История Аба (В дали времен. Том VI) - Ватерлоо Стенли (книги бесплатно без TXT) 📗
Женщина соскользнула в углубление, подхватила ребенка с постели из листьев, слегка подкинула его вверх несколько раз, и крик тотчас же прекратился; маленькие смуглые ручки обвились вокруг ее шеи, и ребенок залепетал подобно тому, как это делают дети и в наше время. Он сразу успокоился; но что заставило проснуться этого необыкновенного ребенка и громко звать свою мать в такой исключительный момент? Это немедленно выяснилось. Подбрасывая и укачивая ребенка, мать услышала звук, заставивший ее, подобно дикому лесному зверю, вскочить, чтобы принять более удобное для обороны положение. Она повернула голову и… нужно было видеть ее в эту минуту!
Очень близко к ним свешивалась ветвь большого букового дерева; мать перебросила дитя на свою левую руку, на аршин с лишком подскочила вверх и схватилась за ветвь правой рукой. Она висела, качаясь, а затем в одно мгновение, держа ребенка за руку, опустила его и плотно обхватила своими ногами. Если бы нам было суждено родиться в то время, то мы могли бы видеть образец прекрасного лазания. При помощи обеих свободных рук эта сильная женщина быстро взобралась вверх по спускавшейся наклонно от толстого ствола ветви на высоту около трех саженей и здесь, поднявшись в удобное место, мгновенно уселась, обхватив обеими ногами толстую ветвь, одной рукой держась за торчавшую вверх меньшую ветвь, а другой, свободной рукой крепко прижимая к груди свое смуглое дитя.
Эта красавица своей эпохи добралась до безопасного убежища на буковом дереве как раз вовремя. Еще в ту минуту, когда она только что повисла на ветви дерева, уже послышались рычание и обнюхивание бродившего вокруг животного самого отвратительного и опасного, какое только могло угрожать матери с сыном. Оно было грязновато-черного цвета, с такими же пятнами и полосками, но более светлого оттенка. Оно имело тупое, в виде свиного, рыло, а в громадных его челюстях сидели клыки. По виду животное напоминало крупного волка, за исключением своей приземистости и тупой морды. Это была чудовищная гиена той эпохи, животное, менее опасное для пещерного человека разве только в сравнении с пещерным тигром и медведем. Выродившиеся потомки ее, постоянно обнюхивающие воздух и неуклюже снующие взад и вперед по клетке в наших зверинцах, не менее противны на вид, но по величине, в сравнении с ней, только пигмеи.
Без сомнения, животное почуяло добычу и при поисках так громко рычало, что, разбудив ребенка, заставило испустить крик, послуживший к его спасению. Животное немедленно увидало ускользнувшую добычу над собой и стало яростно, но безуспешно бросаться вверх.
Осажденная таким образом на дереве с ребенком на руках, была ли эта женщина охвачена смертельным страхом? Ничуть не бывало! Она только крепче обхватила свою опору и громко смеялась. Она даже опустила вниз одну ногу и помахивала ею, дразня животное. Однако, несомненно, отступление ей было отрезано, а, кроме того, она была и голодна; и вот, усилив свой голос, она испустила по лесу странный призыв, дрожащий, заунывный вопль, слышный на далекое расстояние. Ответный крик не заставил себя долго ждать, так как всякое промедление в эпоху пещерного человека было опасно. На последующие призывы вновь слышались ответные крики, раздававшиеся все ближе и ближе. Теперь ее зов изменился в нечто другое; это уже не был больше призыв, а странный, кудахтающий, пронзительный говор из самых коротких фраз: она сообщала о своем положении. Последовал быстрый ответ; послышался голос сверху, и вот, перебрасываясь с ветви на ветвь, среди древесных вершин появился отец Аба, лицо, чувствовавшее естественное побуждение принять участие в происходившем.
Чтобы лучше описать пещерного человека, быть может, достаточно повторить сказанное о женщине; он походил на нее, только был крепче телосложением, с более длинными конечностями, более сильными челюстями, более широкой грудью и с более суровым выражением лица. Одет он был почти так же, как она. С широкого плеча свешивался кусок шкуры какого-то дикого зверя, но поддерживавший ее у талии шнур был толще, и за этот пояс было засунуло такое оружие, какое редко с тех пор носил человек. То был каменный топор, более тяжелый, чем каменные топоры Средних веков. Он был вложен в расщеп рукоятки длиной более аршина, сделанной из очень твердого дерева, и укреплен с помощью затвердевшей массы связанных сухожилий. То было страшное оружие, и владеть им мог только пещерный человек, руки которого не уступали в силе рукам гориллы.
