Под стягом Святослава (Историческая повесть) - Пономарев Станислав Александрович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— Истину речешь, брат.
— Бра-ат?! Бирюк облезлый тебе брат! Богатыри русские, живые и мертвые, братья мне. И тот брат, кто борозду в поле ломает ради хлеба насущного!.. Видишь сапог? — Кудим выставил вперед ногу неимоверных размеров. — Видишь, спрашиваю?!
— Вижу. Добрый сапог. Из сафьяна. Почитай, княжецкий, — зачастил неожиданно староста.
— Так вот, воевода Слуд и гриди наказывали мне: когда ты, цыплячья душа, заявишься долг за свиней требовать, так штоб я с тобой добрым пинком расчелся. Пошли! — Смерд схватил Чегиря за воротник и выволок вон.
В избе неистово причитали женщины…
Кудим через некоторое время вошел, плотно притворил за собой дверь, крякнул смущенно:
— Да будет вам.
— Ведь теперича тебя в поруб [72] упекут! — как наседка, ахала полнотелая Кудимова супружница.
— Душегубец, осиротить нас хочешь? — басом вторила мать, такая же, как сын, рыжеволосая и могучая, на голову уступающая ему ростом, зато объемом намного превосходящая своего отпрыска.
Несокрушимый витязь переяславской дружины попятился, увидев в руках грозной родительницы увесистую кочергу.
— Охолонись, маманя, — замахал руками Кудим. — Прости меня, непутевого. Пошутковал я!
— Пошутковал?! А Чегирь-от лежит без души. Убил ведь, кровопивец!
— Да живой он. Я его и погладил-та в четверть силушки. Да не махай ты кочергой, маманя! Сей миг я Чегиря на ноги поставлю!
Кудим выскочил за дверь, прихватив с собой бадейку. Женщины с любопытством наблюдали за ним, выглядывая в раскрытое настежь оконце.
Кудим подошел к поверженному врагу и выплеснул воду тому на голову. Тиун шевельнулся, замычал, ошалело поводя мутными глазами. Смерд наклонился к нему, сказал что-то вполголоса. Чегирь вскочил и резво, вприпрыжку побежал вдоль улицы, все время забирая вправо. Вот он стукнулся всем телом о чей-то забор, оттолкнулся двумя руками и помчался дальше…
— Ну вот. А вы речили. Ха-ха-ха! — Кудим вошел в горницу, сел на скамью, положил ногу на ногу. — Эт-то крапивное семя и палицей богатырской не осилишь, а тут… сапогом.
— Што ты ему сказал-от, Чегирю-та? Отчего он, ако заяц, поскакал? — спросила строгая мать. — Че молчишь? Сказывай, нечистый дух!
— Да так, ниче.
— Поведай, Кудимушка, — приласкалась к нему жена.
— А я шепнул ему, как он лупетками захлопал «Хошь, еще раз сапогом пониже спины вдарю?»
Женщины от смеха повалились на лежанку…
На следующий день утром, когда еще все спали, в дверь Кудимовой избы неистово загрохотали чем-то тяжелым.
— Эй! Отворяй! — раздались снаружи грубые голоса. — Где хозяин?! Отворяй! Не то всю избу разнесем по бревнышку!
Кудим вскочил с лежанки, схватил кочергу, смахнул задвижку и внезапно рванул дверь на себя: в избу головой вперед, гремя железом брони, влетел человек. Он не удержался на ногах и, сбив по пути скамью, острием стального шлема вонзился в бревенчатую стену. Смерд ткнул кочергой другого, загородившего проем: тот охнул и согнулся пополам. Богатырь рванулся вперед и оказался лицом к лицу с тремя всадниками.
— Р-рубите яго, разбойника! — возопил знакомый голос. — Р-руби-и по слову воеводы!
— Постой! — густо отозвался бас другого комонника. — Да это, никак, Кудим Пужала?
— Так оно! Пужала и есть, — подтвердил третий всадник.
Великан пригляделся.
— Никак, Варакша?
— Да я же!
— А че вам тут надобно?
— Да вот вчерась энтот тиун примчался к воеводе и базлает: «Разбой!» Ну, Слуд и спослал нас. А клоп сей вонючий, — Варакша указал на Чегиря, — не сказывал, кто тот разбойник, и привел нас к твоей избе. Вот и все.
— Слазь с коня, брат. Зайди в дом, отведай угощенья моего. И воев своих зови.
— Дак один уж в избе, — рассмеялся витязь. — Другой вон стоит, будто твоя кочерга, согнулся. А энтого помнишь?
