Война Волка (ЛП) - Корнуэлл Бернард (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— А эти двое? — Финан указал на мертвых пленников.
— Бросим здесь, пусть ублюдки сгниют.
Сквозь пелену непрекращающегося дождя Финан пристально смотрел на север.
— Судя по тому, что я слышал, этот Скёлль — безумный ублюдок, и он станет нам метить за сына. Он пойдет за нами.
— Когда мы уезжали, его сын оставался жив. — сказал я.
— Ты унизил мальчишку. Ты забрал его меч.
Я думал, что оставил Анкера умирающим, но теперь мне пришло в голову, что возможно, он просто был оглушен. Потерял много крови, но раны на голове всегда кровоточат сильно.
— Шустрый парень. — ответил я. — не споткнись его лошадь, пел бы ты сейчас по мне похоронную песнь. По мне и Стиорре.
— Мы сложим песни о ней, господин. — сказал Финан.
Я молча смотрел на север. Серый день с серым дождем и серыми облаками, Я вспомнил свой первый порыв — погнаться за Скёллем, и думал, что может быть Финан прав, и Скёлль чувствует то же самое и собирается скакать на юг, чтобы отомстить за сына. Но два наших разведчика вернулись и сказали, что ничего не заметили. Казалось, Скёлль оставил преследование, норвежцы идут домой, и потому мы отправились в противоположную сторону — не спеша скакали к постепенно светлеющему горизонту, туда, где из туч поднималось солнце.
Дождь не переставал, но теперь превратился в унылую морось, Я послал вперед больше разведчиков и велел искать не только любой признак врага, но и какое-нибудь поселение. Утром прискакал Эадрик, он нашел подходящее место, в плодородной долине к югу от нас. Мы ехали вдоль извилистого потока сквозь густой лес.
— Это там, господин, за холмами. — указал он в южную сторону. — Там, по меньшей мере, три дома, И большие.
Мы позвали других разведчиков, развернулись и последовали за Эадриком через пологие холмы вниз, в долину с богатым пастбищем. Как и говорил Эадрик, там стояли три дома. Все обнесены частоколом, и от всех трех крыш к низким тяжелым облакам поднимался дым.
Берг направил ко мне своего коня.
— Хочешь, чтобы мы опять перепрыгнули через забор, господин? — он указал на ближайший дом.
— Нет.
Я пришпорил Тинтрига, Вряд ли нам понадобится сражаться. За забором, до которого теперь осталось меньше полета стрелы, не видно мужчин, значит, в доме мало людей. Возможно, мужчины из этой долины ушли со Скёллем, но я в этом сомневался. Если так, они бы уже вернулись, однако, из-за ворот имения никто за нами не наблюдал. Дым очага оставался единственными признаком жизни.
— Они не будут нам рады. — сказал я Бергу. — но если не могут обороняться от нас, то откроют ворота.
Они отворили и не были рады, В доме жили датчане, но из всей семьи — только женщины, их дети и три старика. Нам сказали, что хозяин имения ушел к югу с остальными мужчинами этой долины.
— В Мерсии сейчас легкая добыча. — сказала нам Вибург, хозяйка дома. — мерсийцы дерутся друг с другом, а мы пользуемся этим как можем. — Она посмотрела, как я оглядываю дом. — Как и вы. — добавила она с горечью. — Кто вы?
— Путешественники. — ответил я. — Сколько ваших мужчин уехали на юг, в Мерсию?
— Двенадцать, Может и больше, сели люди из-за холма решили присоединиться.
— Они поехали в Меймкестер?
— Это новый мерсийский форт?
— Да.
— Мой муж не дурак. Нападать на форт он не станет, но в ближайших деревнях найдется, чем поживиться, Они нападают на нас, мы на них.
— Угоняете скот?
— Скот, овец, рабов, все, что можно съесть или продать.
— Если вы собираетесь на Йорвик. — спросил я, используя датское название. — по какой дороге пойдете?
Женщина рассмеялась.
— У нас нет никаких дел в Йорвике! Я не знаю ни одного, кто хоть раз там бывал. Для чего нам туда идти? Они все там для нас чужаки. Кроме того. — она зло взглянула на крест Финана. — они там еще и христиане.
— Вы не любите христиан?
— Они пожирают младенцев. — она коснулась висящего на шее молота. — это Всем известно.
