Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Согласен.
— Я поговорю с ним сегодня.
Ребекка встала.
Встал и Клаус.
— Кое-что от себя лично…
— Что именно?
— Мы хорошо знаем друг друга.
— Да…
— Это твоя судьба, — серьезно сказал он. — Тебе суждено быть политиком государственного масштаба. Все менее значимое — пустая трата твоего таланта. Преступная трата. Поверь мне.
Убежденность, с которой он произнес эти слова, удивили ее.
— Спасибо.
Она ехала домой в приподнятом настроении. Перед ней неожиданно открылось новое будущее. Она думала о политике государственного масштаба, но боялась, что это будет трудно ей как женщине и жене инвалида. Но сейчас, когда перспектива стала более реальной, ее одолевало нетерпение.
Но что скажет Бернд?
Она припарковала машину и быстро вошла в квартиру. Бернд сидел за столом в кресле-каталке и с острым красным карандашом в руке проверял школьные сочинения. На нем был только банный халат, который он мог надевать без посторонней помощи. Самым трудным для него было справиться с парой брюк.
Она сразу сказала ему о предложении Клауса.
— Прежде чем я услышу твое мнение, позволь мне сказать тебе кое-что, — проговорила она. — Если ты не хочешь, чтобы я согласилась, я не соглашусь. Возражать, сожалеть или упрекать тебя я не стану. Мы партнеры, а это значит, что никто из нас не имеет права в одностороннем порядке менять нашу жизнь.
— Спасибо, — заговорил он. — Но давай перейдем к деталям.
— Бундестаг заседает с понедельника до пятницы двадцать недель в году, и присутствие на заседаниях обязательное.
— Значит, в среднем в году ты будешь проводить вне дома примерно восемьдесят ночей. Я могу справиться, особенно если мы найдем няню, которая будет приходить и помогать мне по утрам.
— Ты против?
— Конечно. Но бесспорно, тем слаще будут ночи, в которые ты будешь дома.
— Бернд, ты прелесть.
— Ты должна согласиться, — сказал он. — Это твоя судьба.
Она усмехнулась.
— Ты повторяешь слова Клауса.
— Я не удивлен.
Ее муж и бывший любовник считали, что ей следует сделать этот шаг. Она тоже так считала, хотя у нее были опасения: она чувствовала, что ей это по силам, однако перед ней встает проблема. Государственная политика более жесткая и отвратительная, чем политика на местном уровне. Да и пресса не всегда справедлива.
Ее мать будет преисполнена гордости, подумала она. Карла должна была бы быть лидером, и, вероятно, она была бы им, если бы не подверглась насилию в застенках Восточной Германии. Она будет рада, что дочь претворяет ее несбывшиеся устремления.
Они три дня по вечерам обсуждали эту тему, потом на четвертый — объявился Дейв Уильямс.
Они не ждали его. Ребекка пришла в изумление, увидев его на пороге в коричневом замшевом пальто с небольшим чемоданом с биркой гамбургского аэропорта.
— Ты мог бы позвонить, — сказала она по-английски.
— Я потерял ваш номер, — ответил он по-немецки.
Она поцеловала его в щеку.
— Вот так сюрприз!
Ей понравился Дейв в те дни, когда группа «Плам Нелли» выступала на Рипербане и парни пришли в эту квартиру, чтобы досыта наесться один раз за целую неделю. Дейв хорошо относился к Валли, чей талант расцвел в их сотрудничестве.
Дейв вошел в кухню, поставил на пол чемодан и обменялся рукопожатием с Берндом.
— Ты только что прилетел из Лондона? — спросил Бернд.
— Из Сан-Франциско. Я в пути уже целые сутки.
Они говорили на смеси английского и немецкого.
Ребекка поставила кофе. Когда удивление от неожиданного появления гостя прошло, у нее мелькнула мысль, что у Дейва, вероятно, была особая причина приехать, и она встревожилась. Дейв рассказывал Бернду о своей студии звукозаписи, но Ребекка перебила его:
— Почему ты здесь, Дейв? Что-нибудь случилось?
— Да, — ответил он. — С Валли.
Сердце у Ребекки екнуло.
— Говори, в чем дело. Он жив?
— Да, он жив. Но он закоренелый наркоман, пристрастился к героину.
