Карл Великий. Небесный град Карла Великого - Ветлугина Анна Михайловна (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
— Новенького в огород. Как раз морковка не полота.
Надо заметить, что я, сын книжника, морковку в лицо не знал, встречая её лишь в похлёбке. Поэтому за свою первую прополку вместо благодарности получил хорошую порцию тумаков. Через некоторое время к огородному послушанию прибавились и вожделенные манускрипты. Правда, радости они принесли меньше ожидаемого, потому что мне всё время хотелось спать из-за ночных адораций.
Интересно, где и как учился этот коротышка Эйнхард?
Коротышка сидел на своей рыжей кобылке, вцепившись в поводья. Он неотрывно смотрел на короля, слушающего хвалебные речи. Что ж, я понимал его. Когда-то и сам ловил себя на том, что подражаю Его Величеству в манере говорить и даже ходить. И таких, как я, всегда было много. Жаль всё-таки, что не мне, а этому болтуну Нардулу выпала честь создавать королевскую биографию. Хотя, положа руку на сердце, я бы не утверждал, что напишу лучше, чем Эйнхард. У каждого свой дар. Я зато знаю наизусть все Евангелия.
Мы находились у извива дороги и хорошо видели лицо папы Льва, стоящего с толпой патрициев, почти под нами. Как он отличался от своего предшественника! Я увидел папу Адриана впервые в тяжёлые времена для его понтификата — он только что сжёг за собой мосты, порвав отношения с лангобардами в надежде на помощь франкского короля. При том никаких особенных гарантий у него не имелось — только надежда на Бога и на правильность своего выбора. Но как достойно и прямо он смотрел в глаза собеседникам!
У папы Льва взгляд был потерянный. Говорил понтифик с видимым трудом — до нас не долетало ни слова. Но какое бы выражение не читалось в его глазах — уже хорошо, что они хотя бы есть. И то, что он может говорить. Его ведь собирались ослепить и вырвать язык.
Я заметил, что несколько патрициев выслушивают речи крайне мрачно. Потом они отделились от толпы. Отвязали лошадей, пасшихся среди олив близ дороги, и, вскочив в сёдла, умчались по направлению к Риму.
Мне вдруг стало очень страшно. В многочисленных походах, где я сопровождал короля, постоянно что-то случалось. Приходилось сражаться, хотя воином я никогда не числился. Но даже в самые неприятные моменты я всегда чувствовал, что небесные силы поддерживают Его Величество, хотя трудно понять, чем он это заслужил. К тому же с годами я стал видеть всё больше смысла в союзе Карла с папским престолом. И вот сейчас... Растерянный взгляд понтифика, эти подозрительные патриции... Да и сам король выглядел крайне удивлённым такой неожиданной встречей. Всё шло как-то не по плану.
А ведь если пострадает Карл — нам всем крепко не поздоровится. И легкомысленным принцессам, и этому выскочке Нардулу, и, разумеется, мне. Это справедливо: тот, кто ближе к трону, первым получает и жирные куски, и оплеухи. Я всю жизнь посвящаю тому, чтобы находиться у самого трона. А благ особенных не вижу. Только нескончаемые походы, да беседы с королём. Но, боюсь, если меня лишить этих бесед, мне нечем будет наполнить свою жизнь. Куда уж тут денешься?
ГЛАВА ВТОРАЯ
... В монастыре из-за постоянной усталости и недосыпания я долго не мог проявить себя достойным образом. Только через несколько месяцев брат, обучавший послушников латыни, заметил мою удивительную память. Так же, как королева Бертрада, монахи захотели устроить испытание. Они заставляли меня учить Евангелие фрагмент за фрагментом, проверяли по тексту и восхищались. К концу испытания все сошлись во мнении, что из мальчика получится выдающийся учёный богослов.
Надежды их не оправдались. Выучив наизусть все четыре Евангелия, я теперь отлично цитирую их, но совершенно не способен поддерживать богословские беседы. Видимо, моя голова подобна сундуку, в котором хранятся сокровища.
Несколько лет я провёл в этом монастыре, то изучая тексты и песнопения для литургии, то пропалывая морковку и прочие овощи. Монастырская жизнь состоит из бесконечного количества важных вещей — от начищения подсвечников до подбора священных текстов для адораций. Я настолько погрузился во всё это, что редко вспоминал даже свою мать, не говоря уже о принце Карле.