Младенцев нам есть не пришлось — она накормила нас рагу из баранины с овсяными лепешками, правда, пришлось подождать, пока слуги приготовят еду. Хозяйка, конечно, ворчала, что нас так много, но кладовая у нее была хорошо наполнена, и она знала наверняка, что муж привезет из Мерсии еще еды. Женщина была пухленькая и шустрая, она смирилась с нашим присутствием и ей хватило ума понять, что, если с нами хорошо обращаться, мы ответим любезностью на любезность.
— Вы нас удивили тем, что пришли с холмов. — призналась она мне после наступления темноты. — Не многие ходят этим путем! А если кто-то идет к нам с юга, мы получаем предупреждение.
— Вы хорошо тут устроились. — заметил я.
— Немногие знают, что мы здесь. Живем сами по себе.
— Когда не нападаете ни на кого?
— Братьям нравится быть при деле. — она пряла шерсть, и руки привычно двигались. — Отец моего мужа, Фастульф, отыскал эту долину. Тогда здесь жил саксонский лорд, но он умер. — она усмехнулась. — а у Фастульфа три сына. Три сына — значит три фермы. Мы называем это место долиной братьев.
Я пристально смотрел на угли, пылающие под поленьями в очаге, искал знак в мерцающем пламени.
— У меня был брат. — коротко сказал я. — но он умер.
Она не ответила.
— И дочь у меня тоже была. — продолжал я. — она умерла.
Она опустила веретено и бросила на меня выразительный взгляд.
— Ты лорд. — сказала она, и это звучало как обвинение. — Утред Беббанбургский!
— Да. — согласился я. Скрывать, кто мы, мне уже незачем. Мы пробыли в этом имении целый день, и, видимо, мои люди рассказали слугам Вибург, кто мы такие.
— Я слышала о тебе. — сказала она и кивнула на цепь, которую я носил вокруг шеи. — Ты носишь золото.
— Это так.
— Ты носишь золото. — продолжила она. — и не обращаешь на это внимание! Целая семья могла бы жить десять лет на тот металл, что висит на твоей шее.
— И что?
— То, что боги обращают внимание на тебя! Чем больше ты стараешься стать как они, тем сильнее им хочется прихлопнуть тебя! — Она вытерла шерстный жир с пальцев о платье. — Когда волки нападают на стадо овец, которая из собак гибнет первой?
— Самая смелая. — ответил я.
— Да, самая смелая. — она подбросила полено в огонь. Мы вдвоем сидели по одну сторону очага, чуть в стороне от остальных. Она смотрела, как опускаются в пепел брызги разлетевшихся искр.
— У меня тоже было трое детей, сыновья. — задумчиво сказала она. — двое умерли от лихорадки. Но старший? Его зовут Иммар, и он славный парень. Уже шестнадцать, и воюет вместе с отцом. — Она подняла на меня глаза. — Когда умерла твоя дочь?
— Несколько дней назад.
— Болела?
— Скёлль Гриммарсон убил ее.
Она сделала знак, чтобы отогнать зло.
— Да, он зверь!
— Ты его знаешь? — спросил я с возрастающим интересом.
Она покачала головой.
— Мы о нем только слышали. Но я и вполовину не верю слухам. — она опять подняла брошенное веретено.
— Что ты слышала?
— Человек он жестокий. — сказала она, не поднимая на меня глаз. — Ему нравится, когда люди страдают, Я надеюсь. — ее голос затих.
— Судя по тому, что я слышал. — ответил я. — моя дочь умерла быстро, В бою.
— Благодари за это богов. — пылко сказала она. — У нас здесь бывали беглые рабы из-за холмов, они рассказывали всякое. Он охотится на людей для забавы, спускает на них собак. Говорят, двух своих жен он ослепил за взгляд, брошенный на молодого воина, а самого несчастного кастрировали, зашили в овечью шкуру и бросили охотничьим псам, А его колдун! — она сделала двумя пальцами знак защиты от злого духа. — Но, как я уже сказала, я только вполовину верю тому, что слышу.
— Я убью его. — сказал я.
— Быть может этого хотят боги.
— Быть может.
Той ночью я спал, Я этого не ожидал, но боги оказали мне эту ничтожную милость, Я сказал Финану, что буду проверять часовых, которых мы поставили у забора, но он настаивал, чтобы я поспал.
— Я сам прослежу, чтобы они не заснули. — сказал он и ушел, Я видел сны, но ни один из них не открыл мне воли богов, Я остался один. Они наблюдали за мной, они ждали, хотели увидеть, чем закончится их игра.
