Елизавета I, королева Англии - Грибанов Борис Тимофеевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Герцог Норфолк попал в руки полиции по воле случая и по собственной глупости. Он тайно послал в Шотландию сторонникам Марии сумку с золотом и зашифрованным письмом. Посланец обратил внимание на необычную тяжесть сумки и вскрыл ее, после чего передал все правительственным чиновникам. Норфолк был отправлен в Тауэр, откуда он – хватило ума – написал своим домашним, чтобы они сожгли шифры…
Посланец не замедлил передать это письмо коменданту Тауэра.
Лорд Шлозбери сообщил Марии, что ее контакты с Ридольфи раскрыты, на что она ответила, что приехала в Англию как свободная принцесса, полагаясь на заверения, которые неоднократно получала, но вместо гостеприимства оказалась в тюрьме. Что касается герцога Норфолка, то он – подданный английской королевы, и она о его деятельности ничего не знает.
Герцог Норфолк был приговорен к смерти, но Елизавета трижды подписывала указ о его казни и трижды отменяла его. Мысль о том, что Норфолк умрет по ее приказу, наполняла ее душу ужасом. Однако советники королевы были уверены, что ее милосердие чревато для нее большими опасностями. Не думает ли королева, говорили они, что, отказываясь подписать смертный приговор Норфолку, она подписывает смертный приговор самой себе?
А тем временем жизнь шотландской королевы зависела теперь только от милосердия Елизаветы, ибо английский Парламент в тот момент настаивал на казни Марии. Как выступал один из членов нового Парламента, «эта Клитемнестра, убийца своего мужа и распутница, эта нарушительница мира в нашем королевстве должна умереть. Отрубите ей голову и кончайте это дело».
Герцог Норфолк был казнен 2 июня 1572 года.
Глава 19
Новое сватовство
В Европе то и дело, то там, то здесь, вспыхивали войны, главным образом религиозные, лилась кровь. В Париже в ночь святого Варфоломея 24 августа 1572 года была устроена чудовищная резня – поощряемые королевой-матерью Екатериной Медичи, католики вырезали гугенотов. А в Лондоне волновались совсем по другому поводу – выйдет ли королева Елизавета замуж, а если выйдет, то за кого?
Впрочем, в Европе это тоже многих интересовало. Властная и упорная Екатерина Медичи, потерпев неудачу с вынашиваемым ею планом женитьбы ее сына герцога Анжуйского на Елизавете Английской, не оставила надежду заполучить английскую корону для одного из своих сыновей и сделала ставку на младшего сына – герцога Алансонского. Теперь ему исполнился 21 год и никто не мог сказать, что он слишком юн.
Выслушав от посла Томаса Смита всю историю заговора Ридольфи: и о намерении похитить юного короля Шотландии и женить его на испанской принцессе, и о планах Альбы высадиться в Харвиче и освободить королеву Шотландии, Екатерина Медичи воскликнула: «О, Боже, неужели ваша госпожа, королева Елизавета, думает, что ей всегда будет грозить опасность, пока она не выйдет замуж?» Она добавила, что ее смущает, что ее сын такого маленького роста. На что посол ответил, что Пепин Короткий, женившийся на Берте, дочери германского короля, был настолько ниже ее, что его голова не доставала ей до пояса, и тем не менее он заделал ей Карла Великого, великого императора и короля Франции, который был высокого роста.
«Это правда, – сказала королева-мать, – что в мужчине ценится сердце, мужество и жизнедеятельность, а не рост, но, – взглянула она на него в упор своими выпуклыми, вроде бы близорукими, а на самом деле все видящими глазами, – не можете ли вы что-нибудь сказать мне о склонности королевы к моему сыну? Вы можете успокоить меня?»
Посол был вынужден ответить, что курьер едет в Париж из Лондона, но еще не доехал.
Из Парижа в Лондон была послана делегация, которой предстояло вести переговоры о брачном союзе Елизаветы с новым претендентом на ее руку. Французским посланцам было поручено сказать, что бракосочетание – самое прочное закрепление любого договора.
Король Франции с таким энтузиазмом приветствовал намечающуюся женитьбу, что, опасаясь, как бы Лестер не помешал ей, поручил одному из посланцев, Монморанси, сообщить фавориту Елизаветы, что если он поддержит этот план, то в качестве награды получит в жены одну из французских принцесс.
15 июня 1572 года, на следующий день после прибытия французских посланцев в Англию, их проводили в королевскую часовню, где они были представлены королеве Елизавете. Она сказала, что счастлива видеть их, а они в ответ рассыпались в бесчисленных комплиментах в ее адрес. Елизавета призвала в свидетели Господа Бога – пусть Он ее накажет, если обнаружит в ее сердце хоть тень сомнений в выполнении условий этого договора.
