Странствие Бальдасара - Маалуф Амин (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
Пастор сказал, что удивлен и одновременно восхищен подобными словами, но жаль, что Саббатай не дал доказательств такой же мудрости, когда говорил о женщинах.
— Правда ли, что он обещал уравнять их с мужьями и освободить от проклятия Евы? Так мне сообщили из верного источника. Если верить этому, в будущем женщины станут жить исключительно следуя собственной воле, не подчиняясь мужчине.
Повинуясь его вопросительному взгляду, Маимун подтвердил это, правда, без особого рвения. Пастор продолжил:
— Саббатай будто бы даже сказал, что мужчины и женщины не должны больше быть разделены — ни в домах, ни в синагогах — и что завтра в том царстве, которое он желает построить, каждый сможет добиться того, чего жаждет, без всяких ограничений и унижений.
— Этого я никогда не слышал, — твердо произнес Маимун. — Ни этого, ни чего-либо подобного.
И он посмотрел в мою сторону таким взглядом, будто желал сказать: «Бальдасар, друг мой, зачем ты привел меня в этот вертеп?»
Тогда я резко поднялся.
— В вашем доме столько прекрасных вещей. Не позволите ли купцу, кем я, собственно, и являюсь, взглянуть на них хоть одним глазком?
— Конечно, прошу вас!
Я надеялся, что мой друг, в свою очередь, тоже поднимется и, воспользовавшись предоставленной ему отвлекающей уловкой, уклонится от столь неудобной темы и прервет разговор, превращающийся в настоящий допрос. Но он остался сидеть на месте, боясь задеть нашего хозяина. По правде, если бы мы оба одновременно вскочили на ноги, это было бы слишком явным и довольно грубым маневром. Разговор продолжился, но уже без меня, хотя я, конечно, не пропустил из него ни единого слова, рассеянно поглядывая на мебель, книги и безделушки.
За моей спиной Маимун объяснял Кенену, что большинство раввинов не верят в Саббатая, но не решаются явно выразить свое отношение к нему, потому что толпа приняла его безоговорочно. Те, кто отказывается признать в нем царя и мессию, должны скрываться или же покидать город, боясь, как бы им не намяли бока на улице.
— А правда ли, что Саббатай сказал, что вскоре отправится в Константинополь, чтобы завладеть короной султана и сесть вместо него на трон?
Маимун, казалось, ужаснулся этой мысли и понизил голос:
— Скажите, имеет ли то, что я говорю, какую-либо ценность в ваших глазах?
— Разумеется, — ответил пастор, несколько сбитый с толку. — Из всех достойных людей, которых я расспрашивал, вы наиболее точны, мудры и проницательны…
— Тогда поверьте тому, что я вам скажу: Саббатай никогда, ни одной минуты не выказывал подобных намерений.
— Однако тот, кто передал мне эти слова, — один из самых близких ему людей.
Пастор понизил голос и произнес имя, уловить которое мне не удалось. Я услышал только, как вспыхнул Маимун:
— Этот раввин безумец! Все, произносящие подобные слова, — безумцы! Идет ли речь о сторонниках Саббатая, воображающих, что весь мир уже принадлежит им, или о противниках, желающих его погибели — любой ценой. Если подобные нелепости дойдут завтра до ушей султана, будут истреблены все евреи, и даже больше — все обитатели Смирны!
Кенен признал, что мой друг прав, и перевел разговор на другую тему:
— Правда ли, что из Египта пришло одно письмо…
Продолжения вопроса я не услышал. Я не мог оторвать взгляда. Передо мной на нижней полке, наполовину скрытой круглым столиком, стояла статуэтка. Статуэтка, которую я знал! Моя статуэтка! Статуэтка двух влюбленных, чудесным образом сохранившаяся! Я нагнулся, потом присел, мне хотелось взять ее в руки, ласково прикоснуться к ней и разглядеть ее со всех сторон. Никаких сомнений! Эти две конические головки, покрытые позолотой, эта странная ржавчина, соединившая, неразрывно спаявшая их руки за порогом смерти… Нигде в мире нет другой такой же вещи!
Я выждал несколько секунд, судорожно сглотнул слюну, стараясь, чтобы меня не выдал голос.
— Достопочтенный, где вам удалось раздобыть вот это?
— А, статуэтки? Их подарил мне Уиллер.
— Он сказал, что сам их раскопал? — спросил я невинным тоном.
