговорка: «До сих пор не получен соответствующий императорский указ». Но западные представители на это с усмешкой отвечали что-то типа: «Мы-то полагали, что бакуфу – единственное законное правительство в Японии, а получается, что над ним есть еще одно?» Возразить на это было нечего: отношения с императорским двором оставались самым слабым местом внешней политики бакуфу, всякое прикосновение к которому причиняло нестерпимую боль. И западные послы этим пользовались, заявляя, что «до сих пор мы вели переговоры с правительством, которое, выходит, не обладает реальной властью. Так, может быть, лучше нам самим отправиться в Киото и добиться аудиенции у реального верховного правителя – у микадо? Как Вы полагаете?»
На Западе ожидали, что в этой ситуации бакуфу растеряется. И действительно, в правительстве началась паника. Ведь если иностранцы вступят в непосредственный контакт с императорским двором, то японское военное правительство своими руками обрушит свой престиж в глазах международного сообщества. Не говоря уже о такой мелочи, что это просто вызовет мгновенный распад всей системы государственного управления Японии.
Нужно было как-то разрядить обстановку. Императорский указ все не выходил, а Окубо тем временем продолжал подогревать антизападные настроения среди невежественных придворных: «Открыть Нагасаки или Иокогама – это еще куда ни шло, но создать поселение иноземцев в Хёго, рядом с Киото – это значит не испытывать никакого благоговения перед императором! К тому же и покойный государь был против открытия порта…» Под влиянием таких доводов почти весь двор скоро перешел на сторону Окубо.
А императорский указ по-прежнему не выходил, и влияние бакуфу продолжало падать. Подписать же договор об открытии порта без санкции императора, как это в свое время сделал Ии Наосукэ – значило сыграть на руку противникам бакуфу, которые могли бы тогда, что называется, ударить во все колокола, обвинить правительство во всех смертных грехах, объявить его врагом трона и с помощью своих сторонников из числа даймё развязать против бакуфу настоящую войну.
Не удивительно, что, став сёгуном, Ёсинобу прежде всего приступил к решению этой сложнейшей задачи. В последней декаде третьего лунного месяца третьего года Кэйо (конец апреля 1867 года) он пригласил в Осакский замок послов Англии, Франции, Голландии и США и заверил их в том, что «порт Хёго будет открыт». Такое поведение главы бакуфу несказанно удивило послов западных держав, которые посчитали, что в нынешней сложной внутриполитической ситуации в Японии слова Ёсинобу прозвучали излишне категорично. Хорошо знавший обстановку в стране Эрнст Сато через сёгунских советников даже с изрядной долей скепсиса осведомился:
– А нельзя ли опубликовать высказывание Вашего Высокопревосходительства в нашей газете, которая выходит в Иокогама?
– Это не вопрос! – ответил Ёсинобу.
Несмотря на свои дружеские связи с кланом Сацума, Эрнст Сато к Ёсинобу тоже относился доброжелательно, о чем остались свидетельства в мемуарах дипломата: «Из всех японцев, с которыми я встречался, он выглядел одним из самых аристократичных, – писал Сато, – Правильные черты лица, высокий лоб, тонко очерченный нос – все в нем изобличало подлинного джентльмена».
Ёсинобу решительно взялся за решение проблемы Хёго. Для начала он собрал Совет «четырех мудрых князей», состав которого к тому времени немного изменился: сейчас в него входили Яманоути Ёдо из клана Тёсю, Мацудайра Сюнгаку из клана Фукуи провинции Этидзэн, Датэ Мунэнари из Иё и Увадзима и Симадзу Хисамицу из Сацума.
Члены совета смотрели на эту проблему по-разному.
В частности, Симадзу Хисамицу (видимо, под влиянием своего советника Окубо) считал, что «прежде, чем разбираться с Хёго, нужно объявить амнистию Тёсю и, пока не поздно, отвести от границ клана войска бакуфу» – иными словами, навязывал Совету обсуждение совершенно другого вопроса и тем только ставил палки в колеса, задерживая решение проблемы Хёго.
