Королев: факты и мифы - Голованов Ярослав (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

Круг земного существования Королева замкнулся.

Первую ночь после смерти Сергея Павловича Юра Гагарин провел в останкинском доме. Утром сказал:

– Я не буду Гагариным, если не доставлю на Луну прах Королева!

Через несколько месяцев Нина Ивановна вспомнила эти слова и спросила Юру: было ли такое? Он признал, что часть праха у него. Нина Ивановна сказала, что так делать нельзя, что это не по-христиански, прах нельзя делить. Гагарин обещал вернуть. Вскоре он погиб. О прахе Королева знал Владимир Комаров – по поручению Гагарина он и спускался в преисподнюю московского крематория, ему и отсыпали прах. Но Комаров погиб еще раньше Гагарина. Где этот прах? Спрашивал Алексея Леонова. Он подтвердил:

– Да, это действительно так. Мы хотели похоронить часть праха Королева на Луне. Я участвовал в несостоявшейся лунной программе и тоже поддерживал эту идею. Прах я видел у Юры. Где он сейчас, не знаю...

Ночью урну с прахом Королева, привезенную из крематория, установили в Колонном зале, и снова с утра 18 января потекла нескончаемая вереница людей, которые пришли проститься с Главным конструктором.

После полудня утопающую в цветах урну из Колонного зала вынесли на своих плечах Л.В. Смирнов, М.В. Келдыш, С.А. Афанасьев – люди официальные. Потом ее несли соратники: В.П. Мишин, Б.Е. Черток, Е.В. Шабаров, А.П. Абрамов... Шел густой снег, все было белым, чистым. Проезд машин по Охотному ряду был закрыт – ни колеи, ни следа, нетронутый белый путь...

В час дня на Красной площади состоялись официальные похороны. На трибуне Мавзолея – Л.И. Брежнев, Г.И. Воронов, К.Т. Мазуров, А.И. Микоян, Н.В. Подгорный, Д.С. Полянский, М.А. Суслов, А.Н. Шелепин, В.В. Гришин, П.Н. Демичев, Ш.Р. Рашидов, Д.Ф. Устинов, Ю.В. Андропов, И.В. Капитонов, Ф.Д. Кулаков, Б.Н. Пономарев – многие из них только потому и сохранятся в истории, что были «вождями эпохи Королева». На траурном митинге выступали: Л.В. Смирнов, М.В. Келдыш, первый секретарь МГК КПСС Н.Г. Егорычев и последним – Юрий Гагарин. Речи были безлики и традиционно скучны. Урну члены Политбюро отнесли к стене. Смирнов поставил ее в нишу. Быстро и точно замуровали. Два красивых немигающих солдата застыли у черной доски с золотыми буквами и цифрами: «Сергей Павлович Королев. 30.ХII. 1906-14.I.1966».

Над морозной площадью сухо и раскатисто ударил артиллерийский салют. Такой слабенький, в сравнении с громами его ракет...

О чем эта книга? О Королеве? Да, о Королеве, но в более общем плане о роли личности в истории. Королев вошел в историю навсегда, ибо открыл новую эру земной цивилизации: не многим и не каждый век это удается. Пробились бы люди к звездам без Королева? Конечно. Космонавтика, очевидно, обязательный этап прогресса. Ее развитие можно затормозить, можно ускорить, но обойти нельзя. Не было бы Королева, был бы кто-нибудь другой. Но ведь был-то Королев! Именно он, лично он стал выдающимся ускорителем времени XX века!

Вариации на исторические темы имеют ценность сомнительную: никто не может сказать, чего бы не было и как бы оно было, если бы не родился Ньютон, Пастер или Королев. И все-таки, если аккуратно, не задевая соседние судьбы, попытаться вычленить Королева из его века, исключить из чреды событий, то образовавшаяся пустота неизбежно должна повлиять на исторические процессы. Да, и в этом случае космонавтика практически родилась бы в XX веке. Однако вряд ли первый искусственный спутник Земли и старт в космос первого человека произошел бы в нашей стране. Готов согласиться с теми, кто считает, что в масштабах истории человечества не суть важно, чьим был первый спутник – советским или американским. Но в масштабах нации, страны – важно. Я вообще не вижу в нашей послереволюционной истории другого человека, который сделал бы для славы России, для поднятия ее всемирного авторитета, для демонстрации ее упорства, воли и многогранных талантов столько, сколько сделал Королев. Почему Королев интересует нас сегодня? Дело не в ракетах и орбитальных станциях, не только в том, что и сегодня космонавтика во многом идет по путям, им намеченным. Дело в личности человека, сумевшего еще до разработки всех теорий Больших Систем создать внутри государства свою «космическую империю», дело в методах и стиле его работы, в изобретенных им законах трудовых взаимоотношений, в сконструированных им механизмах деловых связей, в том человеческом наполнении всей его работы, которое ценно и важно для нас сегодня, вне зависимости от рода нашей деятельности. Мы принизим значение творческого наследия великого конструктора, если ограничим себя лишь анализом его научно-технических откровений.

