Шпион Наполеона. Сын Наполеона (Исторические повести) - Лоран Шарль (бесплатные версии книг txt) 📗
Но приказ полковника не терпел никакого сопротивления, ни даже отсрочки, вследствие чего Ганса вручили солдату проводить до ближайшей тропинки, ведущей в Вертинген. Венд видел его уходящим и не мог ничего придумать, чтобы удержать.
В тот момент, когда ребенок и проводник удалялись, тот же голос закричал:
— Прощай, малютка! Я не знаю тебя, но у тебя честное сердце!
В темноте послышался глухой шум, как бы кто-то хотел насилием заставить человека замолчать. Затем было решено отослать Шульмейстера под хорошей стражей в маленькую деревню, соседнюю с Гогенрейхеном, где находилось назначенное для него помещение. Там он должен ожидать военной казни.
— Разве его не расстреляют сейчас? — осмелился спросить Венд, взбешенный тем, что его месть запоздает.
— Это дело вас не касается более, сударь! — резко ответил ему полковник. — Я понимаю, что вы торопитесь присутствовать при смерти человека, который знает о вас кое-что очень неприятное и в особенности стеснительное, но я один здесь командую. Прежде чем убить этого шпиона, я хотел бы знать, нет ли у него сообщника, постарше мальчугана, который только что был здесь, и поважнее.
Венд сделал притворный жест…
— Впрочем, — окончил речь полковник, не допуская себя обезоружить этой пантомимой, — мне кажется, что вы покончили здесь ваше дело. Удалитесь с пикета, где должны находиться только офицеры, назначенные мною для почетного караула. Добрый вечер, сударь!
Поручик удалился, не удостоившись ни одного поклона со стороны офицеров. Вскоре услышали, как его лошадь спешила рысью к деревне.
Лишь только он уехал, полковник сделал порывистое движение досады, заметив, в которую сторону он удалился.
Выпущенный на свободу, ребенок отправился по той же дороге, только несколькими минутами ранее своего обвинителя и палача.
Мы оставили Доротею уезжающей из Вертингена в тележке Родека, после того как она подверглась оскорбительным любезностям юного офицера, товарища Венда. Ей пришлось ехать недолго. Надорванная длинными переездами, прерываемыми редкими отдыхами, в продолжение целой недели, кобыла начала спотыкаться и фыркать на каждом шагу. Затем она снова остановилась и отказалась двинуться вперед, защищаясь изо всех сил. Жестокие удары грубой солдатской руки заставили ее наконец побежать с безумной быстротой, исчерпывая свои силы в последней роковой попытке. Но вдруг она повалилась и осталась лежать недвижима между двумя сломанными оглоблями.
Доротея проворно выскочила из тележки. Она безо всякого сожаления рассталась с импровизированным экипажем и случайным кучером, одним словом, со всем тем, что ее обязывало ненавистной протекцией людям, врагом которых она чувствовала себя. Что стоило ей снова пуститься одной в привычный путь пешком? Ее спутник силился поднять животное, привести в порядок экипаж и довести свою миссию до конца. Он умолял ее обождать, но она ответила лишь громким смехом, правда, печальным, и продолжала свой путь. Она повернула от Вертингена, переполненного немцами, засевшими в засаде. Удаляясь от этих долин, спускающихся мягкими, волнистыми линиями к Дунаю, она оставляла позади себя лесистые холмы, обрамляющие горизонт северной стороны. Здесь чужеземные солдаты ожидали день после длинных переходов, чтобы произвести атаку и обнаружить наконец план их начальника. Но все это было ей безразлично.
Она спешила в город, где еще находился, как она думала, загадочный сообщник их нападения. Увы, она ошиблась. Этот сообщник прошел совсем близко от нее, о чем она даже не подозревала. Он шел мимо деревни, где собрались любимые им существа. Шульмейстеру удалось избежать расставленных по квартирам отрядов, и, следуя по уклону полей, он приближался к дружеским высотам, где был конец его пути и оканчивалась его миссия, как бы мало она ни была достигнута. Но позади его и вокруг его другие люди тоже шли по одинаковому направлению. Казалось, что в эту ночь по какому-то секретному предписанию обычно пустынные дороги заселились людьми. Предупрежденные об опасности офицеры спешили присоединиться к своим войскам. Наполовину проснувшиеся отряды солдат направились в беспорядке к назначенному месту. Эстафеты сновали во все стороны что есть силы.
