Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III - Сахаров Андрей Николаевич (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Пятидесятые годы XVII века ознаменовались серьезными правительственными мерами в области экономики. Не без воздействия вступившего в должность патриарха Никона была проведена реформа питейной продажи — доходной статьи бюджета. Именным царским указом 1652 года всюду в стране отменялась откупная система содержания кабаков. Вырученные от продажи вина деньги надлежало собирать «на вере», то есть специально назначенным головам и целовальникам. В городах и больших «государевых» селах предписывалось иметь по одному «кружечному двору», в малолюдных селениях открывать эти заведения запрещалось. Вскоре последовало уточняющее распоряжение, согласно которому запрещалось содержать в поместьях и вотчинах бояр, стольников, стряпчих, дворян московских и «жильцов" кабаки и кружечные дворы, а где они есть, их следовало „свесть“. Тем самым центральная власть вводила казенную монополию на производство и продажу спиртных напитков. Правда, исключение было сделано для тех „поварен“, которые производили питие по договору с казной на основе подряда.
Усиленная подготовка к войне с Речью Посполитой не отвлекла царя Алексея от забот по упорядочению таможенных сборов — также важного источника пополнения казны. Двадцать пятого октября 1653 года была издана Уставная таможенная грамота, вносившая много изменений в таможенное дело. Это последнее вызывало много нареканий со стороны купечества, так как создавало для них различные неудобства. Издавна существовавшие местные особенности в таможенных ставках и порядке сбора пошлин стесняли передвижение и осуществление торговых сделок. Разнобой мелких таможенных пошлин также не способствовал развитию рыночных отношений. Учитывая все это, правительство упразднило многочисленные таможенные сборы, объединив их в единую рублевую пошлину, которая взималась по пять денег (две с половиной копейки) с каждого рубля продажной цены товара или суммы наличных денег. И в таможенном деле отменялся откупной порядок, оно препоручалось таможенным головам и их помощникам (по назначению из Москвы). За исправность поступления таможенных сборов головы несли материальную ответственность, недобор грозил взысканиями соответствующих сумм с нерадивых сборщиков. А ими определяли представителей купечества и зажиточных посадских людей. Как говорилось в указе, уставная таможенная грамота издана царем с боярским приговором, «слушав выписки (доклад по этому вопросу. — Л.Я.), и челобитья, и сказок гостей и гостиной, и суконной, и черных сотен и слобод, и всяких чинов торговых людей». Иными словами, было удовлетворено одно из сословных требований торгового люда. Новый порядок существенно облегчал торговую жизнь в стране и содействовал росту товарооборота и купеческого капитала. Выигрывали от этого и покупатели. Некоторое исключение в порядке таможенных и питейных сборов было сделано в годы войны для пограничных с Украиной местностей: там эта функция была поручена военачальникам, подотчетным Разрядному приказу. Собранные деньги быстрее поступали в Москву и только оттуда направлялись по назначению.
Новый указ связан с упразднением откупов на проезд, с мостов и перевозов, на взимание поголовной пошлины («головщины»), торговли харчем. На откупщиков обрушились обвинения: «тин откупщики, врази Богу и человеком», «приметываются» к проезжим и прохожим, взыскивают с них незаконные поборы, чем наносят большой ущерб торговым людям. Указ без обиняков запрещал помещикам и вотчинникам «мытов и проезжие пошлины и годовщины имати и на откуп отдавати». Установленные казной пошлины с перевозов на Волге и Оке понижались.
Война потребовала напряжения всех финансовых возможностей государства. Вводятся чрезвычайные налоги с торгово-промышленного населения: «десятая деньга» (то есть десять процентов), «пятая деньга» (двадцать процентов от стоимости имущества человека). С каждых ста дворов крестьян указывалось собрать по двадцать рублей на содержание ратных людей. Немалые займы делал царь у богатых монастырей, а также у Строгановых. Но и этого оказалось недостаточно.
В 1654 году началась денежная реформа, призванная обеспечить постоянный доход царской казне. Ее суть была достаточно проста. В оборот вводилась медная монета, которая должна была находиться в обращении наравне с серебряной и по одному курсу с ней. Московский денежный двор приступил к чеканке новой монеты. Открыли такое же предприятие в Новгороде. Во главе денежных дворов поставили видных купцов — московских и иногородних. Состоялся запрет на свободную торговлю медью — она требовалась казне в больших количествах.
На первых порах новшество не только не вызвало протеста, но, наоборот, было встречено с одобрением. Котошихин заметил, что медные деньги поначалу «возлюбили всем государством». В стране далеко не сразу поняли, что за сим последует. Медные деньги успешно внедрились во все расчеты, на них охотно продавали товар, их брали и давали в долг. Но постепенно стали замечать: налоги правительство собирало только серебряной монетой. В Сибири вообще было запрещено хождение медных денег. Ратные люди, находившиеся на службе в пределах Украины и Белоруссии, стали испытывать немалые трудности: там не хотели принимать медную монету, которой они получали свое жалованье. А монетные дворы чеканили и чеканили медные деньги. Естественно, они начали обесцениваться.
Наконец, по стране развилось в огромных масштабах изготовление фальшивых медных денег, благо это гораздо легче, нежели подделывать серебряные деньги. Правительство издает строжайшие указы по борьбе с фальшивомонетчиками, их ловят и предают смертной казни, отсекают конечности. Но и это мало помогало. Кроме того, поползла в народе молва, что причастные к чеканке медной монеты купцы и их покровители из царского окружения (И.Д. Милославский и др.) немало разбогатели, передавая на монетные дворы не казенную, а свою медь. Особенную неприязнь вызвали гость Василий Шорин и тесть царя Илья Данилович Милославский. А выпуск медных монет продолжался в нарастающем темпе.
Сначала незначительная разница в рыночной стоимости серебряной и медной монеты не была столь заметной. Но со временем этот угрожающий разрыв нарастал. Медная монета падала в цене, ее все менее охотно встречали на рынке. Между тем цены стали расти, ставя население в тяжелое положение. Сохранились любопытные свидетельства русских торговых людей о падении курса медных денег по отношению к серебряным. Так, в Новгороде на протяжении 1656-го — августа 1658 года медные и серебряные деньги «ходили ровно», с 1 сентября 1658 года по 1 марта 1659 года разница составила три копейки, в следующие полгода — пять копеек. Затем обесценение медной монеты пошло ускоренно и в июне-августе 1661 года достигло сорока семи копеек, а за сентябрь-декабрь этого года подскочило до двух рублей пятидесяти копеек. К 1662-1663 годам за один серебряный рубль давали уже десять-двенадцать медных. В Москве и того более — до пятнадцати рублей. Рынок лихорадило. Всюду нарастал ропот, вспыхивали волнения. Особенно беспокоило правительство положение в армии. Двукратное увеличение денежного жалованья не решало проблемы. Указы царя о необходимости продавать ратным людям хлеб и фураж по умеренным, «указным» ценам вызывали протест владельцев хлеба. Возникали конфликты между служилыми людьми и населением. Военные неудачи 1659-1660 годов еще более усугубляли остроту обстановки в государстве. Все говорило о том, что приближается мощный социальный взрыв. Частные меры властей успеха не улили. Вряд ли удовлетворились новгородцы, когда «скудным» разрешили покупать хлеб по твердой цене, а у кого нет денег — давать в долг.