— Никак, Ломка, Будилы-городника сынок? Ну да, он! Ну витязь, чистый витязь! Милости прошу отведать хлеба-соли! — поклонился смерд боевым соратникам.
Стукнутый кочергой дружинник пришел наконец в себя и распрямился. Хоть и морщился от боли воин, но Кудиму улыбался, как родному.
Склонившись в поясном поклоне, на пороге стояли хозяйки дома, приглашая гостей в горницу.
Чегирь сидел на коне, вертел головой в растерянности и не знал, что говорить и делать. Ему подсказал седоусый Варакша: размахнувшись богатырской десницей, он так огрел доносчика плетью, что тот волком взвыл.
— Вон отселева, паскудник! Черной лжой на гридя княжецкого поклеп возводить?! Поди прочь, пока голова на плечах!
Дважды тиуна просить не понадобилось. Он рванул повод и так заспешил, что, казалось, еще мгновение, всадник обгонит в своем стремлении коня и улетит в поднебесье.
Когда хозяин и гости вошли в избу, дружинник, влетевший сюда поневоле, все еще барахтался на полу, силясь вырвать шлем из стены. Кудим легко, словно морковку из грядки, выдернул его, поставил на ноги и обнял радостно:
— И ты тута, Гаркуша?! А сказывали, будто бы тебя козары в полон увели?
Гаркуша ошалело поводил глазами.
— Пужала, што ль? — наконец выдохнул он изумленно…
Узнав о происшедшем, воевода Слуд посмеялся от души. Но вступать в свару с Ядреем ему не хотелось, и Слуд обо всем через гонца доложил Святославу. Князь сразу вспомнил о подвигах силача-смерда.
— Уж не тот ли это богатырь, что зарубил в бою самого Хаврат-хана?
— Он! — подтвердил гонец, черный, щуплый и ловкий воин с хитрыми глазами. — И еще, великий князь, Кудим стрелами из могутного лука почитай два десятка воевод козарских с коней поссаживал. А сколь простых степняков он мечом да секирой достал, о том один Перун только и ведает.
— А ты откуда знаешь?
— Дак ить Кудим-то сельчанин мой и побратим. Нас воевода Слуд вместе в витязи повенчал: его — гридем, а меня — оружничим при нем.
— Как величать тебя?
— Тимоха Грач, пресветлый князь.
— Наслышан, — улыбнулся Святослав. — А вот ни того, ни другого повстречать не довелось. Но награда давно уж ждет вас: и Кудима Пужалу, и тебя.
— Меня-а?! — опешил от счастья Тимка.
Князь глянул на него с усмешкой, вполголоса сказал что-то отроку. Вскоре тот принес две нашейные гривны [73] — золотую и серебряную.
— Это тебе за доблесть ратную. За то, что спас от поругания стяг княжецкий, — подал Святослав серебряную гривну удалому переяславцу.
Оружничий грохнулся на колени.
— Встань! А этой золотой похвалой пускай именем моим воевода Слуд наградит Кудима Пужалу! И еще передай воеводе: Кудима не трогать и не обижать под страхом гнева моего! Ядрею я тоже укажу.
— Спаси тебя Перун, великий князь! Оченно ты нам с Кудимом потрафил!
— Так бери же злато боевое для побратима своего.
— Не-ет, княже.
— Што-о?! Эй, отроки!
— Погодь, князь. Не гневись. Не в обиду я. Только гривна эта Кудиму мала будет. Ему втрое поширше супротив моей надо.
— Ха-ха-ха-ха! — откинулся на спинку кресла князь. — Эт-то как поширше? Какую ж, например?
— Да с полхомута конского. Никак не меньше.
Святослав смеялся так громко и так долго, что Тимка подумал со страхом: «Как бы не захлебнулся, князь-та!»
Отсмеявшись, властитель Руси сказал:
— Ты езжай в Переяслав-град. А я пришлю гривну Кудиму пошире этой, чтоб впору богатырю была. Не забудь слов моих для воеводы Слуда. Иди…
Тудор с сыном заканчивали уже пятый круг пахоты, а сосед все еще не откликался на его предложение — покалякать. Наконец Кудим остановил волов и через пашню пошел на зов.
Они и двумя словами не перемолвились, как зоркий глазами Тудор показал рукой в степь:
— Глянь, комонники скачут! Не быть бы беде?
— Так путь их от Киев-града. Наши комонники, — лениво отозвался великан.
— Все могет быть, — пробормотал шорник, отвязывая от плуга рогатину.
— Пожалуй. Эй, Шумила! — крикнул Кудим своему погонычу. — Подай-кось копьецо мое!