Мужчина уселся на ветвь рядом с женой и ребенком. Последовал разговор на странном гортанном наречии, но слов при этом было потрачено мало. В те дни еще не было такого обилия слов, как в наше время; действие было все. К тому же, мужчина был голоден и хотел возможно скорее отправиться домой. Он запасся пищей, которая их ждала в пещере, и теперь нужно было поскорее отделаться от незначительной, но надоедливой помехи. Он легко приподнялся вдоль ствола дерева, вытащил из-за пояса длинное смертоносное оружие, вновь опустился на сук и, минуя жену и дитя, проскользнул вдоль сука к тому месту, где животное почти могло его достать. Тяжелый топор обеспечивал ему перевес в борьбе. Со свистом взлетел он и ударился о крепкий череп гиены, когда она подпрыгнула кверху в своем кровожадном ослеплении; удар был нанесен с такой силой, что оглушенное животное упало навзничь, и человек с легкостью обезьяны спрыгнул на землю. Снова огромный каменный топор, дробя кости, врезался в череп извивавшегося животного, и этим закончилось все приключение. Мать с дитятей спрыгнула вниз, и все, весело беседуя, направились к своей пещере. Истекающий день не был богат событиями, а случайности, подобные минувшей, им были привычны.
Как на прогулке, шли они между широко расставленными буковыми стволами: крепкий, волосатый, с сильно развитыми челюстями мужчина, мощная, но стройнее сложенная женщина и крепко сидевшее на ее плече дитя, радостно лепетавшее в то время, когда они таким образом шли или, скорее, бежали почти рысью вдоль речного берега к своей пещере. Легко двигавшиеся и беспечные, они были вместе с тем настороже и обладали почти бессознательной готовностью встретить всякую случайность. Их гибкие уши вздрагивали и повертывались то вперед, то назад, улавливая малейшие звуки. Ноздри их были открыты, чтобы встретить всякий доносившийся запах, как предупреждавший об опасности, так и говоривший о близости растительной или животной пищи; что же касается до зрения, то оно в эту эпоху было развито у человека сильнее, чем когда-либо. Их глаза ясно видели предметы как на далеком расстоянии, так и совсем вблизи и были всегда в движении, быстро поворачиваясь во все стороны, то высматривая высоко над головой, то оборачиваясь назад, чтобы предупредить возможность нападения врага, гнавшегося по следам. Таким образом быстро и всегда наготове шли отец и мать Аба между деревьями, неся с собой свое крепкое дитя.
Не тревожимые более ничем, достигли они пещеры, причем сворачивали на минуту, чтобы захватить с собой орехи и плоды, набранные женщиной среди дня в то время, когда ребенок спал. Плоды помещались в большом древесном листе, края которого были собраны вместе и стянуты крепко лентой из плотной травы, образуя удобный мешочек с двумя или тремя фунтами съедобного, представляющего добытую женщиной долю для ужина. Что касается мужчины, то его запас был гораздо значительнее.
Мужчина и женщина проползли через узкий вход и встали на ноги в полости, образованной скалами и занимавшей до трех саженей в квадрате в полу и до двух саженей высоты. Взглянув вверх, можно было видеть мерцавший свет, падавший через отверстие, служившее и дымовой трубой, выдолбленное с большим трудом от поверхности земли вниз, в пещеру. Под самым отверстием находился очаг, так как люди уже научились употреблению огня и дошли даже до такой утонченности, как отведение едкого дыма. В очаге тлелась зола из дров самой твердой породы, способных поддерживать долгий жар; у пещерного человека не было ни кремня со сталью, ни спичек и, если огонь случайно погасал, то добыть его вновь можно было лишь с большим трудом. Теперь такого затруднения не представлялось. Вздув золу, получили кучку тлеющих углей, а брошенные на них прутья и сухие ветки образовали веселое пламя. Хозяин, стоя среди освещенной таким образом пещеры, смеясь, показывал на обилие принесенного им мяса. Оно было наилучшего качества и в таком количестве, что донести его в пещеру значило подвергнуть серьезному испытанию силу этого могучего человека. По качеству такая пища удовлетворила бы эпикурейца наших дней, а по количеству ее было достаточно по крайней мере на целую неделю всей семье: то была задняя часть лошадиной туши.
