Вирсавия. Неподсудная - Риверс Франсин (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Вирсавия встревожилась, когда ее мальчик стал отказываться от еды, и совсем перепугалась, когда увидела, что его лихорадит, и услышала его жалобный крик. Она делала все, что могла, но лихорадка не отпускала ребенка, лишая его последних сил. Вирсавия держала сына на руках и качала. Устав качать, она ложилась на кровать и крепко прижимала к себе ребенка. Она плакала часами, потому что очень боялась потерять сына.
— Где Давид? Он знает?
— Он знает, моя госпожа, — говорил ей евнух. — Он постится и молится о ребенке.
У Вирсавии появился проблеск надежды: разве Бог не слышал каждую молитву Давида? Разве Господь не помогал ему всегда?
Сама она не осмеливалась обращаться к Богу.
Ребенок слабел с каждым днем. На седьмой день, когда Вирсавия держала мальчика на руках и тихонько молилась, он перестал дышать. Бесконечно долгую минуту Вирсавии казалось, что у нее остановилось сердце. Она не кричала, не рвала волосы, не раздирала одежды. С закрытыми глазами она тихо лежала на своей кровати, обняв тельце своего сына.
Господи, я знаю, что это Ты взял моего сына. Почему Ты не взял меня вместо него?
Женщины, тоже когда-то потерявшие своих детей, сочувствовали Вирсавии. Но другие находили жестокое удовольствие в суде Божьем, свершившемся над сыном Вирсавии, и в ее скорбном молчании.
— Она заслужила это, — перешептывались она — Смотрите, что Бог делает с грешниками! — сплетничали при дворе. — Она вкусила той же горечи, которой напоила других.
Рядом с Вирсавией сидела Авигея и молча плакала, поглаживая бедную мать по голове. Женщина держала Вирсавию, как того маленького ребенка, которого Бог забрал у нее. Вирсавия истерически рыдала.
В конце концов, утомленная и подавленная, Вирсавия легла, уставившись взглядом в никуда.
— Давид не пришел. Ни разу. Я сообщила ему. Он знает, что наш ребенок умер. И не пришел. Я думала, он любит меня.
Авигея положила руки на плечи Вирсавии.
— Он семь дней молился и постился. Он непрерывно молил Бога о милости. Священники боятся сказать ему о смерти ребенка. Они думают, что Давид может убить себя.
Напуганная этими словами, Вирсавия села.
Авигея покачала головой.
— Не бойся. Мне сказали, что Давид уже знает, что случилось, его люди пришли и сообщили ему. Он поднялся с земли, умылся, помазался, сменил одежду и пошел в дом Господень помолиться. Потом он вернулся во дворец и стал есть.
Вирсавия снова опустилась на постель и отвернулась к стене.
— Бог так жесток.
— Ты не должна так говорить.
— Почему? Он должен был поразить меня, вместо того чтобы убивать невинного младенца! Пусть теперь Он поразит меня! — Вирсавия рвала на себе волосы, ее грудь тяжело вздымалась от рыданий. — Это мой грех, мой! Почему Его гнев излился на невинное дитя? — она задыхалась от крика. — Мой сын… О! Мой сын…
Авигея сжала руками ее лицо.
— Ты заболеешь, если будешь так убиваться.
— Пусть я заболею и умру! — рыдая, Вирсавия подтянула колени к груди и закрыла руками голову. — Почему Бог наказал моего сына за мой грех? Почему?
— Я не знаю, — тихо сказала Авигея.
Вирсавия в полном отчаянии повернулась лицом к стене и больше не произнесла ни слова.
Когда Давид заканчивал свою трапезу, советники поспешили высказать ему свое мнение.
— Было бы разумно, господин наш, царь, выделить для жены Урии отдельные покои Ты не должен больше видеть ее.
Давид поднял голову, чтобы посмотреть, откуда дует ветер. На слабых всегда легче нападать.
— Народ, — сказал другой советник. — Ты должен думать о народе.
Давид как раз и думал о народе. Последствия его греха перед людьми тяжким бременем легли на его сердце и душу. Как он мог быть таким слепым? Как он мог совершить то, что совершил, не видя в этом никакого зла? А сейчас окружившие Давида мужчины, как старые куры, искали, кого бы заклевать.
— Ты, конечно, должен решить, где она будет жить, чтобы защитить ее от тех, кто захочет собственными руками свершить правосудие.
— Посели Вирсавию, как и Мелхолу, отдельно.
— Для тебя будет лучше, если ты отправишь ее в Хеврон или Иерихон.
