Варяжские гнезда - Левицкий Михаил (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗

О горе с крестом говорилось тоже много удивительного.

В лесу, немного ниже вершины, где стоит крест, построена деревянная избушка. В ней живут два старца. Один из них из далеких земель, другой полянин, которого и отца, и мать, и всех братьев во всем крае знали. Питаются они плодами земными, которые сами добывают. Пьют одну чистую ключевую воду. Весь день и часть ночи они то поют, то читают на незнакомом языке. Когда кто в окрестных деревнях заболеет, то один из них, а иногда и оба вместе являются, ухаживают за больным, утешают его родных и долго-долго молятся у постели страждущего. Говорят, что многие над кем они молились, выздоравливали от самых трудных болезней. Был год, что у полян хлеб не родился. У северян же был урожай. Сели старцы на ладью и из села в село проплыли все северское побережье, заходя в дома и прося подаяния хлебом. Всех голодающих оделили. На работе в полях увидят человека старого или немощного, сейчас приходят ему на подмогу. И чудное дело! Старые они уже оба – лет по семидесяти есть. А работают лучше молодых дюжих парней. И всем говорят, что Бог им силы дает. Нашим богам они не молятся. Говорят, свой у них есть, и много они рассказывают и больным, и выздоравливающим, и рабочим в поле, и спутникам в лесу, о Боге великом, которому они поклоняются. Иногда они уходят куда-то очень далеко, обходят земли Полянские и древлянские и северские и опять приходят назад. Часто и их посещают люди из дальних мест. Они им дают пищу и ночлег, и часто их собирается много – десять, двадцать человек, и тогда все молятся, поют и читают вместе, нередко целую ночь напролет.

Таковы были общие сведения о дивных старцах, живущих на горе. Любу Черниговичу один из старшин, бывших на празднике, прибавил к этим данным общей народной молвы и свои собственные впечатления.

– Обоих старцев я сам знаю. Одного зовут Феодором, другого звали Управом, но сам он себя зовет Иустином. Он полянин из рода Бронебоя. А Феодор не знаю откуда. Только и он давно живет среди нас и на языке славянском говорит хорошо. Раз я в лесу перед самыми Колядами промерз. Лихорадило, в жару лежал, бредил. Феодор приплыл на ладье, дал мне пить траву, от которой жар спал, потом часто молился надо мной. Когда же я стал выздоравливать, он мне много рассказывал о своей вере. Бог всемилостив, говорил он. Он дал людям Сына своего, чтобы спасти людей от греха и смерти. Сын Божий сделался человеком, и злые люди Его жестоко казнили. По учению их Великого Бога, смеренные взойдут на небо, плачущие утешатся, кроткие наследуют землю, алчущие и жаждущие правды насытятся, милостивые помилованы будут, чистые сердцем увидят Бога, миротворцы назовутся сынами Божиими, изгнанные за правду получат царство небесное. Велика будет награда на небе тех, кого поносят и гонят и всячески неправедно ругают за Бога. А кто любит Бога всем сердцем своим и всей душой своей, и всей крепостью своей, и всем разумением своим, и ближнего своего как самого себя, тот не умрет, а вечно будет жить в Боге. Вот что говорит старец Феодор. Потом я узнал и друга его Иустина. Когда бываю на земле полянской, на том берегу, я и теперь часто захожу к ним. Они мне говорят много, и чует мое сердце, что слова их не ложны. Да можем ли мы-то жить, как они велят? У нас ведь война да добыча вражеского добра. А после победы пиры да попойки. Все это, говорят старцы, великое зло. Надо, говорят, семьдесят семь раз обиды прощать. А у нас обычай: кто раз обидел, хоть не меня, а моего родича, хоть даже меньшего, то с него шкуру поганую ремнями срезать, а потом на кол его ободранного посадить, пока он еще околеть не успел.

Про крест рассказывают следующее:

Более пятидесяти лет тому назад, с юга, из дальних стран, пришел к этой горе на Днепре старец чужестранец именем Андрей. Он говорил, что сам видел Сына Божия на земле и сам слушал Его поучения. Слова Учителя своего он повторял среди полян. Часто говорил он на той горе. В память о смерти Сына Божия на кресте он водрузил на самой вершине горы крест и сказал собравшимся вокруг него людям: «Видите ли горы сие? На сих горах воссияет благодать Божия. Будет здесь великий город, и Господь воздвигнет в нем много храмов Своих». Потом старец ушел в другие земли вверх по Днепру, и по Ловати реке дошел до Озерных городов. У полян остался пришедший с ним юноша, ныне старец Феодор. К нему присоединился впоследствии Управ – Иустин. Андрей же возвратился в страны полуденные, и там, говорят, был насмерть замучен противниками его веры.