Посланцы представили Елизавете пергамент с текстом предлагаемого договора с подписью французского короля. Елизавета подошла к алтарю, положила руку на Евангелие, которое держал перед ней епископ, и поклялась свято выполнять все условия этого договора, после чего поставила под ним свою подпись.
После этой церемонии посланцы и французский посол были приглашены к обеду в большом банкетном зале Виндзорского дворца. Королева явно была расположена в пользу своего брака с герцогом Алансонским. Французский посол писал королеве-матери, что уговаривал Лестера, чтобы тот подтолкнул королеву на скорый ответ насчет замужества и чтобы она дала им аудиенцию. «Она пригласила нас на следующий день после обеда. Нас привезли водой в ее сад, и мы нашли ее в галерее, где она приняла нас весьма благосклонно». Она не хотела вдаваться в детали, особенно в проблему религии. Посланцы заверили королеву, что все будет так, как она захочет. А вот дальше пошли более деликатные вопросы: Елизавета спросила, какая компенсация будет определена ей в брачном договоре за то, что лицо ее будущего мужа изуродовано оспой. Ее фрейлина Агнес Стрикленд писала: «Она обсуждала Его Светлость с головы до пят бесцеремонно, как обычно делают люди, торгующиеся при покупке собачки или обезьянки».
Герцог Алансонский и сам пришел к убеждению, что для удовлетворения его амбиций лучше всего будет жениться на королеве Англии. Он возобновил свои ухаживания, которые, кстати сказать, Елизавета принимала весьма благосклонно. Однако, когда испанский посол Мендоза объяснил свое отсутствие на одном из королевский приемов тем, что он подумал, что королева слишком занята приготовлениями к свадьбе, она сказала: «У такой старой женщины, как я, есть о чем подумать помимо свадьбы. Надежды, которые я подавала насчет брака с Алансоном, рассчитаны на то, чтобы извлечь его из Нидерландов. Я никогда не хотела, чтобы они оказались в руках французов».
В январе 1579 года в Лондон приехал дружок Алансона Жан де Симье, барон де Сент Мари; живой, учтивый, льстивый, он понравился королеве, которая называла его «моя обезьянка». Его поселили в Гринвиче, в доме, окруженном садом и известном как «павильон». Расположение королевы Елизаветы к де Симье было очевидным, в связи с чем разразился новый скандал – говорили, что де Симье располагает любовным напитком, и что королева обожает его настолько, что принимает его в интимной обстановке и в самые неподходящие часы.
Вопреки советам своего брата, короля Франции, герцог Алансонский, тщательно загримировавшись и переодевшись, отправился в Англию. Он ворвался в комнату де Симье, когда хозяин еще спал. К счастью, Алансона удержали от вторжения в спальню королевы, где он жаждал поцеловать ей руку. Алансон очаровал Елизавету – во всяком случае, она так утверждала. Последовали тринадцать дней ухаживания. Алансон, судя по его словам и утверждениям де Симье, был так влюблен, что вся ночь их прощания была полна вздохов и слез. Расставаясь с Елизаветой, Алансон беспрестанно говорил о ее красоте, клялся, что не может жить без надежды вновь увидеть эту божественную красоту. Из Дувра он послал королеве четыре письма, три письма из Булони, писал, что слезы застилают его глаза, что он целует ей ноги, что он ее верный раб и все тому подобное.
Однако, надо заметить, что если герцог Алансон был в восторге от Англии, то Англия была вовсе не в восторге от него. Большая часть англичан была настроена против брака Елизаветы с Алансоном. И в сентябре по всей стране разошелся памфлет, автором которого был некий Джон Стабс, чья сестра была замужем за лидером английских пуритан. Он рьяно нападал на католицизм, обвинял французскую королевскую семью в том, что в их жилах течет гнилая кровь. Он утверждал, что французы хотят, чтобы в результате этого брака Елизавета, которой было уже сорок шесть лет, забеременела и умерла при родах. Королева Англии не на шутку разгневалась. Она считала, что французам, с которыми она хочет поддерживать дружеские отношения, и ее гостю, герцогу Алансонскому, нанесено тяжкое оскорбление. Автор памфлета Джон Стабс, печатник и издатель были арестованы и приговорены к отрубанию правой руки. Печатника, впрочем, помиловали, а Стабс и издатель понесли свое наказание. На эшафоте Стабс, которому уже отрубили правую руку, сорвал левой рукой шляпу с головы и выкрикнул: «Боже, спаси королеву!» С этими словами он упал в обморок. А издатель воскликнул: «Я оставляю здесь руку настоящего англичанина!», и сошел с эшафота без чьей-либо помощи.
