Белое солнце пустыни - Ежов Валентин Иванович (читать книги бесплатно TXT) 📗
«Одним меньше, – отметил про себя Сухов, – С троими немного легче… Значит – это люди Абдуллы… Вот я балда – видел же лошадиные следы… – С виду Сухов выглядел глуповатым и растерянным. Ни один мускул на лице не выдавал его истинного состояния, а мозг лихорадочно работал. – Если они не убили меня сразу, значит я им зачем-то нужен… Решили взять в плен… Может, им так приказал Абдулла… Значит, у меня есть время и можно как-нибудь вывернуться… Плохо, что эта папаха от меня в трех шагах… Далековато… Вот бы сделать еще шажок, и тогда можно броситься, схватить за ноги… Ну, выстрелит разок, в движении это не так страшно – еще нужно попасть, чтобы убить… а ранит – это легче… еще можно драться… Эх, мать твою, как бы этот шажок сделать?.. Пальнет с испугу!.. – Сухов покачнулся, как бы от внезапной слабости, и сделал полшажка. – Ну, вот, еще чуть-чуть…»
Но нукер тут же подобрался, остро взглянул на пленника: Дуло револьвера уставилось ему в грудь.
«Сейчас пальнет, сволочь!.. – со страхом подумал Сухов. – Погибнешь ни за хрен… И зачем я связался с этими бабами…» – Все эти мысли пролетели у него в голове за несколько мгновений. И тут взгляд Сухова упал на его невиданно-огромные наручные часы, торчащие из-под кепаря, хоть и не работающие, но с виду весьма привлекательные, и вероятный план мелькнул в его сознании.
– А ну, шагай, – приказал нукер в папахе и отступил в сторону.
Сухов, прежде чем двинуться, с подчеркнутым вниманием посмотрел на свои наручные часы и «небрежно» вытянув их из-под кепаря, начал пристраивать к руке… Как и предполагал Сухов, глаза нукера в папахе жадно сверкнули при виде необычных часов, он чуть подался вперед и этим невольным жестом выдал себя.
Сухов взял часы за ремешок и бросил нукеру в папахе, тот поймал их – и в ту же секунду, в прыжке, Сухов выбил из его рук револьвер и, падая на песок, в перевороте, дважды выстрелил.
Сперва упал «красный жилет», за ним – нукер, любитель часов.
Сухов перекинулся с одного бока на другой, чтобы сразить третьего нукера на баркасе и не дать тому прицелиться, но в этом уже не было необходимости: сдернутый с баркаса нукер хрипел, пытаясь сорвать с шеи петлю аркана, наброшенную на него Саидом.
Сухов поднялся с песка, поднял свой револьвер, выпавший из рук нукера, проверил барабан, одновременно наблюдая, как Саид хладнокровно придушил врага. Затем спокойно спросил:
– Ты как здесь оказался?
– Стреляли, – коротко ответил Саид, свертывая аркан на локте.
Федор одобрительно кивнул и, подняв с песка свои часы, надел их на запястье, посмотрел на море, на воду, от которой так расслабился… После чего опоясался ремнем с кобурой, вложил в нее револьвер… и тут раздался выстрел.
Быстро обернувшись, Сухов увидел Саида с карабином в руках, только что выстрелившего с полуоборота. Каким-то сверхчувством воина тот уловил шевеление раненого джигита в красном жилете, поднимающего руку с ножом для броска. Сухов, взглянув на теперь уже навсегда уткнувшегося в песок противника, снова поинтересовался:
– Откуда у тебя карабин?
Саид бесстрастно перезарядил карабин – гильза, выпрыгнув из ствола, перекувырнулась и мягко упала на песок. Также бесстрастно пожав плечами, он ответил:
– В пустыне оружия много. Птицы не клюют оружия.
– Это точно, – согласился Сухов. – Птицы клюют нас. – Он вспомнил, как грифы терзали погибших бойцов отряда Макхамова… Потом он обернулся и увидел, как вышли к берегу жены Абдуллы и, остановившись, сбились в кучу.
Сухов усмехнулся, покачал головой.
Петруха, цепляясь за приклад винтовки, торопливо, почти бегом следовал за Суховым, который уверенно шагал от моря к Педженту. За ним, отставая метров на десять, гуськом семенили, наступая друг другу на пятки и путаясь в подолах, жены Абдуллы с закутанными лицами.
