Пламя грядущего - Уильямс Джей (бесплатные полные книги .TXT) 📗

– Апокалипсис, – тихо прошептал дряхлый архиепископ Трирский. – Конец света. Ибо сказано, что механизмы будут посылать стрелы не длиннее человеческой руки на расстояние в пятьсот пейсов с такой сокрушительной силой, которой ничто и никто не сможет противостоять.

Ричард заговорил самым приятным и убедительным тоном, на какой только был способен:

– Милорды, милорды, я разделяю то отвращение, которое вызывает у вас это оружие. И я не оправдываю его употребление. Но мог бы даже сказать, что война и есть ад. Однако позвольте привлечь ваше внимание к двум сторонам вопроса. Во-первых, арбалеты не будут использоваться ни в английском, ни во французском войске – разве только в крайнем случае. Таким образом, вся тяжесть вины должна быть возложена на итальянцев, которые изобрели оружие и усовершенствовали его и которые применяют его ежедневно. Следовательно, весьма справедливое осуждение церкви пусть падет на их головы. А поскольку они в любом случае будут его использовать, что дурного в том, чтобы нанять их и обратить против неверных? Во-вторых, позвольте спросить вас, преподобные лорды, разве вас не заботит спасение человеческой жизни?

Они посмотрели на него с недоумением.

– Как можно говорить о спасении жизней с помощью арбалетов? – сказал наконец архиепископ Кентерберийский. – Несомненно, это противоречие…

– Совсем нет. Посудите сами: если благодаря применению арбалетов я смогу за более короткий срок разгромить сарацинов, я спасу жизнь многим христианам, которые в ином случае пали бы в битвах. Конечно, я также подарю жизнь и многим сарацинам, ибо они, увидев, что терпят поражение на всех флангах, несомненно, капитулируют быстрее, чем это произошло бы в иное время. И тогда вы, милорды, сможете приняться за дело, обращая их в истинную веру и спасая тем самым их души. Итак, вас убеждает это соображение?

Архиепископ Кентерберийский, далеко не глупый человек, внимательно посмотрел на короля, однако не заметил ни тени иронии в выражении его лица.

– В этом есть рациональное зерно, – заметил архиепископ Трирский.

– Мы обсудим вопрос со всех сторон, милорд, и сообщим вам о своем решении в течение месяца, – кивнул архиепископ Кентерберийский.

– Благодарю, ваши высокопреосвященства, – мягко сказал Ричард. – Это будет замечательно. Итак, как вы говорите, в течение недели. Я убежден, что вы согласитесь с логикой моих доводов гораздо раньше.

Он протянул руку, и канцлер подал ему новую пачку документов.

– А теперь мы перейдем к следующей теме нашего разговора, – поспешно сказал он. – Вопрос о бенефициях [120], которые корона может предоставить в качестве ленного владения церкви за уплату соответствующего налога…

Дневник Дени из Куртбарба. Отрывок 4-й.

…Но когда король заговорил о крестовом походе и объявил присутствовавшим в зале лордам, что тверд в своем намерении обязательно присоединиться на Пасху к королю Франции и что с этой целью отправляется в Нормандию накануне Рождества, я вдруг весь похолодел с головы до пят. Ибо до этого момента я совсем не предполагал следовать за Ричардом до конца в его странствии ко Гробу Господнему. Я давно знал, что он действительно собирается выступить, но, как всегда и бывает, пренебрегал сим фактом в угоду более насущным делам.

Ни в коем случае не подумайте, будто я лишен благочестия. Я безгранично почитаю святых, удостоившихся небесной благодати, и преисполнен любви к святому великомученику Дени, моему главному покровителю, а также и к Господу нашему Иисусу. Тем не менее я склонялся к мысли, что отправиться за море и погибнуть в Сирии, сражаясь против Саладина, отнюдь не мое предназначение, поскольку я никогда не был воином и не питал склонности к кровавым подвигам. В моей памяти всплыли все рассказы, которые я когда-либо слышал: о дьявольской жестокости сарацинов, о том, как они живьем сдирали кожу со своих пленников или сажали их на кол, о знойном солнце пустыни, в палящих лучах которого у воинов под шлемами мозги сваривались вкрутую, точно куриные яйца, о скорпионах, ядовитых змеях, львах и других еще более страшных животных вроде кокадрилов, которые, проливая слезы, заманивали людей и пожирали их, или василисков, поражавших насмерть своим взглядом, или же слонов, у которых нет коленных суставов, но размером они с гору и способны растоптать целые армии. И хотя я много лет странствовал по свету и новые земли пробуждают во мне живейшее любопытство, откровенно говоря, подобные зрелища и приключения не по душе поэту.

И еще меня тревожила вот какая мысль: хотя сегодня Ричард отнесся ко мне весьма тепло и дружелюбно, кто мог поручиться, что он не встретит меня холодно и враждебно завтра? И весьма плачевной была бы моя судьба, если бы в той далекой стране меня прогнали прочь и я оказался бы без гроша, отвергнутый, не имея ни друга, к которому можно обратиться, ни крыши над головой.

И как нарочно, словно подводя итог всем сомнениям, в тот же самый вечер произошел случай, побудивший меня принять окончательное решение.

После заседания совета, как мне и было приказано, я явился к королю и, покорный его воле, сочинил четыре или пять коротких сатирических куплетов против тех, кто, по его мнению, неохотно откликнулся на призыв пополнить казну. Я не стану приводить их здесь, ибо они были всего лишь искусными поделками, довольно остроумными, но по сути ничего из себя не представлявшими. Он велел мне продиктовать их одному из писцов, который переписал их красивым почерком и распространил среди придворных. Когда мы сели обедать в тот вечер, на верхнем конце стола повели речь о планах короля, и Ричард сказал, что те, кто считает, будто он поступает неразумно, пытаясь добыть так много денег даже ценою королевского домена, – те не знают ничего о войне или о военных нуждах. Войны выигрывает тот полководец, который способен дольше поддерживать боеспособность армии во время похода. Затем граф Джон, брат короля, искоса поглядывая по сторонам, сказал, что этим вечером до его ушей дошли стихи, высмеивающие одного из лордов. Эти стихи весьма его позабавили, особенно строки:

Большинство присутствовавших признало, что сатира направлена прямо против Уильяма Бреуерра: он был в числе тех, кого король назначил одним из советников, однако его мало воодушевила цена, которую король запросил за титул эрла, сопутствовавший столь высокой должности.

Стихи вызвали смех, польстивший моему самолюбию, хотя никто и не знал, что они написаны мною. А потом заговорил Николас Далуорт, один из капелланов короля, очень милый юноша, изящный и румяный и, следует отметить, слишком молодой, чтобы знать назубок все молитвы. Необходимо добавить, что Николаса можно было часто видеть подле короля. Король обращался с ним весьма дружелюбно и ласково, и тот порой позволял себе некоторые вольности, на которые не осмелился бы никто иной. Он объявил, что также слышал кое-какие стишки об одном человеке, который берет все, но ничего не дает взамен, и затем прочитал довольно скверные вирши, из которых мне запомнились только эти строки:

На сей раз эти неуклюжие рифмы были направлены против графа Джона, которому Ричард пожаловал графство Мортен в Нормандии, а также английские графства Ноттингем и Дерби и еще множество других владений впридачу, и в частности, дал титул Глостера, женив на Изабелле, дочери эрла Глостерского. И король сделал это, несмотря на запрет архиепископа Кентерберийского, который выступил против брака на том основании, что леди Изабелла и граф Джон состояли в кровном родстве.