Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Меня определили в пятый класс, а Катю — в шестой. Здесь морозы очень суровые, до сорока градусов. Нам дали тулупы и шапки. Шапки очень теплые, так как внутри тоже мех. Еще мы получили халаты и к Рождеству получили платья. У меня белье все разорвалось. В особенности панталоны. Из простыни я сшила одну рубашку и две пары панталон.
В Миассе я обрезала волосы до ушей. Так глупо сделала. Но я утешаю себя тем, что у меня волосы стали гуще.
Господи, скорее бы Петроград! У нас ходят слухи, будто в Петрограде такой голод, что все умирают. Как вы живете при таком голоде? Как ваше здоровье? Дорогие мои, скорей бы очутиться всем вместе и уже больше не разъезжаться.
Как поживают Шура и Андрюша? Андрюша, наверно, очень вырос… Как же! Ему исполнилось семь лет. Большой, большой… Пусть занимается как следует.
Милые, как хочется вас расцеловать! Мы так давно не виделись. Подумать только, семь месяцев. Может быть, придется еще столько же прожить без вас. Но не беспокойтесь. Мы тепло одеты и сыты. Год учебный у нас также не пропадет.
Я позабыла написать еще о том, что получила сапоги с голенищами. У нас часто бывают бураны, такие, что ничего не видишь. Говорят, в такие бураны часто заносит людей.
Мы будем далеко от вас во время Рождества. И поэтому поздравляю вас всех с наступающим праздником Рождества Христова!
Целую вас крепко-крепко. Тысячу раз! Скорее бы вас увидеть и расцеловать. Скорей бы! Мы все надеемся, что скороприедем в Петроград. Может быть, к Пасхе. Вдруг случай неожиданный поможет.
Остался маленький кусочек бумаги и приходится волей-неволей заканчивать письмо.
Милые и дорогие мамочка и папочка! До скорого свидания. Целую вас крепко, несчетные тысячи раз… Скорей бы увидеться!
Горячо любящая ваша дочь Ксюша.
Гор. Петропавловск. Группа Анны Александровны Зыковой.
2 января 1919 года.
Мы помним, что младшие из колонистов, покинувших Миасс, высадились в Кургане. Старшие же отправились дальше на восток — в Петропавловск.
После уральской красоты — зеленых гор и прозрачных озер, после воздуха, который можно пить как родниковую воду, Петропавловск, окруженный безлесной и плоской равниной, вызвал разочарование.
Деревьев в городе почти не было. Да и те, немногие, — не зеленого, а серого цвета. Стоило сделать несколько шагов, как за тобой неотступно, как тень, начинало следовать облачко пыли. Что уж тогда говорить о колесах и копытах… Они вздымали целые тучи. Пыль скрипела на зубах, забиралась сквозь оконные щели в комнаты.
Ребята увидели на улицах не только впряженных в экипажи и телеги лошадей, но также верблюдов и волов, перевозивших тяжести.
Город был преимущественно одноэтажным. Оттого собор на центральной площади выглядел еще более высоким и величественным.
Петропавловск как-то обходился без водопровода. Воду развозили в бочках. Зато были театр и цирк. По вечерам вспыхивали уличные фонари. Они-то и напоминали, что в этом далеком и забытом Богом месте тоже двадцатый век.
Колонистов разместили в разных концах города. Для мальчиков во главе с Вячеславом Вячеславовичем Вихрой определили здание начальной школы.
Средних девочек возглавила Христина Федоровна Вознесенская. Этой группе отвели дом мусульманского комитета, рядом с мечетью.
Старшие девочки, в числе которых были Катя и Ксюша Амелины, устроились лучше всего — в женской гимназии. Здесь жили, здесь же и занимались.
Комнаты у них были большие. Потолки высокие. Удобная кухня. В их распоряжение отдали вестибюль — лучшего места для приготовления уроков и досуга не придумаешь.
Анна Александровна Зыкова стала их воспитательницей. Ее муж погиб на войне. Всю жизнь она посвятила детям. Дочь училась в Смольном институте, а сын — в кадетском корпусе. Пора бы и внуков воспитывать. А вместо них — эти девочки-подростки. Их возраст, их любопытство, неугомонный нрав требовали постоянных хлопот и неусыпного бдения. Между тем Анна Александровна не отличалась здоровьем: ревматизм. Походка медленная. Любое движение дается нелегко. Даже руки, чтобы расчесать волосы, она поднимает с трудом.
