Под стягом Святослава (Историческая повесть) - Пономарев Станислав Александрович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
Тут грохнул такой хохот, какого гридница [13] воеводы переяславского не слыхивала от первой своей трапезы.
Один Харук-хан не смеялся, ибо каждое слово руссов, как раскаленное железо, жгло его гордое сердце. К чему урусы затеяли этот разговор, он не мог сразу понять: не для того же, чтобы только позлить хазарского военачальника? Скорее, они добродушно предостерегали степного властителя от последующих походов в их земли…
Повалил снег. Стало немного теплее. Отряд давно перешел границу Русской земли и скакал сейчас по Дикому Полю — владению хазар.
Из-за высокого кургана вдруг показались встречные всадники. Летко натянул поводья, иноходец встал. Встали и другие кони. По знаку русского сотника от отряда отделилась тройка наездников и во весь опор полетела навстречу неведомым комонникам [14], чтобы предостеречь их от нападения на посла великого князя Киевского. Встречные тоже остановились. Харук-хан еще больше насупился: сейчас решится его судьба!..
Тройка руссов подлетела к степнякам, исчезла среди них. Через малое время там замахали белой тряпкой.
— Вперед! — Летко Волчий Хвост ожег иноходца плетью.
Навстречу бежали кочевники. В пяти шагах от них руссы осадили скакунов. Предводитель степняков, в белой длиннополой шубе, чернобородый, с быстрыми раскосыми глазами, сорвал с головы лисий малахай и низко склонил бритую голову:
— Посланцу грозного кагана Святосляба привет и милостивое приглашение шлет Алмаз-хан, правитель этой земли!
Но вдруг стремительный взгляд хазарина споткнулся об Харука, и кочевник мигом скатился с седла. То же поспешили сделать его соотрядники. Пока они лежали, уперев носы в снег, предводитель их, стоя на коленях, протянул руки к хану и закричал пронзительно и плаксиво:
— О-о-о великий и славный эльтебер Харук, мы все в воле твоей! Алмаз-хан сказал: «А если у русы отпустят брата моего Харук-эльтебера, то положите к его ногам наследственный меч рода Харук, чтобы сиятельный мог приехать в свой аил [15] полноправным владыкой своих земель. Я в воле его. Я ухожу с пастбищ его к урусам!» — Степняк распахнул полы необъятной шубы, достал из-за пазухи кривой меч в дорогих ножнах на широком боевом поясе и положил его к ногам Харукова коня.
Хан осклабился впервые с тех пор, как покинул Киев. Глаза старого степного властителя быстро зыркали по распростертым на снегу воинам.
«Боятся! — злорадно подумал он. — Помнят беки и табунщики мою тяжелую руку!»
— Подай! — прохрипел Харук, протянув руку к почетному оружию.
Кочевник вскочил и с поклоном подал клинок. Хан церемонно опоясал себя наследственным мечом. Потом выехал вперед, лихо развернул коня, приложил руку к сердцу и сказал торжественно и надменно, как подобает хозяину:
— Посол кагана Урусии отныне гость моего края. Я, Харук-эльтебер-хан, приглашаю Ашин [16] Летку вместе со всеми его воинами к своему дастархану [17]. Готов служить кагану Святослябу и проводить его посла дальше, к воротам Итиль-кела, где незыблемым стоит дворец великого царя Шад-Хазара!
Летко поклонился в ответ и тронул поводья. Объединенный отряд руссов и хазар крупной рысью помчался в глубь Дикого Поля.
Харук-хан опять свободен и могущ. Но пока рядом с ним были руссы, ему казалось, что он едет под их охраной, как два года назад по дороге в позорный плен.
«Порубить бы вас всех, проклятые кяфиры [18],— мрачно размышлял про себя старый хан. — Теперь вы не в Пуреслябе за столом коназа Селюда, а в воле моей. И даже аллах не спасет вас, если я только двину бровями…»
Но Харук понимал всю безрассудность такого поступка: слишком уж тяжек гнев кагана Святосляба и только глупец мог попытаться ощутить его на себе.
Хан выругался вполголоса, шумно втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы.