Однажды я расставлял чаши на алтаре перед богослужением. Предстоятель уже облачался, готовясь выйти служить, как вдруг в ризницу прибежал один из братьев и что-то прошептал ему на ухо. Предстоятель засуетился, позвал министрантов, и они вместе начали торопливо листать антифонарий. Месса задерживалась. Не зная, что мне делать дальше, я отошёл в сторону и стал на колени перед дарохранительницей. Тут прозвонил колокольчик, возвещающий начало мессы, и я услышал неизвестное мне, скорбное песнопение. Весь ход богослужения тоже казался незнакомым. Я сообразил, что это — заупокойная служба и, подойдя к послушнику, только что вышедшему из ризницы, шёпотом спросил:
— Кого отпевают?
— Короля, — одними губами ответил тот.
Это значило, что власть вскорости перейдёт к принцам, или хотя бы к одному из них. Покойный Пипин ведь тоже поначалу правил вместе с братом, но тот предпочёл власти монастырское уединение.
«Ну, всё, — подумал я, — теперь мне точно не достичь никакого расположения. К принцу-то непонятно было, как подступиться, а про короля и вовсе думать нечего».
Прошло некоторое время. Королями стали оба принца, поделив между собой Франкское королевство. Карлу досталась часть, вытянувшаяся узким полумесяцем с севера на юго-запад. Наш монастырь и замок, где прошло моё детство, попадал в его владения.
Я всё гадал, что меня ожидает в будущем. Ни одного хорошего варианта в голову не приходило. За стенами монастыря — строгое укоризненное лицо матери, чьё поручение я теперь вряд ли смогу исполнить. В монастыре меня вроде бы оставлять не собирались, да мне и не хотелось провести всю жизнь в молитвах и огородных работах. А на должность переписчика меня вряд ли возьмут. Прекрасная память не помогает писать красиво. Пока что при всём старании мои буквы то залезут за линию, то вообще шатаются, будто пьяные.
Как-то на вечерне я увидел в храме знакомого королевского управляющего. В последнее время он очень редко появлялся в монастыре. После службы он подошёл ко мне:
— Афонсо, ты ведь умеешь ездить верхом?
Живя при дворе, я играл с детьми аристократов, и мне давали покататься на лошади. Но я видел, как легко взлетают на коня настоящие наездники, кто проводит в седле всю жизнь. Поэтому ответил осторожно:
— Об особенном умении сказать не могу, хотя небольшой опыт имею.
Королевский управляющий нахмурился.
— Скверно. Король Карл хочет видеть тебя при дворе. Как же я повезу тебя?
«Всего-то?» — обрадовался я и уверенно сказал:
— До виллы-то я точно доеду. Я ведь уже однажды преодолел этот путь.
Управляющий усмехнулся.
— Ты думаешь, у короля только одна вилла? Нет, мы поедем на запад, в Ахен, Карл сейчас там. Но это неблизкий путь.
Понятно, что выбора у меня не было.
Рано утром мы выехали. К счастью, лошадь оказалась покладистой. Хотя бы не пыталась специально сбросить меня или отгрызть ногу.
— Так ты вообще ничего не знаешь про Ахен? — спросил управляющий, когда стены монастыря скрылись в голубоватой утренней дымке. Я помолчал, вспоминая.
Мой наставник говорил о королевских резиденциях, но подобного названия он ни разу не произносил.
— Но это ведь не королевская резиденция?
— Нет, конечно. Она находится в Нуайоне. Недалеко от Суассона, где правит Карломан. Но Ахен нравится Карлу. Поселение там заложили ещё римляне. И знаешь почему? Там есть целебные источники, они дают силу и возвращают молодость. Но раньше жить там постоянно людям было не в радость из-за Бахкауфа.
Про Бахкауфа я знал с детства. Про него любят рассказывать и на кухне, и в детских компаниях. Считается, что он нападает на пьяных. Садится к ним на закорки, заставляя катать его, оттого пьяницы так долго добираются до дома. А если они начинают молить о пощаде — становится ещё тяжелее. Но мне казалось, что это просто сказки. Я спросил:
