Робин Гуд - Гершензон Михаил Абрамович (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Слепец с двумя красными ямами вместо глаз протиснулся вперёд, таща на ремне трехногую собаку.
— Безглазый с безлапым пришёл! Дайте дорогу! — кричали ребята, и люди сторонились, чтобы пропустить слепца.
Все в Ноттингеме знали, что старый Генрих был когда-то первым стрелком на всю Англию, но шериф изловил его в королевском лесу на охоте и в наказание выколол ему глаза.
Парень в малиновой куртке положил руку слепому на плечо.
— Здравствуй, Генрих, — сказал он тихо. — Что не видать тебя в Шервуде?
— Приду, приду, стрелок, — вздрогнув, ответил безглазый. — И то заскучал в Ноттингеме.
Слепой склонил голову набок и долго прислушивался к жужжанию стрел.
— Эх, пострелять охота! — промолвил он.
Парень в малиновой куртке сунул в руки слепому свой лук и стрелу.
— А ты покажи им, Генрих, что для такой мишени и глаз не нужно.
Ещё одна стрела прожужжала мимо и стукнулась в мишень.
— А клянусь святой троицей, покажу! — Безглазый улыбнулся широкой улыбкой. — Подержи моего пса, сынок. А ну-ка, ребята, поставьте меня у черты!
Запрокинув назад голову, он прошёл к черте, у которой показывали своё искусство стрелки. Толпа притихла, глядя на горделивую осанку слепого.
— Стреляйте, стреляйте, молодцы! — сказал старик. — Бейте сильнее, чтобы я услышал мишень.
Лук неподвижно замер в его руке.
Не шевелясь, старый стрелок прислушивался, как ударяются стрелы в круглую доску. Стрела, оттянутая дальше-правого уха, медленно поворачивалась на звук; лёгкий ветерок шевелил яркие павлиньи перья на её древке.
— Сколько ярдов до мишени?
— Двести двадцать.
Привычная рука подняла жало стрелы дюймом повыше.
— Смотри, шериф, — громко сказал слепой, не поворачивая головы, — в такие мишени только и стрелять что сослепу!
Он спустил тетиву с такой силой, что стрела надвое расколола мишень. Потом, не обращая внимания на восторженные крики стрелков и народа, высоко вскидывая колени, зашагал прочь от черты. Парень в малиновой куртке выбежал к нему навстречу с трехногой собакой на ремне.
Немало потребовалось времени, чтобы все четыре сотни лучников выстрелили по первому разу.
Ко второй стрельбе из них осталось пятьдесят человек.
Мишень поставили дальше на сотню ярдов, и по три стрелы в неё всадили только семеро: синяя куртка, рыжая куртка, Чёрный Билль, малиновая куртка, тощий лучник и двое стрелков из шерифовой стражи.
Теперь слуги принесли охапку прямых ивовых прутьев, очищенных от коры, и воткнули три прута в землю на расстоянии в триста ярдов от черты.
Крестьяне весёлыми возгласами подзадоривали стрелков:
— Неужто кто-нибудь срежет стрелой такие тонкие прутья?
— Это только Робину впору!
— Старый Генрих, уж верно, срезал бы, будь у него глаза.
— А Робин-то струсил: не видать его что-то сегодня.
— Ясное дело — всякому шкура дорога. Приди он, его живо бы сцапал лорд шериф.
— Эй ты, рыжая куртка! Что ты там шепчешь над своей тетивой? Скажи, как звать твоего святого, помолимся вместе — авось скорее услышит!
Тощий лучник первым вышел к черте.
— Вот стрелок! Не стрелок, а стрела: и тонок и лёгок!
— Что это он колдует? Гляди: пёрышко кинул в воздух!
— Это он ловит ветер.
Внимательно проследив полет пушинки, лучник прицелился и спустил тетиву. Прут задрожал, по стрела, задев его, пролетела мимо. Со второго выстрела он расщепил ивовый прут, третья стрела пролетела мимо.
— Ну, рыжая куртка, покажи, как любит тебя твой святой!
Рослый парень вразвалку подошёл к черте, отёр правую руку о свою рыжую куртку, широко расставил ноги и выстрелил. Вырванный сильным ударом прут упал на траву.
Чёрный Билль исподлобья посмотрел на стрелка: его раздосадовала удача Маленького Джона.
Второй прут разлетелся в щепки.
— Ай рыжий, ай рыжий! — кричали в толпе. — Да он мухе в глаз попадёт, если крепко прицелится!
