Хабаров. Амурский землепроходец - Демин Лев Михайлович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Тебя послушаешь, так выходит, что Амурская земля зело изобильна, — перебил Хабарова Францбеков. — И это изобилие щедротами своими поможет бытию Сибири.
— Ты верно меня понял, воевода.
— Что же тебе нужно от меня?
— Подкрепление. Вот полюбопытствуй. Это чертежи верхнего Амура, их я начертил, пройдя с отрядом весь этот путь. Здесь и даурские крепости, в коих содержалось воинство, отмечены.
Хабаров протянул Францбекову листок из мятого местами пергамента.
— Значит, ждёшь от меня подкрепления? — испытующе спросил Францбеков. — Великое ли подкрепление ждёшь?
— Чем больше, тем лучше.
— Ишь ты... Подумаем. Посоветуемся с людьми, — услышал уклончивый ответ Ерофей Павлович.
После этого разговора Ерофей Павлович ещё несколько раз встречался с воеводой. Уже при первом разговоре воеводе стало ясно, что амурский отряд нуждается в серьёзном пополнении, но принять скорое решение в чиновной среде считалось признаком дурного тона. Воевода старался создать видимость, что он серьёзно думает, как поступить, обсуждает проблему с окружением, и вот наконец он сообщил Хабарову:
— Обсудили, обмозговали. Твоё предложение принимаю. С тобой отправляются на Амур два десятка служилых людей во главе с казачьим десятником Третьяком Ермолиным.
— Двадцать человек... Всего-то? Это же очень мало, — почти с отчаянием в голосе воскликнул Хабаров.
— Постой, я ещё не всё тебе сказал. Получишь три пушки: одну медную и две железных с запасом пороха и свинца. Понимаю, два десятка человек — тебе малая подмога, поэтому даю тебе полную свободу и рук твоих никак не связываю. Набирай сам покручеников, служилых людей.
— Ещё нижайше попросил бы тебя, Дмитрий Андреевич, поверстай в казаки достойнейших из моего отряда, — попросил Хабаров.
— Тебе-то какая выгода от этого?
— Самая прямая: человека принимают на государеву службу, жалуют казаком, он получает право получать государево жалованье. А это поощрение.
— За кого просишь?
Хабаров назвал целую группу людей из своего отряда.
— Слишком много. Поумерь аппетит, Ерофей, — возразил воевода.
Спорили долго и, в конце концов, сошлись на цифре двенадцать. Францбеков предложил Хабарову составить на каждого из этих двенадцати послужной список с подробным описанием службы на Амуре. Воевода направил в Сибирский приказ свою отписку, в которой сообщалось о поверстании в казачью службу двенадцати промышленников из отряда Хабарова.
Увеличение числа служилых людей (казаков) в отряде Хабарова меняло его статус. Теперь отряд рассматривался как находящийся на государственной службе. В официальных документах он назывался «войском», то «полком». А Ерофей Павлович как служилый человек стал называть себя «холопом государевым».
— Сообщи всем повёрстанным в казаки и зачисленным в новый отряд, что все они получают государево жалованье, — сказал Хабарову Францбеков.
— Могу ли полюбопытствовать, велико ли жалованье?
— В год платится пять рублей, пять четвертей ржи и полтора пуда соли. Так установил государь. Сожалею, что в нашем воеводстве казна не располагает ни хлебом, ни деньгами. Вот ведь какая оказия.
— Тогда как же с жалованьем?
— Не волнуйся. Что-нибудь придумаем.
И воевода придумал. Он обязал нескольких торговых людей продавать хлеб по казённой, заниженной цене, которая составляла полтинник за пуд, в то время как на рынке, в свободной продаже, цена пуда ржаного хлеба достигала одного рубля. Торговые люди роптали, открыто выражали недовольство, старались припрятать хлеб. Часть собранного таким путём хлеба купил Хабаров, которым стал обеспечивать вступавших в отряд добровольцев, привлечённых рассказами о богатствах Приамурья.
В откровенном разговоре с Хабаровым Францбеков напомнил о большом и всё возрастающем долге Ерофея Павловича.
— Слишком велики расходы. Не вижу возможности в ближайшее время покрыть долги, — пожаловался должник.
