Королев: факты и мифы - Голованов Ярослав (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

– Возьмите меня в Крым. Я – везучий, и все будет хорошо...

– Везучий? А я не фаталист, – сразу окоротил меня Королев. Потом подумал и сказал уже мягко: – Запуск каждой «Луны» учит очень многому. Мы выбрали все возможные ошибки. «Луна-8» должна сесть. Ну, в самом крайнем случае – «Луна-9»... А что касается вашей поездки, надо подумать. Позвоните мне завтра утром...

С нетерпением ждал я следующего утра: очень хотелось слетать с Сергеем Павловичем в Крым. Звонил по «кремлевке» из кабинета главного редактора «Комсомолки».

– Тут ряд товарищей считают, что вам не нужно ехать, – раздраженно сказал Королев. Он не за меня, конечно, расстраивался: ему было неприятно признавать, что он не в силах сам разрешить эту поездку...

Это была наша последняя встреча. Больше я Сергея Павловича никогда не видел. Только в гробу, в Колонном зале...

Королев руководил подготовкой лунника в Тюратаме и только после старта полетел на НИП-10 в Крым, чтобы на месте убедиться, что коррекция траектории прошла успешно. Итак, теперь ясно, что автомат мимо («в целях исследования космического пространства» – как писали в газетах) Луны не пролетит.

В Центре управления всем руководил Богуславский. Всегда немногословный Келдыш стал еще молчаливее. Королев посадил рядом с собой Чертока, который должен был объяснять ему секунда за секундой все телеметрические тонкости.

Тормозная двигательная установка сработала отлично. Как выяснилось потом, сломался небольшой пластмассовый кронштейн, и, когда «мячик» стал раздуваться, острый край этого кронштейна проткнул баллон. Лунник разбился чуть западнее кратера Кеплер.

– Когда я смотрел на С.П., – рассказывал Борис Евсеевич Черток, – то не знал, кого жалеть больше: лунный автомат, осколки которого валялись в пыли где-то там, за четыреста тысяч километров от нас, или этого большого, сильного человека, который был огорчен сверх всякой меры...

В Москве готовился большой разнос. «Луна-8» была первым аппаратом программы Е-6, который изготовлялся по чертежам ОКБ Королева не на его опытном производстве, а на бывшем заводе Лавочкина, который принадлежал теперь КБ Георгия Николаевича Бабакина. Завод был очень хороший, с высокой культурой производства, и, хотя, как выяснила специально назначенная комиссия, при изготовлении злосчастного кронштейна не проводился предписанный технологами пооперационный контроль и допускались некоторые другие нарушения, Королев понимал, что бить будут не безвинного новичка Бабакина, а его. И, очевидно, бить будут крепко. По сведениям, которыми уже располагал Сергей Павлович, Леонид Васильевич Смирнов был очень недоволен, а когда узнал, что и Леонид Ильич Брежнев тоже недоволен, пришел просто в ярость. Доклад на ВПК должен был делать Черток как технический руководитель программы Е-6. Королев «тренировал» своего зама: какие плакаты рисовать, что говорить и как говорить, а что можно и опустить. Наставлял и слушал варианты. Как говорил Черток – Королеву не нравилось. Поехали в Кремль.

По регламенту Борису Евсеевичу отвели сначала двадцать минут на доклад, но потом сократили до пятнадцати.

– Сейчас Черток доложит нам, что там у них происходит с мягкой посадкой... – в голосе заместителя Председателя Совета Министров уже звучало нескрываемое раздражение. – Прошу вас, Борис Евсеевич...

Сидевший рядом с Чертоком Королев положил руку ему на колено и совершенно неожиданно сказал:

– Леонид Васильевич, позвольте мне сказать...

– Почему? У нас в повестке дня отчет Чертока. – Леонид Васильевич знал, что Королев никогда не подставляет под удар своих людей. И то, что Королев, в сравнении с Чертоком, оратор куда более сильный, Смирнов тоже знал. Поэтому ему не хотелось выпускать Королева: – Вот Борис Евсеевич нам доложит, мы его послушаем, обсудим ваши дела, и вы тоже сможете потом выступить...

– Я имею право, как Главный конструктор, выступить раньше, чем начнет говорить мой заместитель? – тон Королева не предвещал ничего хорошего, но Смирнов не испугался, он понимал, что он формально защищен этикетом совминовского аппарата:

– Вы нарушаете повестку дня, – холодно и спокойно сказал Смирнов.

– И все-таки я очень прошу дать мне слово, – Королев все ниже опускал подбородок. Смирнов понял: это – к бою.

– Господи, да пусть говорит, – устало буркнул кто-то из челомеевцев. Все загудели. Смирнов быстро сообразил, что Королев, уловив поддержку зала, будет теперь еще больше упорствовать, а создавать впечатление, будто он его, Смирнова, давит и задавить может, нельзя ни в коем случае.

– Ну как, товарищи? Разрешим Сергею Павловичу, раз уж он так настаивает?.. – с добродушием в голосе спросил Леонид Васильевич.

Все одобрительно загудели.

Королев вышел из-за стола, прошел поближе к председателю.

– Видите ли в чем дело, товарищи... – начал Сергей Павлович голосом доброго сказочника, в котором проскальзывали лукавые нотки. – Черток сейчас будет вам все долго и мутно объяснять, как оно было и почему не получилось. Но это все не важно. Поэтому я не хочу даже, чтобы он разворачивал свои плакаты. Поймите главное: идет процесс познания. Да, мы ошибаемся, делаем глупости, иногда случаются неудачи серьезные. Поймите, мы сейчас ворвались в область, нам неизвестную, никому неизвестную. Но от пуска к пуску мы приближаемся к успеху. Я верю в него. Мы настолько близки к победе, что я могу гарантировать: следующая попытка будет удачной. Идет процесс познания, – еще раз повторил Королев, сделал короткую паузу и добавил: – И мне кажется, нет нужды всем нам тратить время и слушать Чертока...

Через много лет Черток скажет: «Если бы я выступил тогда, проект Е-6, возможно, прикрыли бы...»

Королев не обманул Военно-промышленную комиссию: «Луна-9» села в районе Океана Бурь между кратерами Галилей и Кавальери – жил такой итальянский математик в XVII веке. Это случилось 3 февраля 1966 года – через 20 дней после гибели Сергея Павловича.

Молодежь на НИПе-10 начала было поговаривать, что вроде бы пионерское это достижение надо посвятить памяти Главного конструктора, но наверху посоветовались и сочли, что вряд ли нужно это делать. Надвигался ХХIII, заведомо исторический, съезд КПСС, и весь народ встречал его новыми трудовыми свершениями. При чем тут Королев? Конечно же, «Луну-9» следует посвятить грядущему эпохальному форуму.

На том и порешили.

75

Осенью 1964 года Каманин записывает в дневнике: «...все его (Королева. – Я.Г.) «разносы» сейчас уже не так эффективны, как три-четыре года тому назад. Люди чувствуют: Королев зарывается и не хочет понять, что главная причина недостатков и промахов – в отсутствии твердого плана, в спешке и бессмысленном дерганьи исполнителей».