Гарольд, последний король Англосаксонский - Бульвер-Литтон Эдвард Джордж (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Наконец они достигли, по левой стороне Большого моста, ряда маленьких харчевен, которые в то время были в большой моде.
Между этими харчевнями и рекой находился луг, на котором росли небольшие подстриженные деревья, соединенные между собою виноградными лозами. Под ними были расставлены столы и стулья. Здесь постоянно было такое множество посетителей, что нашим друзьям очень трудно было бы найти места, если б Годри не пользовался особенным уважением слуг. Он приказал поставить стол на берегу и подать самые лучшие кушанья и вина, из которых многие были совершенно незнакомы Веббу.
– Это что за птица? – проворчал он.
– О, какой ты счастливец, да тебе ведь попался фригийский фазан! Когда ты съешь его, я предложу тебе отведать маврского пудинга из яиц и икры карпов... Здешние повара готовят это блюдо неподражаемо.
– Маврский пудинг! Помилуй меня, Боже! – воскликнул Вебба, рот которого был набит мясом фазана. – Каким же это образом могли маврские кушанья употребляться на христианском острове?
Годри расхохотался.
– Да ведь здешние повара исключительно мавры, и лучшие лондонские певцы тоже из мавров... Вот взгляни туда: видишь этих серьезных благовидных сарацинов?
– За что же ты называешь этих людей благовидными? – проворчал тихо Вебба. – Разве только за то, что они черномазые, совершенно похожие на обуглившиеся пни? Кто же они такие?
– Богатые торговцы, и благодаря им продажа молодых и хорошеньких девушек на различные рынки поднялись в цене.
– Но из-за этого нас покрыл глубокий позор! – закипятился Вебба. – Этот постыдный торг унизил нас в глазах всех иностранцев!
– Так говорит и Гарольд, и то же проповедуют и все наши священники, – сказал Годри. – Но тебе-то, влюбленному в обычаи наших предков и постоянно насмехающемуся над моим нормандским костюмом и короткими волосами, совестно осуждать то, что заведено чуть ли не Сердиком.
– Гм! – пробурчал Вебба, очевидно, смущенный подобными словами. – Я чту, разумеется, старинные обычаи, они самые лучшие, и торговля людьми имеет, вероятно, разумное начало, которое, безусловно, оправдывает ее, но которого я, к сожалению, не понимаю.
– Ну, Вебба, нравится тебе Эдуард Этелинг? – спросил его Годри, переменив тему разговора. – Он ведь принадлежит к древнему королевскому роду?
Вебба смутился от этого вопроса и, чтобы скрыть это чувство, поспешно схватил большую кружку эля, который ставил выше всех остальных напитков.
– Гм, – промычал он глухо, подкрепившись глотком любимого напитка, – он говорит по-английски хуже Эдуарда Исповедника, а сынок его Эдгар не знает ни единого английского словечка... Потом, эти немецкие его телохранители... Бр-р-р... Если б я раньше знал, каковы эти люди, то поберег бы и себя, и коней вместо того, чтобы мчаться встретить их в Дувре и провожать сюда. Я слышал, будто Гарольд, этот почтенный граф, убедил короля пригласить их сюда; а что делает Гарольд, то все идет на пользу отечеству.
– Это так, – подтвердил с убеждением Годри.
Несмотря на свою приверженность нормандским костюмам и обычаям, он был в душе англичанином и высоко ценил достоинства Гарольда, который успел сделаться не только образцом для всей англосаксонской знати, но и любимцем черни.
– Гарольд доказал, что он ставит Англию выше всех других государств, – продолжал Годри, – если убедил короля Эдуарда вызвать сюда наследника; не надо забывать, что граф сделал это в ущерб собственной пользе.
С того момента, как Вебба упомянул о Гарольде, двое богато одетых мужчин, сидевших немного в стороне и закутанных так, что никто не смог бы рассмотреть их лица, обратили внимание на этот разговор.
– Что же теряет граф? – спросил Вебба.
– Какой ты простофиля! – заметил Годри. – Да представь себе, что король не признал бы Этелинга своим прямым наследником и потом неожиданно отправился бы к праотцам... кто же тогда, по-твоему, должен был вступить на английский престол?
– Ей богу, я ни разу не подумал об этом! – сознался ему Вебба, почесав затылок.
– Утешься, очень многие не думали об этом. А я скажу тебе, что мы бы не избрали никого, кроме Гарольда!