Но на третий раз Маленький Джон промахнулся. Синяя куртка сменила его у черты.
Билль Белоручка, промазав два раза подряд, виновато посмотрел на парня в малиновой куртке. Тот укоризненно покачал головой.
Первый из воинов шерифовой стражи выпустил три стрелы, но все пролетели мимо трудной мишени.
Теперь пришёл черёд Чёрного Билля. По своему обыкновению, он сощурился так, что стрелки покатились со смеху.
Протяжный, резкий свист пронёсся над полем.
Прицел был взят слишком низкий — стрела впилась в землю у самого прута.
— Да ты жмурься получше! — кричали ему со всех сторон. — Не робей, борода! Это черт толкнул тебя в локоть!
Шериф привстал с места, услышав свист стрелы.
— Где твоя хвалёная меткость, стрелок?! — спросил он насмешливо, и лесничий ответил ему удивлённым взглядом. — Покажи, покажи, как вы бьёте королевских оленей!
Сменив тетиву на луке, Чёрный Билль выстрелил снова. В неподвижной тишине опять раздался резкий, свистящий звук. Второй прут был расщеплён надвое, а за ним и третий.
— Что за стрелы такие у молодца? Свищут, как змеи. А прицел у него хорош! Если б он пристрелялся…
Какая-то суматоха поднялась вокруг чернобородого стрелка, когда он шагнул в толпу. Но все глаза направлены были на мишень, потому что второй воин из шерифовой стражи стоял уже у черты и целился.
Раз… Первый прут пошатнулся, оцарапанный стрелой.
Два… От второго отлетела верхушка.
Три… Третий прут раздвоился вилкой.
Толпа пошатнулась, четыре сотни луков поднялись в воздух, приветствуя искусного стрелка. Шериф снова встал и в его руке заблестела золотом и серебром стрела, предназначенная победителю в состязании. Он помедлил одно мгновение, глядя, как его стражники тащат в сторону от стрельбища упирающегося чернобородого стрелка.
В это время к черте вышел парень в малиновой куртке.
— Таких удальцов я люблю, — весело сказал парень, тяжёлой рукой хлопнув воина по спине. — Только спор наш ещё не кончен. Эй, там, не зевайте! Поставьте новые прутья!
Три стрелы, сверкая павлиньими перьями, одна за другой слетели с его тетивы, три расщеплённых прута запрыгали в дальнем конце поля.
— А теперь, молодец, мы с тобой потягаемся снова, — шепнул Робин шерифову стрелку. — Только, чур, уговор: если ты меня обстреляешь, я пойду под твоё начало, а если я тебя — гулять тебе со мной вместе по весёлым лесам!
Шериф опустил серебряную стрелу, ожидая, пока смолкнет оглушительный рёв толпы.
— Что ж, — сказал он, когда возгласы стихли, — я не знаю, кому присудить награду. Как сказать, кто из вас метче, если оба стреляли без промаха? Выбирайте, как стрелять вам теперь.
— Пусть Генрих скажет! — закричали в толпе. — Пусть Генрих скажет!
Десятки рук подтолкнули слепого вперёд.
— Пусть померяются, кто лучше бьёт навскидку! — сказал старик.
И тотчас же народ подхватил его слова:
— Навскидку! Навскидку! Бейте навскидку!
Воин кивнул головой.
Он снова вышел к черте и повернулся спиной к полю, держа наготове натянутый лук. Теперь ему не было видно, на каком расстоянии и в каком направлении воткнут будет в землю прут. По слову шерифа он должен был повернуться и, прежде чем шериф досчитает до трех, спустить стрелу.
— Готово! — сказал шериф. — Раз… два… три!
Воин выстрелил, но промахнулся. Шериф поморщился, потому что желал удачи стрелку своей стражи, а никак не безвестному крестьянину в малиновой куртке.
Когда последний повернулся спиной к стрельбищу и прут был воткнут в землю на новом месте, шериф снова воскликнул:
— Готово! — и отсчитал до трех.
На этот раз он считал гораздо быстрее, чем прежде, но стрелок в малиновой куртке вовремя успел спустить стрелу.
Вычертив в воздухе широкую дугу, стрела начисто снесла верхушку белого прута.
— Получай же награду! — сказал шериф, протягивая лучнику в малиновой куртке стрелу с наконечником и перьями красного золота. — Поистине ты заслуживаешь имени лучшего стрелка во всем северном крае по сю сторону Трента!
