По кличке «Боксер»: Хроника времен культа личности - Денисов Валерий Иосифович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
– А вещи вернули твоей соседке?
– Кое-что по мелочам. Самое ценное уплыло, но она помалкивает, рада-радешенька, что дома. Боится, опять в камеру посадят. Следователь ей так и сказал: держи язык за зубами, дело твое, дескать, ещё не закончено. Вот такие пироги.
Честно говоря, после того последнего разговора, состоявшегося в кабинете Сатова, Маньковский о подполковнике вспоминал редко. По случаю с задержанием мальчика на пляже он сделал представление в прокуратуру, добился его освобождения. Никаких общих дел в последнее время у него с начальником соседнего ведомства не было. Информация о его действиях, естественно, не доходила. Личные контакты прервались. Что радовало: перестали поступать в милицию сигналы о ночных визитах людей в форме с последующей конфискацией имущества, которые местными обывателями приписывались «оборотням», Маньковскому подумалось даже, что Сатов умерил свой пыл.
Однако он ошибался. Через час после ухода Прохорова к Маньковскому вошел возбужденный Костров, протянул аккуратно исписанный лист бумаги:
– Вот, полюбуйтесь, Александр Иосифович!
– Что это за послание?
– Сотрудник жилищно-коммунального отдела горисполкома принес нашим обэхээсовцам.
– И что же вас так взволновало, Иван Борисович?
– Да вы прочтите! Это же скандал, так сказать, областного масштаба. Афера, какой и предположить трудно.
В письме сообщалось об особняке, в котором жил Сатов, где майор провел в гостях один-единственный, но запомнившийся вечер. Вокруг него, оказывается, разгорелись страсти. Да какие! Приобретя неизвестно где дефицитные строительные материалы, используя труд людей, подобных художнику Перловскому, Сатов произвел капитальный ремонт дома, фактически его перепланировку. И предъявил иск городскому жилотделу на сумму, исчисляемую в несколько десятков тысяч рублей. Подполковник утверждал, что все работы якобы оплатил из собственных средств и требовал вернуть ему деньги сполна. Работники жилотдела за головы схватились. И было отчего. Во-первых, особняк Сатов захватил самовольно и никаких документов, удостоверяющих право на его заселение, не имеет. Во-вторых, счета на произведенные работы подполковник отказался предъявить, а лишь предложил убедиться на месте в том, что ремонт произведен.
Они обратились в горисполком с просьбой разобраться в сложившейся ситуации. Городские власти долго рядили, как выйти из положения. В конце концов кто-то из чересчур осторожных подбросил мыслишку о том, что стоит ли связываться с органами, и предложил… оформить дом в собственность уважаемого Николая Александровича. Сатова вызвали в исполком. Беседа его руководителей с начальником ОНКГБ была предельно короткой.
– Желаете получить дом в свою собственность? – унылым голосом спросил городской голова.
– Да! – бодро ответствовал подполковник.
Противозаконная сделка состоялась. Вот об этом и сообщил с возмущением в ОБХСС честный человек.
Маньковский поднял глаза на Кострова. В них таился немой вопрос: что же будем делать? Капитан прекрасно понял начальника и не замедлил ответить:
– Сигнал получен, и мы обязаны его проверить.
– Согласен. Полагаю, в исполкоме нас ознакомят со всеми нужными документами, но вот допустит ли в свою крепость Сатов?
– Без помощи горкома, его поддержки, так сказать, не обойтись.
– Верно. Значит, нужно идти к первому…
…Секретарь встретил Маньковского, стоя у окна: не любил этот человек, в прошлом – строитель, письменного стола. Да и в кабинете не засиживался. Считай, повезло майору, что застал Сергея Кузьмича в здании. Однако тот явно торопился.
– По какому поводу тревогу забил, Александр Иосифович? Прямо заинтриговал меня: «очень срочно, очень срочно!» Не банда ли какая с гор спустилась в город и начала грабеж? – Сергей Кузьмич усмехнулся.
– Банды нет, а вот город наш грабят.
– Как это понимать? Кто же?
– А я вам, товарищ секретарь, письмо любопытное принес. Ознакомьтесь, пожалуйста.
Гримаса неудовольствия промелькнула на лице секретаря.
