Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады - Рубашкин Александр (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
В архиве ленинградского радио сохранились многие выступления Эйкия. Вот еще примеры «накладок» на официальные заявления и речи фашистских пропагандистов. «Лектор сказал, что война отняла самостоятельность почти у всех малых наций за исключением Финляндии». Реплика: «Ну и наглый же лжец этот господин! Каждому ведь известно, что Финляндия участвует в этой войне в качестве вассала Германии. Самостоятельность Финляндии была да сплыла». Стоило финскому обозревателю упомянуть однажды, что Турция в прошлой войне была союзницей Германии, как Эйкия заметил: «Турки не повторили ту же ошибку. Они не стали вассалами Гитлера. Маннергейм совершил ту же ошибку, что и в 1918 году» 30.
Когда финское радио сообщало, что начинается передача последних известий, Эйкия предупреждал слушателей «Лахти» о том, что «будет передаваться последняя ложь финского информбюро». Эйкия не только опровергал фашистских пропагандистов, он знакомил слушателей Финляндии с успехами наступающих советских войск. По свидетельству военнопленных, финское радио вынуждено было передавать многие сообщения после того, как их уже сообщило на волне «Лахти» ленинградское радио, Армас Эйкия. Обращаясь к финскому народу в дни Сталинграда, Эйкия повторил свой призыв покончить с войной, чуждой интересам финнов: «Финляндия, став германским слугой, потеряла свыше двухсот тысяч мужчин. Но Маннергейм и Рюти, чтобы выполнить данные Гитлеру обещания, собираются еще продолжить убийства финских мужей, хотя и дураку видно, что игра Гитлера уже сыграна».
Ватанен и Яхветти приходили в ярость. Они оправдывались, спорили, они не скрывали своей злобы к публицисту ленинградского радио. Дело дошло до того, что финская пропаганда пыталась всех недовольных немецкими порядками в Финляндии назвать «рыцарями ордена Эйкия». Армас Эйкия мог гордиться такими нападками врагов. Талантливый поэт и журналист, автор статей, фельетонов, сатирических стихов и остроумных «накладок» стремился усилить действенность нашей пропаганды. В Финляндии после разгрома немцев под Ленинградом все отчетливей проявлялись антигерманские настроения. И вот майор Эйкия 25 февраля 1944 года пишет докладную записку в Военный совет Ленинградского фронта. Отметив, что во время бомбежек Хельсинки и других финских городов нашей авиацией «Лахти» прекращает работу, Эйкия предложил использовать это молчание и во время бомбежек передавать программу из Ленинграда всему населению Финляндии на лахтинской волне. Летом 1944 года наши войска начали наступление севернее Ленинграда и в Карелии. Это был удар, после которого Финляндия вышла наконец из войны. Среди трофейных документов была найдена целая книга, изданная специально для борьбы с растущей популярностью передач ленинградского радио. А. Эйкия и его товарищи с удовлетворением читали эти материалы. В статье «В радиовойне против немецкого и финского фашизма» А. Эйкия рассказал, что от финских инженеров потребовали вообще заглушить передачи из Ленинграда. Услышав голос Эйкия, в Хельсинки запускали машину, которая заглушала одновременно и собственную передачу. Эйкия приходилось часами просиживать у микрофона, чтобы в нужный момент, до того как включат глушилку, успеть произнести несколько слов. Приходилось быть предельно кратким: «Когда в Хельсинки заявляли, что „война уже выиграна“, слышалось восклицание: „Она только начинается“. За этим слышалось жужжание, заглушавшее оба голоса. Когда жужжание прекращалось, голос из пространства спрашивал: „Вы боитесь голоса правды?“ И снова непрерывное жужжание. Иногда ему случалось длиться долго, но ведь не могла же радиостанция посылать в эфир одно жужжание» 31. До глушения передач и «качания частоты» Эйкия не ограничивался «накладками». Вместе с писателями В. Саяновым, А. Прокофьевым и Н. Тихоновым он придумал образы двух финских солдат, которые обсуждали политические проблемы. Один из солдат был тупым фашистом-шуцкоровцем, а другой – наивным дураком, задававшим вопросы вроде бы вполне патриотические. Но все было сделано так, что вызывало смех, заставляло слушателей задуматься. По свидетельству Н. Тихонова, финские солдаты, взятые в плен, «попросили, чтобы к ним приехал тот человек, который три года вел с ними беседу о бессмысленности войны на стороне Гитлера и освобождении Финляндии из-под власти фашистов, человек, к слову которого они привыкли, – Армас Эйкия» 32.