— Нет, я был у него в гостях, когда в дверь постучал какой-то человек и предложил ему купить кое-какие вещи, лежавшие в его тележке. Корнелиус купил у него почти все, что тот привез, а так как я проявил интерес к этим священным статуэткам, вероятно, из какого-нибудь античного храма, он настоял на том, чтобы преподнести их мне в подарок. Вы — известный торговец редкостями, подобные предметы для вас, должно быть, не в диковинку.
— В самом деле, такие иногда проходят через меня. Но эта не похожа ни на одну другую.
— У вас должен быть нюх на такие вещи. А что в ней такого особенного?
Пастор, казалось, не слишком заинтересовался моим рассказом. Он слушал и задавал вопросы, как того требует вежливость, только чтобы не выглядеть равнодушным, возможно, говоря себе, что это обычное поведение человека, страстно увлеченного своим делом, и дожидаясь, пока я наконец замолчу и вернусь к своему осмотру, чтобы вновь перейти к единственной интересующей его сегодня теме: Саббатаю. Тогда я приблизился к нему, бережно держа «двух влюбленных».
— Особенного в этой статуэтке то, что она, как вы видите, образовалась из двух фигур, соединенных ржавчиной. Это редкое явление, и я узнал бы эту вещицу среди тысяч других. По этой причине я могу утверждать с уверенностью, что статуэтка, которую я держу сейчас перед вами, четыре месяца назад находилась в моем собственном магазине, в Джибле. Я преподнес ее в подарок шевалье Мармонтелю, посланнику короля Франции, задорого купившему у меня очень редкую книгу. Он отплыл морем из Триполи и погиб в кораблекрушении, не добравшись до Константинополя. А теперь я обнаруживаю свою статуэтку на этой полке.
Кенен вскочил, словно не мог больше усидеть на месте. Он был смертельно бледен, будто я обвинил его в воровстве или убийстве.
— Я предостерегал Корнелиуса Уиллера от общения с этими бандитами, переодетыми нищими попрошайками, которые приходят с улицы и продают ценные вещи. Все они разбойники, не имеющие ни веры, ни закона. А сейчас я чувствую себя сообщником их злодеяний, скупщиком краденого. Мой дом осквернен! Да покарает тебя Господь, Уиллер!
Я постарался его успокоить: ни ему, ни англичанину не в чем себя упрекнуть, поскольку они не знали о происхождении товара. В то же время я осторожно начал расспрашивать его, привез ли этот торговец еще что-нибудь, кроме «моих влюбленных». Я, разумеется, хотел выяснить, не уцелело ли также и «Сотое Имя». Разве его везли не на том же корабле, с теми же вещами? Книга, я знаю, может пропасть гораздо легче, чем металлическая статуэтка, и морские грабители, погубившие корабль и истребившие людей, чтобы завладеть их богатствами, могли сохранить покрытую позолотой статуэтку и вышвырнуть за борт книгу.
— Корнелиус купил много вещей у этого человека.
— А книги?
— Да, одну книгу.
Мог ли я ожидать такого ясного ответа!
— Книгу на арабском языке, казалось, он был очарован ею.
Пока продавец был там, сказал Кенен, создавалось впечатление, что его друг не обращал на нее особого внимания. Но как только он ушел, радуясь, что ему удалось отделаться от такого количества товаров, англичанин перестал сдерживаться; он начал вертеть книгу в руках, читая и перечитывая первую страницу.
— Он выглядел настолько счастливым, что, едва я задал ему вопрос о возрасте статуэток, он мне их тут же подарил. Несмотря на мои возражения, он не желал ничего слушать и велел своему приказчику завернуть подарок и отнести его ко мне домой.
— А он ничего не говорил вам о самой книге?
— Немного. Что это редкая книга и что ее вот уже несколько лет заказывали ему многие покупатели, воображая, что он сможет раздобыть ее для них невесть какой силой или с волшебной помощью. Это — что-то вроде талисмана. Помнится, я тогда сказал ему, что истинно верующий не нуждается в подобных поделках и что для того, чтобы нам благоволили Небеса, достаточно творить добро и повторять молитвы, которым научил нас Спаситель. Уиллер согласился со мной, он сказал мне, что совсем не верит в эти россказни, но что, будучи купцом, он счастлив заполучить эту вожделенную вещь, которую сможет продать по хорошей цене.