Эти известия настолько возбудили любопытство Водана и многих других, что они решили точно и безотлагательно исполнить предписание духа Богучара и постараться узнать все, что можно, о дивном учении старцев, как бы оно ни было несходно с тем, что ему подсказывали честолюбие, властолюбие и другие страсти. В числе вызвавшихся сопровождать царя был и Иона бень-Манассия.

Подъем на гору шел по извилистым тропинкам в лесу, через просеки которого открывались живописнейшие виды на горы правого берега и равнину левого, с густым, разноцветным хвойным и лиственным лесом, окаймленным уходящей в безграничную даль и извивающуюся как змейка серебряной полосой Днепра. Чем выше поднимались, тем живописнее и шире становился этот вид. С площадки, где стоял простой деревянный черный крест, вид представлялся восхитительный.

Водан остановился.

– Правду сказал старец! – промолвил он. – Если построят здесь город, то может быть город сильный, славный и богатый. Горы дадут непреступную крепость, Днепр – торговлю и богатство, а красота природы везде уже есть. Захватить эти горы и отстроиться не трудно. Отсюда можно с понтскими народами, с греками, с сирийцами, с египтянами и мирную торговлю, и войну вести.

К нему подошли два старца с белыми бородами и длинными волосами. Одеты они были по-гречески, в длинных, сурового холста хитонах, с накинутыми на плечи гиматионами бурой козьей шерсти. На головах их были черные скуфейки, а на шее каждого висел серебряный крест.

– Привет тебе, чужестранец, – сказал черноглазый, горбоносый старик, меньше ростом и сухощавее. – Видали мы, как ты на ладьях своих ходил по Днепру и стал у нашего берега. Далеко ли путь держишь?

– Ищу места для поселения моего народа, – объяснил царь. – Землю древлянскую воевать хочу.

Старец выше ростом и более крепкого сложения, голубоглазый и менее смуглый, заговорил:

– Древляне горькие обиды стране полянской спокон века наносят. Люди они дикие и жестокие. Живут в лесах, городов у них нет, в еде неразборчивы. Умыкают невест, берут себе по много жен и бросают их когда вздумается. Но Христос, Господь наш, велел и врагов наших любить. И древлянам вольность по пошлине [17] отцов и дедов дорога.

– За эту вольность я дам им просвещение! – самонадеянно объявил Водан. – Я дам им ратный строй, научу корабли строить, построю города.

– Это я видел, – заметил черноглазый старец. – Корабли твои финикийской постройки, а судя по одежде и вооружению, есть у тебя славяне, греки, готы, даже евреи и финикийцы.

– Ты все эти народы знаешь?

– Знаю! Родом я из Синопа в Пафлагонии и родился от греческих родителей. Зовут меня Феодором. Брат и друг мой полянин Иустин, а до принятия святого крещения именовался Управом. Из Синопа же я ездил не раз и в Пантикапею, и в Херсонес, и к берегам Колхиды. В Синопе же я познал свет Христова учения и сопутствовал до сих мест святому отцу нашему Андрею – Апостолу Христову.

– Я завоеванным народам и веру новую дам! – похвалился Водан.

– Какую? – удивленно спросили оба старца.

– Создам! – был смелый ответ.

– Ты создашь новую веру? – воскликнул Иустин. – Истина ведь не создается человеком! Или ты будешь учить тому, чему сам не веришь!

– Почему ты полагаешь, что тому, чему сам не верю?

– Ты, может быть, хочешь поступить так, – сказал Феодор, – как поступают мудрецы египетские, персидские, славянские? Они верят сами в Единого Бога, а народ учат то басням, то нелепостям, почти равным греко-римским, то поклонению огню, то обоготворению сил природы; во всех случаях – обожанию твари вместо Творца. Те же смутные понятия, которые они сами имеют о Боге, они открывают только посвященным и под великой тайной!