В 1943 году активно работало эстонское радио, начинавшее передачи словами: «Смерть немецким оккупантам! Внимание! Говорит радио советской Эстонии! Внимание! Говорит советское эстонское радио в Ленинграде!» К этому времени программы давались восемь раз в сутки. Эстонская писательница Лилли Промет, прилетевшая в блокированный Ленинград по заданию правительства своей республики, свидетельствует: «В составе редакции эстонских радиопередач было в то время шесть человек. Редакторы Макс Лаоссон и Михкель Юрна, переводчик Мария Розенфельд, машинистка Ира Альтин, диктор Элла Алласилд и я, член редакции. Нашими соседями по этажу были редакции передач на финском и немецком языках, в каждой из них работало лишь по два человека. В финской редакции роль диктора выполняла маленькая девушка по имени Мирья. Редактором же был писатель Армас Эйкия. С передачами на немецком языке управлялась супружеская пара Ани и Фриц. Мне было неловко, когда фашистов ругали „фрицами“ в присутствии нашего товарища. Я не хотела бы из-за этого разнесчастного имени оказаться в его шкуре, но он не придавал этому значения. Фриц и Ани работали самоотверженно ради победы над фашизмом. Они были коммунистами. Я также не встречала ни одного диктора более очаровательного, чем Мирья. Неизвестно, по каким каналам дошли до нас сведения о том, что радиослушатели Финляндии были восхищены Мирьей… Часто только что полученные сводки с фронтов она переводила непосредственно у микрофона» 33.
Из заметок Л. Промет видно, что даже люди, работавшие бок о бок, не всегда знали о содержании работы друг друга. В частности, автор, видимо, не представлял сути деятельности Эйкия. Но дух товарищества, который был в редакциях, писательница передала хорошо. Как вспоминает Л. Промет, работе редакции помогали находившиеся тогда в Ленинграде эстонские литераторы и общественные деятели Э. Киппель, А. Уйбо, А. Вааранди, X. Хаберман, К. Таэв, Л. Реммельгас. В своих передачах эстонское радио обращалось ко всем патриотам молодой республики с призывом к «решающей борьбе против исторического врага эстонского народа – немецких захватчиков». Около 20 тысяч передач было передано во время блокады по ленинградскому радио на немецком, финском, шведском и эстонском языках. Число их слушателей установить невозможно. Важно другое: полемика, в которую вступали Геббельс, Дитрих и другие главные немецкие пропагандисты. Геббельс, обращаясь к немецкому солдату, сетовал, в частности, на то, что ему говорят: минул год войны, а обещанной победы не видно. Геббельс демагогически уверял, будто немецкий народ воюет уже свыше двадцати лет и свыше двадцати лет Германия борется против Версальского мира и коммунистической угрозы. Геббельс утверждал: «Вам говорят!» Кто же мог говорить с немецким солдатом, кроме его начальников всех рангов? (Deutsches Volk und deutsche Soldaten!) С ним говорили – языком листовок – наши политработники; языком радио – наши радиожурналисты, языком боя – солдаты Советской Армии. Этот «разговор» завершился в мае 1945 года.
P. S. Среди откликов на эту книгу одним из самых дорогих было письмо от Фрица Фукса из Вены от 22 февраля 1976 года. Он благодарил меня за «прекрасный подарок» и даже… пригласил в гости, надеясь, что я «скоро упакую свои чемоданы». Конечно, приглашение не было как положено оформлено. Но в моем случае никакое приглашение не помогло бы: я считался невыездным. Фриц, наверное, забыл за многие годы наши нравы и прочность советских рубежей. Я приведу отрывок из давнего письма, касающийся настроения не одного радиожурналиста, но многих блокадников. В нем объяснение их стойкости. «Голос Ленинграда… Сколько вы воскресили воспоминания (так! – А. Р.) 34, сколько фамилий и имена, которые я уже забыл. Сколько происшествий и событий. Конечно, я в первую очередь читал „свою главу“: „И в час тревоги“. Вы очень лестно пишете обо мне и о том, как работала во время войны наша редакция, и я сомневаюсь, заслужил ли я такой оценки. В конце концов, мы все выполняли только свой долг. Я не виноват в том, что бомба меня не убила, что голод и цинга меня не выгнали из этого света. Я даже не знаю фамилии того товарища, кто предлагал мне в августе 1941 года организовать радиовещание на немецком языке. Иными словами: во всем, что я сделал, было очень много случайного, очень много того, что от меня не зависело. А остальное базировалось на сознании долга, на сознании того, что я нужен, что нужна моя маленькая лепта в большое дело Победы, в общее дело нас всех. В самом деле, в те трудные для меня дни, когда я лежал и ждал своего последнего вздоха, я до сих пор уверен, что я только потому не умер, потому что мне некогда было, я пережил, ибо не было времени, чтобы думать о болезни и смерти». Этими словами австрийского журналиста, награжденного в 1943 году медалью «За оборону Ленинграда», думаю, справедливо завершить теперь главу о работе иностранной редакции блокадного радио.