Почему Королев будет интересовать наших потомков? Хотя бы потому, что он был ярчайшим представителем того страшного и славного, проклятого и благословенного времени, которое так обострило противоречия между умом и сердцем, между схемой и жизнью, между злом и добром, как никогда не было за всю историю нашей земли. Любой человек, живший в эту чудовищно непонятную для грядущих поколений эпоху, будет интересен людям будущего. Тем более человек, находящийся на ее гребне. Его жизнь вместила две революции, две мировые войны, каторгу, тюрьму и великую безликую славу. Пройти все это, сохранив свое «я», не отступаясь от мечты, которая настигла тебя в юные годы, способен только уникальный характер, достойный самого пристального изучения. Со временем, по мере все более интенсивного нарастания прогресса ракетно-космической техники, по мере все более частых, ослепляющих нас вспышек человеческого разума, спутники и ракеты Королева начнут, как это всегда бывало в мире техники и науки, становиться достоянием истории, и восхищение ими наших внуков будет уже совсем иным, нежели у нас. Но интерес к личности Сергея Павловича Королева останется на очень долгие годы. На более долгие, чем мы можем сегодня себе представить.

Ноябрь.1968 г. – июнь 1994 г.

ОТ АВТОРА

Эрнест Хемингуэй писал: «Нет на свете дела труднее, чем писать простую, честную прозу о человеке».

Работа над книгой продолжалась двадцать шесть лет. За это время я объездил многие места, связанные с Сергеем Павловичем: Житомир, Нежин, Одесса, Киев, Коктебель, разыскал его квартиры в Москве и даже попросил запереть меня в его камере в Бутырской тюрьме. Ездил в ГДР и ФРГ. Удалось побывать на полигоне Капустин Яр. В течение десяти лет как журналист я работал на космодроме Байконур, в Центре управления полетами под Москвой, на станции дальней космической связи в Крыму. За двадцать шесть лет я прочитал десятки книг, сотни статей о Королеве, ракетной технике и космонавтике, пересмотрел всю секретную и несекретную кинохронику, относящуюся к моему герою. Я искал и находил Королева в архивах Нежина, Одессы, Киева, Москвы, в архиве Академии наук СССР, бывшего РНИИ, в Доме-музее в Останкине. Мне помогали КПИ и МВТУ, музей Н.Е. Жуковского в Москве и музей К.Э. Циолковского в Калуге, КГБ и МВД, Военная коллегия Верховного суда и Главная военная прокуратура, командование Капустина Яра и Байконура. Не было организации, в которую я обратился и которая отказала бы мне в помощи. И тем не менее документальный архив Королева весьма скуден. Точнее, не скуден, а однообразен и сух. Основу его составляют научно-технические отчеты и протоколы различных испытаний. Эти документы обезличены и по форме, и по языку. Они рассказывают о ракетах, а не о ракетчиках. Из них нельзя узнать, о чем думали, о чем мечтали, о чем спорили, на что злились, кого любили, как были одеты, где жили, что ели, какая была погода. Эти документы даже не факты, а скелеты фактов, они лишены живой человеческой плоти. Это я понял давно, едва приступив к работе. Понял, что написать книгу о жизни Сергея Павловича можно, только опираясь на воспоминания людей, которые жили и работали рядом с ним. Подобное решение чревато было многими опасностями. Память человеческая несовершенна. Меня вводили в заблуждение достойнейшие и искреннейшие люди вовсе не из-за желания исказить истину, но с чистой верой в то, что так, как они помнят, оно и было. Казалось бы Королев – не Пифагор, он – наш современник, но жизнь его после смерти переполнена легендами. И это замечательно! Ибо в самом факте существования легенд – неосознанное желание заполнить информационный вакуум, образовавшийся за многие годы замалчивания и полуправды. Это замечательно, ибо, как сказал Александр Блок, «жизнь, соединенная с легендой, уже есть „житие“». Поэтому в книге есть и легенды.