Летко Волчий Хвост кольнул ему в лицо льдинками голубых глаз и осклабился, словно мысли прочитал…
К вечеру в степи разыгралась вьюга. Смешанный русско-хазарский отряд пересел на запасных коней. Лошади бежали, не сбавляя хода. Всадники плотнее закутались в кафтаны и шубы. В сумерках, перекликаясь с ветром, выли волки.
Летко прокричал хану:
— Не заплутаем в степи, князь Харук?
— Мы, хазары, — дети степей! Скоро нашему взору откроется крепость Чугир. Вон, — хазарин указал нагайкой, — уже видны ее стены!
Русич глянул вперед, но за пеленой летучего снега ничего не увидел.
«Козары ако волки в нощи. Куда нам с ними в степи тягаться!» — подумал Летко с завистью.
Вскоре из беснующейся снеговой мешанины стали возникать группами и по одному всадники.
— Хар-р-рук! Хар-р-рук! Ур-р-рагх! — вопили они.
Через мгновение все вокруг было черно от скачущих коней и орущих наездников. Казалось, это они вызвали вьюгу в степи.
Но вот встречающие схлынули назад, и руссы во главе с Харук-ханом и Леткой впереди прогрохотали по узкому подъемному мосту. Летко глянул вверх: над ним нависла темная башня из неотесанных каменных глыб. Верх ее утопал в непроницаемой снеговой мгле, и казалось, башня проткнула небеса насквозь.
Въехали на обширный двор, где горели костры под большими котлами. Здесь было тихо и холод не ощущался.
— Возьмите коней урусских богатуров, расседлайте и накормите, — скрипел голос Харук-хана. — Курджумы [19] посла снесите в подвал под башней… И спаси вас аллах, если пропадет хоть одна нитка! Умаш, проводи гостей урусов в большую юрту!
Летко и его гриди спрыгнули с седел. Приседали, размахивали руками. Били себя по бокам, чтобы разогнать кровь по занемевшим членам.
— Мина! — позвал сотский. — Поставь дозорных к дарам княжецким да к коням нашим. Мало ли что…
— Да все будет, как ихний князь велел, — ответил беспечно-веселый голос.
— Делай, что сказано!
— Сполню. Только…
Летко не стал слушать, повернулся и зашагал за огромного роста хазарином, который, приглашая гостей следовать за собой, согнулся чуть ли не до земли: из вежливости он не желал быть выше ростом русского посла, сухощавая стать которого едва достигала полутора метров высоты.
В большом войлочном шатре было светло от костра, пылавшего в центре, и благодатный жар разливался вокруг. Слуги подбежали к воинам, помогли снять задубевшие шубы.
— О-о, богатуры кагана Святосляба всегда желанные гости в этой юрте, — почтительно говорил Умаш. — Но… — он запнулся, — з-зачем утруждать свое тело железом кольчуг и тяжестью мечей? — Черные глаза хазарина выжидающе и чуть испуганно уставились на гостей.
— Пожалуй… — усмехнулся Летко Волчий Хвост, отстегивая боевой пояс с мечом.
Другие богатыри словно ничего не слышали: они сосредоточенно вычесывали сильными пальцами сосульки из усов и бород, вытирали мокрые лица широкими рукавами расшитых рубах. Взблескивала мерцающая сталь их кольчуг, позванивали рукояти тяжелых мечей о брони. Все витязи, спутники Летки, были, в отличие от своего предводителя, плотными и рослыми, русобородыми и голубоглазыми. Только один, с иссиня-черными волнистыми волосами и быстрым взглядом угольных глаз, не походил на русса. По горбатому носу и сухим чертам сурового лица в нем скорее угадывался алан, печенег или булгарин. Умаш заметил, что «коназ» Летко обращался с черноглазым воином более снисходительно, чем с другими. Одеждой и оружием «черный богатур» почти ничем не отличался от товарищей. Только вместо прямого меча на его боевом поясе висела кривая сабля в дорогих ножнах.
Умаш повел рукой, приглашая гостей к очагу. Говорил он по-русски чисто, почти без акцента: сказывалось постоянное общение с оседлыми северными соседями.