Давид отодвинул блюдо и встал.
— Я выслушал вас, — он пристально посмотрел на своих советников. — Вирсавия не будет наказана за грехи, совершенные мною. Я исповедовался перед Богом и покаялся. Я скажу народу правду.
Те, кто любил Давида, быстро сдались, но были и другие, которые просто опустили головы и притворились покорными. Разве он не провел с этими людьми годы скитаний в пустыне? Красивая одежда и обеспеченная жизнь не изменили их. Во дворце всегда будут те, кто, как голодные львы, припавшие к земле, ищут возможность убить свою жертву.
— Нафан сказал, что Бог простил меня.
— Да, господин наш, царь. Бог простил тебя. Но Он ничего не сказал относительно этой женщины.
Этой женщины. Поразительно, сколько презрения можно вложить в слова.
— Вирсавия не виновна в смерти Урии.
— Разве женщина бывает когда-нибудь не виновна, господин наш, царь? Разве не женщина ввела мужчину в грех еще в Эдемском саду?
Давид посмотрел своим приближенным в глаза и похолодел, не увидев в них ни малейшего сострадания. Как быстро они простили его только потому, что он сидел на троне, и всю вину возложили на беззащитную женщину.
— Тебя любит весь Израиль, — сказал один советник, но Давид знал, что его льстивый язык пропитан ядом.
— Я был пастырем, который сбил с пути своих овец.
— Ты царь, твой народ находится в опасности, мой господин. Не тот ли это невинный беспорочный агнец, который приносится как жертва в искупление греха?
Эти жестокие слова вызвали на глазах Давида слезы.
— Господь избрал агнца. Он взял моего сына.
Царь повернулся к советникам спиной и направился прямо в комнату Вирсавии. Он слишком долго пренебрегал ею в угоду людям, советовавшим ему избавиться от нее.
Когда Давид вошел в комнату Вирсавии и увидел свою жену, лежавшую лицом к стене, ему показалось, что его сердце разрывается на части. Кивком головы он отпустил служанку и сел на край кровати.
— Вирсавия, — тихо позвал Давид. Женщина вздрогнула и закрыла голову руками. — Вирсавия, — он повернул ее лицом к себе и обнял, — прости меня.
— Наш сын… наш сын…
Заплакав, Вирсавия прильнула к мужу и вцепилась пальцами в его тунику.
Давид уткнулся лицом в ее плечо и заплакал вместе с ней.
— Грех на моей голове, — хрипло произнес он.
Вирсавия резко отпрянула от него, скорбь исказила ее лицо.
— Нет, нет. Это мой грех.
— Вирсавия…
— Кто повсюду следовал за тобой? Кто, сидя рядом со своим женихом, смотрел только на тебя? Кто стоял обнаженной в своем дворике, так, чтобы ты мог видеть? Кто бросился в твои объятия, не подумав о своем муже? — Вирсавия ударила себя кулаком в грудь. — Я! Это была я!
Давид крепко сжал ее запястья.
— Бог не наказал нашего сына, Вирсавия. Он сделал его недосягаемым для злых людей.
Таких, как те, которых царь только что оставил. Таких, как те, которые готовы воспользоваться этим случаем, чтобы восстать против Давида.
— Сколько людей воспользовались бы обстоятельствами рождения нашего сына, чтобы похулить Бога? Господь сохранил нашего сына от зла.
— Я хочу видеть моего сына! Я хочу взять его на руки!
Давид сжал руками голову Вирсавии и заглянул в ее покрасневшие, полные слез глаза.
— Он в Божьих руках, моя дорогая. Я не могу вернуть его тебе, — Давид снова привлек ее к себе, укачивая, как будто она была маленьким ребенком, нуждавшимся в утешении — Придет день, и ты снова будешь с ним.
Вирсавия затихла.
— Господь ненавидит меня.
— Нет, — Давид нежно убрал с лица Вирсавии прядь черных волос. Бледность ее лица, выражение страдания в ее глазах причиняли ему боль. — Я злоупотребил своей властью, Вирсавия. Когда я увидел тебя, я спросил у своих людей, кто ты. Разве я подумал о твоем муже, о твоем отце или дедушке? Я вспомнил маленькую девочку, которая ходила за мной по пятам, и в ее глазах светилась ее душа. Я увидел, какой красивой женщиной ты стала, и возжелал тебя. Для меня было важно только одно — удовлетворить свою похоть, все остальное потеряло значение. Я не подумал о том, чего это будет стоить другим, особенно тебе.