— А я научу тебя, как поступить, — проницательно произнёс воевода. — Получил ты из казны потребное имущество?
— Получил в качестве ссуды судовые снасти, холсты для парусов, сукно, топоры, косы, серпы, пищали, ружья, свинец...
— Можешь не продолжать. Знаю, что ты получил. На какую общую сумму? Подсчитал?
— Сумма зело велика. Превыше четырёх тысяч восьмисот пятидесяти рублей.
— Часть этой суммы ты внёс мне сразу в счёт долга. А оставшуюся часть, большую, обязался заплатить через полгода. А недавно ты ещё занял у меня две тысячи девятьсот рублей, дав обязательство вернуть занятую у меня сумму и ещё пятьсот процентов от долга годовых. Вот и выслушай мои наставления... Как тебе расплатиться со мной, покрыть все долги, чтоб самому не остаться в убытке и мне убытка не нанести. Ведь ты у меня не один должник. А на мои плечи взвалено целое воеводство.
— Слушаю тебя, воевода. Посоветуй, как мне поступить?
— А вот как: распродай участникам похода оружие, снаряжение, другое имущество, и не по той цене, что всё обошлось тебе, а подороже. И с долгами расплатишься, и тебе хороший куш останется. Людям твоим деваться некуда. Купят оружие, снаряжение и по высокой цене.
Ерофей Павлович в глубине души осуждал Францбекова: не пристало промышленному человеку превращаться в ростовщика-хапугу и наживаться за счёт товарищей. Но что делать? Где другой выход? Ведь надо что-то предпринять, искать выход из долговой кабалы, и Хабаров серьёзно задумался над предложением воеводы.
Из челобитной на имя царя нам известно, что Ерофей Павлович смог набрать дополнительно к тем людям, которые остались в Даурии, и к тем, которые сопровождали его с Амура на Лену, ещё сто семнадцать человек «вольных охочих людей». Все они были обеспечены одеждой, обувью, вооружением и продовольствием.
Перед отправкой пополнения на Амур Францбеков снабдил Хабарова наказной памятью, дававшей инструкции, как в дальнейшем действовать на Амуре. Лавкаев городок должен был стать укреплённым опорным пунктом «с огненным боем, пушками на башнях». Из этого опорного пункта должны высылаться к даурским князькам сборщики ясака.
Одна из основных задач, ставившихся перед Хабаровым, заключалась в том, чтобы принимать в российское подданство «иноземцев» мирными средствами или «ласкою» (по выражениям того времени). Предусматривалось обложение их посильным ясаком, какой не был бы местному населению в тягость. Лишь в крайнем случае, когда население проявляло неповиновение или вооружённое сопротивление и «ласка» оказывалась недейственной, рекомендовалось применять крайнее средство — вооружённое воздействие.
Парадоксально выглядит поручение Францбекова Хабарову, который должен был привести в российское подданство князя Богдая. Якутское воеводство, да и Сибирский приказ не были осведомлены о том, кто такой Богдай, какова его власть, на какую территорию она распространяется. Хотя предполагалось, что речь шла о правителе более сильном и влиятельном, чем даурские князьки Лавкай, Шилгиней и прочие.
Францбеков видел возможность послания к Богдаю кого-либо из служилых людей и принятия Хабаровым послов от Богдая. Целью такого обмена миссиями было бы принятие этого правителя в подданные русского государя. Во время таких переговоров Хабарову предлагалось разъяснять его мирные цели прихода на Амур и «не для бою, а для призыву» местного населения прийти под руку Москвы.
Ерофей Павлович Хабаров прошёл у Францбекова инструктаж о соблюдении церемониала при переговорах с иностранными представителями. Особенное внимание уделялось произнесению громоздкого и многословного царского титула. Исказивший умышленно или неумышленно титул московского царя подвергался жестокой каре. По просьбе Хабарова весь царский титул был записан для него в порядке памятки.
Рассказ Хабарова о его первом походе в Даурию был с его слов записан в воеводской избе и тщательно отредактирован дьяком Степановым и самим Францбековым и в качестве приложения к отписке воеводы оправлен в Москву весной 1650 года. Тогда же было направлено и сообщение об организации расширенной экспедиции на Амур.
