Великий врачеватель - Воскобойников Валерий Михайлович (версия книг TXT) 📗
Придворные астрологи предсказывали удачу, победу, наживу.
А Абу Али наоборот — неудачи, поражения.
«И без гороскопа ясно, что Шамс проиграет, — подумал Абу Али. — Незнакомая горная страна. Народ ее силен. А даже если Шамс и победит ненадолго, то кому от этого будет польза — алчным военачальникам? Только им. Попытаюсь отговорить Шамса от похода», — решил Абу Али.
— Врач ты, конечно, хороший, — сказал Шамс, когда Абу Али пришел к нему с гороскопом. — И философ ты знаменитый. И в поэзии ты образован — это я тоже понял на своих вечерах. Но в астрологии ты не смыслишь. Зря я тебя заставил ею заняться. В этот раз победа будет моей. И астрологи мои на этот раз сказали правду. Ты и сам поверишь, когда с моими войсками войдешь в Кирманшах.
Абу Али молчал.
— Что ты молчишь? — удивился Шамс. — Неужели ты думаешь, что я — полководец, о военном искусстве которого гремит повсюду слава, — тут Шамс гордо выпятил выздоровевший живот, — неужели ты думаешь, что я потерплю поражение от какого-то мелкого властителя? Да он будет кататься у моих ног, молить о милости.
Абу Али пробовал перевести разговор на другое. Он говорил, что люди в деревнях едят требуху. Что земли пересыхают. Что лучше бы сократить войско, а лишние деньги истратить на орошение. О том, что он, правитель Шамс, становится рабом собственных гулямов. Чем больше войско, тем больше денег уходит им на жалованье…
— Запутался ты, — оборвал Шамс. — Занимайся своим делом, лечи меня, и этого будет с тебя достаточно. А уж о жалованье войскам я и сам позабочусь.
Скоро войска Шамса уд-Даула вышли в поход на горную страну Кирманшах.
Через полтора месяца остатки этих войск, неся с собою позор, вернулись назад. Подъезжая к Хамадану, Шамс робко смотрел на ворота своей столицы. Правителя, потерпевшего поражение, могли и не пустить в город. И тогда он превращался в жалкого скитальца. Ворота города были открыты.
После проигранных сражений Шамс снова начал пить вино. Он запустил государственные дела, и без того уже запутанные.
«Разве так надо править страной! — думал Абу Али часто. — Когда в руках у человека власть, перед ним открываются два пути. Первый путь — сделать свой народ зажиточным и просвещенным. Первый путь — это проводить каналы в голодные земли, освобождать от налогов обедневших крестьян. Первый путь — это путь к знанию. Надо открывать медресе и школы, строить больницы, поощрять искусства, ремесла, торговлю. Страна станет процветающей, народ ее — сильным. А слава правителя останется на века. И все будущие люди захотят изучать его дела, следовать его примеру. Но есть и другой путь — допустить к власти тупоумных и алчных. Они станут отнимать последний хлеб у крестьянина. Им не нужны ни знания, ни ремесла. Вся их забота о войске. Лишь на воинов их надежды, потому что народ ропщет. Алчные славят своего правителя, хотя могут в любой момент отказаться от него, стоит лишь кому- то пообещать им большую выгоду. „Отечество — там, где мне хорошо“ — такую поговорку придумали они. Неужели никогда так и не придет к власти правитель мудрый и образованный? Неужели никогда не будет государства справедливого и процветающего?» — думал Абу Али.
Однажды между попойками у Шамса болела голова. Он вызвал к себе Абу Али. Абу Али лечил его специальным питьем.
— Я не вижу в твоих глазах должного к себе уважения! — сказал вдруг Шамс.
— Отчего же, я благодарен тебе. Ты снял для меня дом. У меня есть возможность заниматься наукой, учениками, больными…
— Ты думаешь, я забыл твой гороскоп? Все тогда врали мне, ты один не боялся сказать правду. Я помню, как ты отговаривал меня от похода.
— Я могу лишь советовать, а все решает сам эмир…
— Кругом жулики, дураки и обманщики!
«Каков правитель, таковы и подчиненные», — подумал Абу Али, но промолчал.
— Что ты все молчишь? Или ты со мной не согласен?
— Я слушаю тебя, — сказал Абу Али.