В противоположность своим собеседникам, которые по большей части отмалчивались, Ёсинобу буквально блистал красноречием, пытаясь переубедить своего главного политического противника Симадзу Хисамицу (а он действительно уже стал его политическим противником). Однако косноязычный от природы Хисамицу только дергал головой, как кукла в руках кукловода, да время от времени выбегал в соседнюю комнату, чтобы переговорить со своим советником. Разговора не получилось, и заседание Совета, в конце концов, закончилось безрезультатно.
Через пять дней Ёсинобу снова пригласил «мудрецов» в замок Нидзёдзё. На этот раз Ёдо не смог прийти из-за болезни, и «мудрецов» осталось трое.
На встрече, которая продолжалась с полудня до шести часов вечера, первенство осталось за Ёсинобу. Снова и снова он брал слово и говорил, говорил, говорил… Интересно, что хотя Ёсинобу был сёгуном, он обращался к собеседникам как к равным, пользуясь самыми вежливыми выражениями. Это было сделано по просьбе отсутствовавшего Ёдо для того, чтобы задобрить Симадзу Хисамицу.
Хотя аудиенция у сёгуна и сама по себе была большой честью, Ёсинобу пошел еще дальше, разрешив гостям курить (перед каждым поставили пепельницу). Чтобы создать еще более непринужденную обстановку, Ёсинобу даже взялся собственноручно угощать гостей сладостями, которые полагались к чаю. Если бы эту идиллическую картину сумели увидеть с небес предыдущие четырнадцать сёгунов, то они не поверили бы собственным глазам. К тому же за время одной этой встречи Ёсинобу произнес, наверное, столько же слов, сколько все предыдущие четырнадцать сёгунов за все свои аудиенции!
Более того, видя, что собеседники утомились, Ёсинобу пригласил даймё пройти отдохнуть в замковый сад, а там неожиданно предложил сфотографироваться на память. Фотографию уже нельзя было считать модной новинкой, но в Японии первое профессиональное фотоателье появилось в Нагасаки всего каких-нибудь пять лет назад. Обожавший все экзотическое и иностранное, Ёсинобу быстро увлекся «светописью» и любил фотографироваться в самых разных позах, например, верхом на коне в подаренной французами парадной военной форме времен Империи.
Вот и сегодня, когда нужно было поднять настроение «трем мудрецам», он быстро соорудил фотостудию, растянув в саду большой белый занавес и усадив перед ним своих гостей. Сначала был заснят групповой портрет – все четверо, а затем поочередно сфотографирован каждый даймё в отдельности. Сюнгаку выглядел на снимке несколько расслабленным, руки безвольно лежат на коленях, но – похож, очень похож! Симадзу Хисамицу, широко расставив ноги и расправив плечи, с бравым видом смотрел куда-то мимо камеры; его бледное лицо было слегка перекошено. Глава клана Сацума горделиво приосанился. Лицо же Датэ Мунэнари казалось на снимке еще более вытянутым…
Однако для Ёсинобу и в этот день переговоры окончились неудачей; из-за безмолвного, но жесткого противодействия Симадзу Хисамицу соглашения достичь не удалось…
Ёсинобу устал.
Несмотря на все предпринимаемые усилия, он по-прежнему исполнял свой танец соло. В Эдо чиновники бакуфу полагали, что в Киото продолжаются гастроли театра одного актера – и не более того. Многолетние союзники Ёсинобу – Ёдо и Сюнгаку – были слишком озабочены сложным положением в своих кланах, чтобы ему подыгрывать. Даже Мацудайра Катамори из клана Аидзу, много лет верой и правдой служивший дому Токугава, теперь считал Ёсинобу интриганом, ни одному слову которого верить нельзя. Короче говоря, Ёсинобу был одинок; наверное, никогда в истории в Японии не было такого знающего, такого способного – и такого одинокого сёгуна…