— О боже. — Ребекка тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Это не все, — продолжал Дейв. — Бип живет с ним. Она беременна и не хочет растить ребенка с наркоманом.
— Бедный мой братишка.
Бернд спросил:
— Что собирается делать Бип?
— Она переезжает ко мне на ферму «Дейзи».
Видя, как немного смутился Дейв, Ребекка догадалась, что у него возобновился роман с Бип. Ее брату от этого будет только хуже.
— Что мы можем сделать для Валли?
— Ему нужно завязывать с наркотиками.
— Ты думаешь, он сможет?
— При правильном уходе за ним. В Штатах и здесь, в Европе, есть программы, предусматривающие терапию химическими препаратами, обычно метадоном. Но Валли живет на Хейт-Эшбери. Там на каждом углу можно встретить торговца наркотиками, и даже если Валли не будет выходить из дома и добывать наркотики, кто-то из них постучится к нему в дверь. Он может сорваться в любую минуту.
— Значит, ему нужно переехать?
— Думаю, он должен переехать сюда.
— О господи.
— Живя с вами, я думаю, он избавится от этой привычки.
Ребекка взглянула на Бернда.
— Меня тревожит это, — сказал он. — У тебя работа и впереди политическая карьера. Я люблю Валли не в последнюю очередь, потому что ты любишь его. Но я не хочу, чтобы ты жертвовала своей жизнью ради него.
— Это не навсегда, — заметил Дейв. — Если бы вы содержали его в чистоте и в трезвости в течение года…
Ребекка продолжала смотреть на Бернда.
— Речь не идет о том, чтобы жертвовать жизнью. Но год я могла бы потерпеть.
— Если ты откажешься от места в бундестаге сейчас, другая возможность может не представиться.
— Я знаю.
Дейв сказал Ребекке:
— Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в Сан-Франциско и уговорила Валли.
— Когда?
— Хорошо бы завтра. Я уже забронировал места на рейс.
— Завтра!
Выбора не оставалось, подумала Ребекка. На карту поставлена жизнь Валли. И ничто не может идти в сравнение с этим. Сначала она вызволит его из беды, обязательно. И нечего думать о чем-либо другом.
Тем не менее ей было жаль отказываться от перспективы, открывшейся перед ней.
— Что вы только что говорили о бундестаге? — поинтересовался Дейв.
— Ничего особенного, — ответила Ребекка. — Просто я думала о чем-то еще. Но я полечу с тобой в Сан-Франциско. Конечно, полечу.
— Завтра?
— Да.
— Спасибо.
Ребекка встала.
— Пойду укладывать чемодан, — сказала она.
Глава пятидесятая
Джаспер Мюррей был подавлен. Президент Никсон — лжец, прохвост и плут — был переизбран подавляющим большинством. Он победил в сорока девяти штатах. Джордж Макговерн, один из самых неудачливых кандидатов в американской истории, получил поддержку только штата Массачусетс и округа Колумбия.
Более того, хотя новые подробности уотергейтского скандала шокировали либеральную интеллигенцию, популярность Никсона не шла на убыль. По прошествии пяти месяцев, в апреле 1973 года, рейтинг президента был 60 к 33 процентам.
— Что нам делать? — спрашивал обескураженно Джаспер каждого, кто его слушал. Средства массовой информации, не отставая от «Вашингтон пост», разоблачали одно преступление президента за другим, в то время как Никсон изо всех сил старался скрыть свою причастность к проникновению в штаб-квартиру демократической партии. Один из уотергейтских взломщиков написал письмо, которое судья зачитал в суде. Автор письма жаловался, что на обвиняемых оказывалось политическое давление, чтобы они признали себя виновными и хранили молчание. Это означало, что если это правда, то президент пытается извратить отправление правосудия. Но избирателям, похоже, было все равно.
Во вторник 17 апреля Джаспер находился на брифинге в Белом доме, когда события приняли иной оборот.
По одну сторону комнаты для брифингов находилось небольшое возвышение в виде сцены. Перед занавесом сине-серого цвета, предпочтительного для телевизионного изображения, стояла трибуна. В комнате всегда не хватало стульев, и репортеры садились на коричневый ковер, когда операторам нужно было снимать.