Один из кавалеристов проехал так близко от Доротеи, что она почувствовала, как ветер от его быстрой езды ударил ее по щекам. Молодая женщина остановилась. Ее сердце сначала сжалось от какого-то мучительного предчувствия, а затем ее глаза были поражены сходством. Она увидела на серой лошади, цвет шерсти которой выделялся в темноте знакомым светлым пятном, характерный силуэт. Каждая его линия была врезана в ее памяти. Конечно, ни одна черта лица не определилась в молниеносной быстроте его появления. Но разве необходимо видеть лицо, когда такая-то поза и примеченная при его проезде форма прически, подробности в выправке, в одевании и в сбруе — все указывает на неизгладимую в памяти личность, столько раз виденную.
— Это Венд! — сказала она тотчас себе. — Венд!.. На дороге!.. В такой час? — рассуждала Доротея. — Куда он направляется? Что он ищет? Кого преследует? Не в Вертинген ли он направляется так поспешно? Что ему там делать?
Доротея наклонилась к земле, чтобы лучше слышать шум галопа. Ей показалось, вместо того чтобы повернуть направо, в ту сторону, откуда она шла сама, эхо удалялось по прямой линии к откосу речного берега. Как разрешить эту загадку?
Прежде чем ее ум ответил, она уже действовала. Инстинкт, который сильнее рассудка, подталкивал ее следовать за всадником-привидением. Она повернулась и пошла, также торопясь, сзади него.
Немного далее она снова увидела околевшую лошадь, лежащую около сломанной тележки. Солдата более не было; он должен был возвратиться на свой пост. Немного далее она вышла на перекресток двух дорог. Одна из них спускалась к Дунаю, тогда как другая врезалась между первыми стенами деревни. Она пошла наудачу в ту сторону, где слышала, что топот лошади Венда раздается продолжительнее. Вскоре перед нею появился вдали, наравне с землею, мерцающий слабый огонь бивуака.
Она остановилась.
Время от времени проходящие между нею и освещенной точкой тени совершенно прикрывали его. Она хорошо понимала, что там находились солдаты, без сомнения, товарищи тех, которых она только что покинула. Но, чтобы убедиться в этом, она не смела приблизиться более.
Не к ним ли поехал Венд? Но на него не похоже, чтобы он отправился на аванпост. Это не такой человек; он не поедет ночью сам на разведку, рискуя спокойствием и жизнью для исполнения долга… Он решился бы забыть свою леность и пороки, только когда ненависть и алчность довели бы его до этого.
Рассуждая таким образом, Доротея снова пошла медленно по направлению к перемежающемуся огоньку. Она присела раз, потом другой на большие камни, оставленные на краю дороги, и принялась перебирать в уме все, что она сделала и видела со вчерашнего дня. Она пробовала выпутать ясные идеи и простые чувства из накопившихся руин, произведенных внезапным шквалом, перевернувшим ее жизнь. Трепещущая от искреннего душевного волнения, она чувствовала себя брошенной без проводника, опоры и надежды в опасные приключения. Смущенная и опечаленная, она снова встала, чтобы сделать несколько шагов.
Время шло. Сколько времени? Она не могла этого сказать. Ей показалось только, что огонь бивуака становился менее ярким, хотя она приближалась к нему.
Внезапно она остановилась и стала прислушиваться: кто-то шел. Да, с этой стороны кто-то шел. Она ясно различала шум шагов двух различных людей и слышала минутами два голоса. Вскоре Доротея увидела две неровные тени. Одна принадлежала мужчине, а другая ребенку.
Она тихонько отодвинулась и спряталась как можно лучше в траве, в нескольких шагах от дороги. Тогда она услышала следующий разговор:
— Теперь вы можете уходить, — говорил детский голос. — Я узнал первые дома там, на горе.
— Да, — ответил другой прохожий с грубым солдатским произношением, — но дорога делает поворот гораздо далее. Знаешь ли ты, в которую сторону повернуть?