Девочки любили свою воспитательницу и жили дружной семьей. Но и любя ее, нередко доводили до слез. Потом извинялись и каялись. А Анна Александровна, поплакав втихомолку в своей комнатке-клетушке и высушив носовым платком слезы, снова открывала дверь в спальню, где ее воспитанницы еще несколько минут назад гудели с закрытыми ртами в ответ на ее распоряжение засыпать.
Очень редко Зыкова наказывала девочек. Да и наказания были сравнительно мягкие — лишение прогулки, запрещение пойти на вечер или в другую группу.
Кроме парт, в гимназии не нашлось другой мебели. И в первую ночь дети спали на полу. На другой день Анна Александровна сказала девочкам:
— Наверняка в любом из окрестных домов найдется лишняя мебель. Попросите на время.
— А что просить?
— Нам все пригодится.
Колонистки с удовольствием взялись выполнять необычное поручение. Они разделились по два-три человека и отправились в разных направлениях.
Сестры Амелины и сестры Колосовы пошли вместе, читая по пути названия близлежащих улиц.
— Давайте пойдем по улице Почтамтской. Там дома богаче, — сказала Евгения.
— А я думаю, по Караванной, — предложила Оля. — В богатых домах и мебель дорогая. Кто же нам ее даст?
— Не все ли равно? — вмешалась в их спор Ксюша. — Главное, чтобы хозяин щедрый попался.
Так они и шли, споря и не зная, в какие ворота постучать, пока не встретилась пожилая женщина. Она к ним обратилась первая:
— Здравствуйте, барышни. Что-то я вас раньше не встречала. Небось откуда-то издалека к нам?
Девочки представились.
— А меня зовут Евдокия Федоровна Шапкина.
Хозяйка им предложила на выбор два стола. Понравился круглый.
— Мы вам потом его вернем.
— Ничего, пользуйтесь. Он все равно без дела, — сказала Евдокия Федоровна. — Загляните к нам еще раз. Я вас познакомлю с детьми. Их у меня пятеро.
Стол очень пригодился. За ним и ели, и уроки готовили. И даже использовали как театральный реквизит.
Постепенно быт девочек налаживался. Они стали находить своеобразную красоту в городе, который вначале не понравился. Пусть дома одноэтажные, зато добротные и теплые. Пусть окружают их высокие заборы с массивными воротами, зато живут люди не обособленно.
Убедившись, что в городе спокойно, Анна Александровна разрешила девочкам дальние прогулки. Особый интерес вызвала окраина города, где стояли юрты казахов-скотоводов. Раскосые глаза, блестящие черные волосы, расшитые разноцветной кожей меховые одежды…
Гостеприимные кочевники заметили любопытство девочек и пригласили к себе в юрту. Угостили чаем, дали отведать верблюжьего молока. Потом предложили прокатиться на лошади.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
МЕТЕЛЬ
Наступила сибирская зима. Снег шел несколько дней кряду. Потом задул ветер и намел сугробы, доходившие до середины окон.
Зима оказалась к лицу Петропавловску. На смену телеге пришли сани. А вот верблюды не исчезли с улиц. Оказалось, этим животным нипочем и тридцатиградусный мороз. Они шли мерным и плавным шагом, неся на спинах огромные тюки.
— Неужели верблюдам не холодно? — спрашивала, кутаясь в одеяло, Лиля Петрова. Эта худенькая девочка никак не могла согреться, и подружки ей всегда уступали место у печурки.
Дров недоставало. Ценилось каждое полено. Сухие дрова шли в большую общую печь. Сами же дети в своей комнате топили маленькую железную печурку. Но им доставались одни сырые полешки. И приходилось терпеливо ждать, пока не стечет с них вода. Тепла такие дрова давали мало. На ночь из тулупов и одеял сооружали спальные мешки. Только так удавалось согреться и уснуть. А утром заливали в рукомойники горячую воду, которая, стекая в корыто, уже вскоре затягивалась ледяной коркой.
