На войне Дунайской (Документальная повесть) - Цаллагов Мамсур Аузбиевич (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Месть… — спокойно отвечал Левис. — Вспомните, господин штаб-ротмистр, слова воззвания — Мы пришли сюда не мстить, а установить справедливость.
— Ваше высокоблагородие! Справедливость требует — в атаку. Люди требуют. Татаркана Томаева турки на штыки подняли.
— Не разрешаю. Гурко ждет барона Криденера и генерала Карцова с севера.
— Кони требуют…
— Что-о?
— Замерзли кони, господин полковник. Погреть бы…
Левис приказал выставить вперед цепь спешенных всадников и вести ружейный огонь. Подумав, он обратился к старшему полковому адъютанту Ляпину:
— Андрей Павлович, два орудия восьмой батареи — на линию огня! А вы прикажите свободным всадникам накрыть бурками лошадей, а самим танцевать лезгинку.
— Слушаюсь, господин полковник. — Есиев круто повернулся на коне и поскакал к сотням отдать веселый приказ Левиса.
К вечеру подошел отряд Карцова. Стрелки заменили спешенных всадников, и Кавказская казачья бригада в полном составе двинулась вперед.
Начался беспрерывный девятисуточный поход казаков и осетинских всадников.
Ночью охотники Иналука Гайтова заметили подозрительное движение турок в Базарджике и начавшийся в городе пожар. Сомнений не было — противник решил прорваться под покровом ночи в Филиппополь. Донесение Гайтова немедленно было передано генералу Гурко, и он отдал приказ графу Шувалову продолжать движение, а сам, в сопровождении осетинских сотен, пошел по пятам турок.
Стремясь не отставать от своего командующего, войска Западного отряда к 13 января подошли к Филиппополю (Пловдив). Наступая по глубокому следу, отряд встретил на своем пути реку Марицу, имеющую здесь до 180 метров ширины при глубине выше пояса: по реке мчались льдины, температура понизилась до 7–8° мороза, дул резкий северный ветер, но все это не остановило русские войска, и они перешли реку вброд.
Начался трехдневный бой под Филиппополем. Гурко применил смелый маневр охвата города с двух сторон и сосредоточил огонь всей наличной артиллерии по главным укреплениям турок. На третий день турки были разбиты.
Теперь дорога на Андрианополь для противника оказалась отрезанной и вся армия Сулеймана-паши — оттесненной в Родопские горы (юго-западная часть Болгарии). Единственным оплотом турок перед их столицей оставался Андрианополь (Эдирне), находящийся на исконной турецкой земле.
Часть разрозненных турецких войск откатывалась на Чирпан — в восточном направлении, другая часть в Родопские горы — на юго-запад. Кавказцы преследовали и добивали их. 28 января Гурко доносил Главнокомандующему: «Из кавалерийских колонн, направленных после боя под Филиппополем для преследования отступающих турок, особенного внимания заслуживает Кавказская бригада свиты его величества генерал-майора Черевина, преследовавшая неприятеля от Филиппополя к Гюмурджику».
В этом стремительном преследовании противника Владикавказско-осетинский полк находился без дневок и часто при полном отсутствии хлеба для людей и корма для лошадей, но всегда — под открытым небом и под огнем турок.
Приказание преследовать неприятеля в южном направлении и не останавливаться перед незначительными силами, «пока не представится упорного сопротивления», повело казаков и осетинских всадников на новое славное дело: они перерезали Родопские горы с севера на юг на всю их глубину и добили остатки кавалерийских таборов Сулеймана-паши.
Продвигаясь узким ущельем по притоку Марицы, сотни Осетинского дивизиона прошли мимо скалистой громадины Галям-Персенк и настигли группу турецкой пехоты, идущую к высокогорному селению Чатак. Полковник Левис выслал две сотни терцев, чтобы преградить путь отхода противника в верховья ущелья, а Осетинскому дивизиону приказал спешиться и атаковать турок в спину.
Это был последний бой всадников Иристона в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Он длился недолго. Заслышав боевой клич осетин, аскеры бросились вверх по ущелью, но, встретив дружный огонь засады терских казаков, сложили оружие. Турецкий офицер принес значок своего табора и передал штаб-ротмистру Есиеву.
— Значок не принимаем, — зло ответил Есиев. — Знамя принимаем.
Офицер низама развел руками и с помощью переводчика объяснил, что знамена брошены на том берегу Марицы, а здесь, в горах, укрылись лишь мелкие части, они не имеют знамен.
Рейд в Родопские горы окончен. Дивизион осетинских всадников-добровольцев прошел славный путь и был удостоен высшей степени воинского отличия — Георгиевского знамени. Гурко поблагодарил Кавказскую казачью бригаду, выдал от имени Главкома на каждую сотню по четыре знака отличия Военного ордена и предоставил терцам, кубанцам и осетинам двухнедельный отдых.
Генерал Гурко имел все основания отдать такой приказ потому, что роль кавказской бригады в этой войне была сыграна до конца — больше преследовать некого.
Подвижная группа отряда М. Д. Скобелева ворвалась в Андрианополь значительно раньше, чем этого ожидали турки — они не успели превратить этот город в новую «Плевну», и войне пришел конец.
Султан Абдул-Муджид слезно запросил перемирия, и оно было подписано 31 января в Андрианополе.
Упорная двадцатидвухмесячная борьба закончилась полной победой русского оружия, вся территория братской Болгарии была очищена от иноземных угнетателей.
Во время отдыха бригады осетины были отчислены от Владикавказского полка и получили приказ присоединиться к дивизиону ингушей, находившемуся в отряде принца Цесаревича. Таким образом, воссоединился Терско-Горский полк, разделенный в начале похода на две отдельные части.
В большом древнем селении Чирпан (восточнее Пловдива) встретились увешанные боевыми орденами ингушские и осетинские всадники. Был устроен земляческий праздник. Командир Терско-Горского полка полковник Панкратов поднял тост за то, что отныне горы Кавказа и их сыны навеки будут родными братьями Балканских гор и их сынов.
Играли фандыры, хлопали крепкие ладони, привыкшие к костяным рукоятям шашек. Летели вверх косматые шапки ингушей и осетин. Радушные хозяева села приносили из своих тайников пенистое болгарское вино.
На земляческий праздник полка приехали три ординарца из частей, расположенных невдалеке от Чирпана: ординарец генерала Скобелева — сотник Хоранов, генерала Столетова — капитан Петушков и принца Ольденбургского — Дудар Караев.
Охотник Иналук Гайтов прежде всего вручил Дудару его боевого коня, который находился в осетинском дивизионе после ранения Караева на Шипке 11 августа минувшего года.
— Бери, Дудар, своего Тохдзу! — громко говорил чуть захмелевший Иналук. — Никто не садился на него без тебя.
Тохдзу тихо заржал и положил голову на плечо хозяина. Дудар поцеловал своего верного коня в теплую, мягкую морду. А того, на котором он приехал, тут же вручил капитану.
— Вот, ваше благородие, обещанный подарок. Чистых арабских кровей конь из-под седла Эрефа-паши.
— Весьма признателен. — Капитан Петушков крепко пожал руку Караева. — Прошу прощения, господа. Обязанности призывают меня покинуть столь славный и богатый пир.
Играли фандыры, хлопали крепкие ладони, пенилось болгарское вино…
Фотоиллюстрации
Генерал Столетов И. Г.
Караев Дудар.
Генерал Скобелев М. Д.
Шанаев Индрис.
Есиев Асламурза.