– Мог бы и подождать с письмом… – Но когда прочел первые строчки, добавил: – Так и знал – дело пустое.
– Как это пустое? – не скрывая своего удивления, протянул Маньковский.
– А вот так. Знаю я про эту историю, а поделать ничего не могу. Работы по особняку Сатовым произведены огромные…
Майор хотел было возразить что-то, но секретарь отрезал:
– Не перебивай меня. Известно, о чем говорить будешь. Дескать, где документы, где счета. Там черт ногу сломит в документации. Какие-то бумаги проходят по административно-хозяйственной части их управления. Многие и впрямь вызывают сомнения. Проверка нужна. Я связался с Симферополем. Мне ответили: оставь человека в покое. Хочешь, чтобы дом остался на балансе исполкома, возмещай расходы по капремонту. Денег нет? Так что правильно поступил исполком.
– Это как понимать? Ведь нет такого закона, чтобы государственное жилье отдавать в частные руки.
– Эх, – вздохнул секретарь, – много чего у нас нет. А что более всего мне руки вяжет, так это то, что нет у меня, партийного руководителя, права вмешиваться в дела ведомства товарища Сатова. А дела там творятся прелюбопытные…
Сергей Кузьмич вдруг как-то сник, сжался. Его длинная жилистая шея ушла в широкий ворот кителя. Видно было, что он пожалел о неосмотрительно оброненных словах. В разговоре возникла тягостная пауза. Маньковский не решился её прервать. Он просто уставился на секретаря и ждал, что же последует дальше. Сергей Кузьмич поймал взгляд майора. И какое-то время они смотрели в глаза друг другу. По всему чувствовалось: секретарь колеблется, стоит ли открываться человеку, в честности и порядочности которого, правда, успел убедиться. Майор же, казалось, подталкивал его: скажи, о каких делах идет речь, и мы, два коммуниста, решим, как нам поступить. Маньковский первым сделал попытку выйти из щекотливой ситуации.
– Сергей Кузьмич! О каких делах, если не секрет, идет речь?
– Секрета большого нет, если люди открыто пишут обо всем в горком. Только речь идет совсем не о стяжательстве Сатова. Хотя, впрочем… – секретарь встал из-за стола и направился к сейфу, открыл его и протянул Маньковскому несколько писем:
– Вот, можешь ознакомиться.
То, о чем поведали скупые строки заявлений граждан, не оказалось для майора неожиданным. Он лишь убедился, что до него доходила лишь малая толика правды о «деяниях» Сатова. Масштабы его беззаконий не имели границ. Некая гражданка Квитковская жаловалась на то, что у неё конфисковали антикварные вещи под предлогом того, что она якобы во время оккупации ограбила музей. На самом деле, и на это имелись документы, все досталось по наследству.
В другой жалобе сообщалось о том, что лично Сатовым во время допроса свидетельницы были отобраны у неё два кольца с бриллиантами и до сих пор не возвращены.
В третьей… Впрочем, все письма оказались похожими одно на другое. Маньковский вернул их секретарю со словами:
– А вы не обратили внимания на одну характерную деталь?
– Какую?
– Сатов предъявлял обвинения и забирал людей, у которых имелись значительные ценности. Не в этом ли секрет его интереса к ним?
– Я тоже так подумал, когда прочел письма, да и прокурор согласился со мной.
– Он ознакомился с ними?
– Безусловно.
– И что же? Ведь тут все ясно. Именно о стяжательстве, в котором вы сомневаетесь, о служебных злоупотреблениях идет речь…
– Пожал плечами прокурор и ясно дал понять, что не правомочен заниматься делами «фирмы» Сатова.
– Я не вправе задавать вам этот вопрос, Сергей Кузьмич, и все же: что вы думаете дальше делать с письмами?
– Сообщил уже кому следует в областной центр.
– Какой же результат?
– Уведомили, что к ним поступали аналогичные жалобы, и в Ялту приезжал проверяющий, кое-что подтвердилось, Сатова наказали…
– Двадцатью сутками ареста, – вставил Маньковский.
– Тебе уже известно? Да, именно, назначили домашний арест. И ни слова мне не сообщили о том, куда делись ценности, что с людьми.