— А я вот что решил… — Шамс замолчал на секунду. — Если ты такой ученый, ты должен разбираться и в государственных делах. Говорят, ты написал даже несколько книг для законоведов. Так?
— В молодости я увлекался толкованием законов, — сказал Абу Али задумчиво. Он пытался догадаться, куда приведут капризные мысли эмира Шамса.
— Если ты так хорошо знаешь законы и в других науках образован тоже, то тебе надо заняться делом.
— Я занимаюсь делом. Я слежу за здоровьем эмира, — начал Абу Али.
— Следи, следи. Хорошо следишь. Ну а чем ты еще занимаешься? Книги пишешь?
— Пишу. Сейчас кончаю первую книгу «Канона». Помнишь, я рассказывал однажды. Пишу еще две другие медицинские книги — книгу о сердечных лекарствах и книгу о коликах, желудочных резях.
— О коликах — это хорошо, — оживился Шамс. — Напиши ее так, чтобы каждый мог с ними справиться. И это все твои дела?
— Принимаю больных, занимаюсь с учениками.
— Больные и ученики могут подождать.
Абу Али снова промолчал.
Шамс вдруг засмеялся.
— Я считал тебя более проницательным. Полчаса я веду с тобой беседу, и любой придворный давно понял бы, к чему я клоню. Таджу ул-Мулку одного слова бы хватило.
Абу Али молчал.
— Или ты не рад моему предложению? Я хочу сделать тебя своим везиром, вторым человеком в державе, а ты даже не благодаришь меня.
— Это слишком высокое звание, — не сразу ответил Абу Али. — Оно потребует много сил, а я всю жизнь мечтал заниматься наукой…
— Хватит! — перебил его Шамс. — Ну почему так? Когда предлагаешь порядочному человеку заняться государственными делами, он обязательно отказывается. А жулики сами лезут отовсюду на должности. И после ты же считаешь, что не так правят страной. Ведь думаешь? Скажи честно.
— Думаю, — сказал Абу Али.
— Вот и начинай править так, как ты считаешь нужным. Человеку, который вступает на высокую должность, по закону полагается дарить халат. Завтра утром на тебя торжественно наденут этот халат и ты приступишь к делу.
— Я согласен, — сказал Абу Али. — Но я буду поступать только так, как я сам считаю нужным. Конечно, посоветовавшись с тобой, — добавил он. — И многие будут недовольны.
— Недовольных я беру на себя, — захохотал Шамс. — Иди, иди, голова моя прошла от твоего лекарства. Готовься к завтрашней церемонии.
На небольшой площади перед мечетью Абу Али попались два бродячих проповедника. Абу Али хотел объехать их. Внезапно проповедники преградили коню дорогу.
— Это он! Он! — закричал высокий проповедник, тыча рукой в сторону Абу Али. Глаза проповедника расширились от ненависти. — Это он околдовал нашего эмира Шамса! Это он плодит неверие в своих книгах. Это он твердит ученикам, что мир вечен, а судьбы людей не зависят от воли аллаха. Жгите его книги, жгите! Казните его самого, казните! Или он принесет нам несчастья! Хватайте его!
Проповедник захлебывался в крике.
Прохожие останавливались. Некоторых прохожих Абу Али хорошо знал, он их лечил.
— Хватайте его, или беды свалятся вам на голову! — кричал проповедник.
Абу Али спокойно объехал его и направился к своему дому.
Везирство Абу Али ибн-Сины было недолгим.
В первый же день он предложил эмиру Шамсу несколько реформ:
1. Освободить от налогов крестьян, которые совсем обнищали.
2. Сократить войско вдвое, а освободившихся воинов направить на строительство каналов.
3. Заложить первые медресе и дом исцеления.
Шамс был трезв и старался выглядеть торжественно.
— Казна пуста, последние военные неудачи вовсе истощили ее, — доказывал Абу Али. — Войску нечем платить.
— А я возьму заём у купцов. Схожу в поход, возьму Тарим — богатый город около Кирманшаха. Войско будет довольно, и казна пополнится, — сопротивлялся Шамс.
— Тогда на твоей земле не останется крестьян, потому что они вымрут. А купцы не дадут займа в следующий раз. Если же ты сейчас, распустив половину войска, используешь деньги на орошение, то деньги эти вернутся в твою казну в следующем году. И казна твоя будет наполнена, а население сыто.