Один из двух подслушивающих хотел было вскочить, но товарищ удержал его вовремя.
– Но мы же избирали до тех пор королей исключительно из датского королевского дома или из рода Сердика, – сказал ему кентиец. – Ты говоришь мне чисто небывалые вещи! Может быть, мы начнем избирать королей из немцев, сарацинов и, наконец, нормандцев?
– Да, вот Этелинг скорее немец, чем англичанин. Поэтому я и говорю: не будь этого Этелинга, кого же избрать как не Гарольда? Он шурин Эдуарда и по матери происходит от северных королей; он вождь всех войск короля и никогда не выходил из битвы побежденным, и всегда предпочитал мир победе; он первый советник в Витане, первый человек во всем государстве...
– Не могу я так скоро взять в толк твои слова, – ответил ему тан, – и какое мне дело, кто король, лишь бы он был достоин королевского трона. Да, Гарольду бы не следовало убеждать короля вызвать Этелинга... Но... да здравствуют оба!!!
– Что ж, да здравствуют оба! – повторил Годри. – Да будет Этелинг английским королем, но... да правит Гарольд! Тогда нам можно спать, не страшась ни Альгара, ни свирепого Гриффита, валлона, которые, правда, благодаря Гарольду укрощены на время.
– Вести доходят к нам чрезвычайно редко; наше графство ограждено от смуты других областей, потому что у нас правит Гарольд, а где орел совьет свое гнездо, туда не залетают хищные коршуны. Я был бы благодарен, если б ты рассказал мне что-нибудь об Альгаре, который управлял целый год у нас графством, а также о Гриффите. Надо же мне вернуться домой умнее, чем я уехал.
– Ну, ты, конечно, знаешь, что Альгар и Гарольд были всегда противниками на заседаниях во Витане? Ты слышал про их споры?
– Да, я и сам внимал им, и говорю по совести, что Альгару нельзя состязаться с Гарольдом на словах, как и в битве!
Один из двух подслушивающих сделал снова движение, хотел было вскочить, но только проворчал какое-то проклятие.
– А все-таки он враг, – проговорил Годри, не заметивший резкого движения незнакомца, – и представляет опасность для Англии и графа. Прискорбно, что Гарольд не вступил в брак с Альдитой, которого желал и покойный отец его.
– Вот как! А у нас в области поют славные песни о любви Гарольда к прекрасной Эдит, о ее красоте говорят чудеса!
– Верно, эта любовь и заставила его забыть про честолюбие!
– Люблю его за это! – сказал на это тан. – Но что ж он не женится? Ее поместья тянутся от суссекского берега вплоть до самого Кента.
– Да она ему родня в шестом колене, а подобные браки у нас не дозволяются; но Гарольд и Эдит уже обручены... И люди поговаривают, будто Гарольд надеется, что когда Этелинг будет королем, то выхлопочет ему разрешение на брак... Но вернемся к Альгару. В недобрый час отдал он свою дочь за Гриффита, самого беспокойного из королей-вассалов, который не смирится, пока не завоюет всего Валлиса, без дани и повинностей, и марки в придачу. Случай открыл его переписку с Альгаром, которому Гарольд передал графство восточных англов; Альгара потребовали немедленно в Винчестер, где собрался Витан... и его присудили к изгнанию, как изменника; ты это, наверно, знаешь?
– Ну, да, – ответил Вебба, – это старые вести. Потом я еще слышал от одного жреца, что Альгар добыл корабли у ирландцев, высадился в северном Валлисе и разбил нормандского графа Рольфа при Гирфорде. Я ужасно обрадовался, узнав, что граф Альгар удалой и добрый саксонец, разбил труса-нормандца... Не стыдно ли королю поручать оборону марок нормандцу?
– Тяжелым было это поражение для короля и всей Англии, – проговорил Годри. – Большой гирфордский храм, построенный королем Этельстаном, был разграблен валлийцами, и самому престолу угрожала опасность, если б Гарольд не подоспел на помощь с большим войском. Нельзя описать всего, что перенесли англичане, как они измучились от походов, трудов и недостатка пищи; земля покрылась трупами людей и лошадей. Пришел и Леофрик в сопровождении Альреда-миротворца. Таким образом война была окончена, и Гриффит присягнул в верности Эдуарду, а Альгар был прощен. Но я знаю, что Гриффит изменит скоро Англии и что только мощная рука графа Гарольда может усмирить Альгара, Поэтому я желал бы царствования Гарольда.