– Товарищ Сухов, – канючил Петруха, – а как Рахимов задержится, что тогда?.. Ведь Абдулла из-за них, знаете…
– Не робей, Петруха, – осадил его Сухов; он вдруг остановился у ближайшего к морю двора.
Здесь под стеной сидели на завалинке трое высохших стариков в белых чалмах. Обесцвеченные годами глаза их бесстрастно смотрели на Сухова, и, если бы не четки, которые старики медленно перебирали, можно было подумать, что они вырезаны из серого, обожженного солнцем песчаника.
– Здорово, отцы! – поздоровался со стариками Сухов; его внимание привлек тлеющий ящик, на краешке которого сидел один из стариков, а на крышке рядом лежала трубка с длинным чубуком.
Старики молчали, мысленно подсчитывая свои грехи, готовясь к переходу в другой мир.
Сухов хотел было пойти дальше, но заметил вдруг на тлеющем ящике полустертую надпись «динамит». Он наклонился и легонько стукнул по ящику – тот не был пустым.
– Извини, отец, – сказал Сухов и, приподняв невесомого старика, пересадил его, затем отодрал тлеющую крышку – под ней были аккуратно уложены динамитные шашки. – Где взяли? – спросил он, оглядев стариков.
– Давно здесь сидим, – безразлично ответил самый старый.
Сухов вынул крайнюю шашку, швырнул ее в воздух и, выхватив револьвер, выстрелил – раздался оглушительный взрыв.
Старики остались сидеть все так же спокойно и невозмутимо, только взрывной волной с них разом сдуло чалмы, обнажив их голые, как коленки, заблестевшие на солнце головы.
– Петруха! Прихвати ящик. Пригодится, – приказал Сухов.
– Есть! – ответил парень и, подняв ящик, взвалил его на плечо.
– А барышням объясни, – продолжал Сухов, бросив взгляд на гарем, который снова сбился в кучу поодаль, что никакого Абдуллы не будет… Чтоб без паники… Ясно?
– Ясно! – повеселел Петруха, понимая, что теперь он неодинок.
Они тронулись дальше. Впереди шел Сухов, за ним ковылял Петруха, таща на плече тяжелый ящик с динамитом. Сухов еще не знал, где пригодится динамит, но в том, что он пригодится, был уверен – оставшись здесь, он обрек себя на неминуемую и неравную схватку с Абдуллой.
Закутанные в чадры жены Абдуллы спешили за ними. Гюльчатай посматривала на Петруху, на его тощие ягодицы и улыбалась под паранджой. Стрекоза, сверкая крылышками, зависла в воздухе перед закрытым лицом Гюльчатай, мешая ей смотреть.
У музея Сухова ждал Саид. Хмурый и сосредоточенный, сидел он на коне с карабином наискось спины, с револьвером на поясе.
– Ты что? – спросил Сухов, уже зная наперед, что скажет Саид.
– У Абдуллы много людей, – проговорил Саид.
– Это точно.
– Уходи. Скоро он будет здесь.
– Теперь не могу. Видишь, как все обернулось… Оставайся ты тоже.
– Здесь нет Джевдета, – Саид тронул с места коня.
– Ну, тогда счастливо, – с сожалением сказал Сухов.
Саид, пустив коня шагом, медленно удалялся. Сухов долго смотрел ему вслед, понимая, что значит для него в этой ситуации такой воин, как Саид, но месть есть месть, и нет ничего важнее в жизни для кровника – эту истину Востока Сухов постиг давно.
Как бы чувствуя спиной его взгляд, Саид поспешил завернуть за угол здания и пришпорил коня.
Сухов вздохнул, холод одиночества охватил его… но переживать было некогда. Надо было обустраивать жизнь вверенных ему женщин – размещать их на ночлег, готовить обед и так далее.
Тело Савелия доплыло до Астрахани; и тут его втянуло в рукав поймы, впадающей в Каспийское море.
В море его встретили мальки осетров, удивляясь громаде человеческой, а раки и прочая морская живность стали рвать его тело на кусочки, распыляя человека по всей акватории морской.
Багор, вертящийся некогда пропеллером на льдине у Нижнего Новгорода, тоже качался на волнах Каспия, постепенно распадаясь на волокна, но потом попал в мазутное пятно, пропитался мазутом, просолился и стал гнить медленнее.
Гулко звучали удары молотка.
Сухов стоял на легком инкрустированном слоновой костью столике и прибивал фанерную вывеску над дверью помещения, в котором разместился гарем.
