Путь меча - Чейни Дэвид (мир бесплатных книг txt) 📗
— У меня не выходит, — говорил Йоши после каждой неудачи.
— Пробуй еще. — Ханзо был неумолим. Юноше надо было работать, чтобы победить свою слабость. Сила вырабатывалась усилиями не только тела, но и воли.
Мастер мог сделать только тридцать мечей высокого качества за год. Йоши подумал вслух, не смогут ли они изготовлять больше мечей, если применить способы, экономящие время. Ханзо пришел в ужас от этой идеи:
— Благородный меч — это величайший дар богов. Выше, чем земля, выше, чем семья, выше даже, чем император. Нет, Йоши, не надо думать о том, как бы сократить работу, лучше думай о том, как сделать край острее, а само лезвие более гибким.
Йоши преисполнился смирения при виде преданности Ханзо своему труду.
В дальнейшем ежедневной обязанностью Йоши стало приносить грубое железо и прожигать его, чтобы удалите грязь. Это была тяжелая работа, от нее было жарко, и ночью он валился на свой коврик с болью во всех мышцах и суставах. Через несколько месяцев Йоши заметил, что работа уже не так трудна, и у него оставались силы и желание поговорить с Ханзо после ужина, состоявшего из каши и куска рыбы.
— Когда мне можно попробовать опять поработать в кузнице? Я теперь сильнее, — сказал он однажды.
— Ты переменился, Йоши, — сказал Ханзо, стоя над Йоши. Он посмотрел на Йоши, размышляя, потом стальными пальцами сжал его плечо. И одобрительно кивнул. — Да, я это чувствую, слабости больше нет. Завтра мы начинаем новый клинок. На этот раз ты будешь ковать сталь.
— Спасибо, Ханзо.
Йоши знал, как важно было качество стали для опытного кузнеца, так что порученное ему задание было почетным. Он знал также, что Ханзо прав относительно перемены в нем; у него появились полосы мускулов на животе, где их раньше не было. Руки стали толще и ноги сильнее благодаря тому, что он ежедневно поднимал и носил железо. Работа выработала в его теле ритм, совпадавший с естественными ритмами леса. Волн и недомогание прежних дней исчезли. К своему удивлению Йоши обнаружил, что ему нравится физический труд. На следующее утро Ханзо отложил лезвие, которое он обрабатывал, чтобы помочь Йоши начать работу у горна.
— Если слишком тяжело, скажи мне, тогда вернешься работать в сарае, — сказал Ханзо.
На этот раз щипцы не упали, поднять молот было легко.
— У тебя есть способности, Йоши. И ты хорошо выучился, — Ханзо улыбнулся и одобрительна кивнул.
После первого дня в кузнице Йоши добрался до своего ложа совершенно обессиленным. В работу включились новые мышцы. Эта ночь была мучительна. Кровь приливала к рукам, восстанавливая отработанные ткани, и руки потеряли чувствительность. Несколько раз он, просыпаясь, не мог двинуться, а когда чувствительность восстанавливалась, тысячи иголок впивались в его нервные окончания. Утром он с трудом справлялся со своими палочками для риса. Ханзо это заметил, но, раз Йоши не жаловался, он ничего не сказал.
Второй день был еще тяжелее. У него образовались волдыри, они лопались, оставляя мокрый след на рукоятке молота. Йоши скрипел зубами и продолжал работу.
— Этого следовало ожидать, — сказал Ханзо. Он заметил понурый вид Йоши. Надо было подбодрить его и выразить сочувствие. Он похлопал Йоши по плечу и добавил:
— Мне месяцы понадобились, чтобы у меня так получилось, как у тебя сегодня. По-моему, у тебя хорошие способности, ты сможешь стать настоящим кузнецом. Завтра ты не будешь работать в кузнице. Я хочу, чтобы ты помог мне в окончательной обработке. Пора тебе выучиться всем этапам нашей работы.
— Я недостоин этого. Вдруг я испорчу лезвие после всех ваших трудов? — смиренно спросил Йоши.
— Я этого не допущу. — Тон, которым Ханзо сказал это, вселил уверенность в Йоши.
Стальную сердцевину клинка Ханзо обернул сложенным накрест кованым поверхностным слоем. Все это было много раз обожжено и отковано, так что уже получило форму, близкую к требуемой, — тридцати одного дюйма в длину, с плавным изгибом от качала до острия. Он показал Йоши, как покрыть основную часть лезвия толстым слоем специальной глины, а режущую часть — более гонким слоем.
— Видишь ли, Йоши, режущий край должен быть очень твердым, чтобы не тупиться, а остальная часть должна сохранять гибкость, чтобы не сломаться под давлением.
Ханзо положил лезвие, покрытое слоем глины, на горящие угли.
— Теперь посмотри, как тыльная часть станет вишневого цвета, а режущий край сделается белым. Это даст остроту и гибкость, нужные для благородного меча. — Он снял лезвие с огня и погрузил его в воду; послышалось громкое шипение, и поднялось большое облако пара. — Там, где слой глины толстый, лезвие остывает медленно; а у края, где слой глины тонок, остывание идет быстро и сталь закаливается надежно.
После закалки Ханзо позволил Йоши удалить глиняное покрытие. Лезвие, все еще незаконченное, выглядело непривлекательно можно было только догадываться о том, каким оно будет прекрасным.
— Теперь мы должны подготовиться к самой трудной части нашей работы. — Ханзо снес меч к стене кузницы, где были аккуратно сложены точильные камни и напильники, — Мы теперь готовы выявить душу стали. Прежде чем начнем точить, мы очистимся холодной водой. Идем, помолимся у молельни о божественной помощи. Каждый меч — дар богов.
Йоши заметил, что Ханзо постоянно употреблял выражение «дар богов». Йоши уважал убеждения Ханзо, да и сам поверил в то, что создавать из стали нечто прекрасное — труд, обладающий мистическими свойствами.
Когда Ханзо работал, он всем своим существом включался в усилие создать благородный меч. Его молитвы и самоочищение были направлены к одной этой цели. Ханзо боялся, что, если он сам не будет чист телом, душой и помыслами, в мече затаится зло. «Злая душа — злой меч», — говорил он, считая это самым страшным несчастьем для кузнеца. Он гордился тем, что ни один выкованный им меч не был употреблен для злого дела.
После ритуала очищения они вернулись в кузницу. Ханзо крутил новый меч из стороны в сторону, прощупывая структуру, правя его напильником. Работа продолжалась много часов. Его огромные руки двигались легко, подобно мотылькам, они щупали, изучали и определяли структуры, лежавшие под поверхностью.
Это было создание произведения искусства такого же уровня, как каллиграфически написанный текст или рисунок, картина, выполненная акварелью. Какая красота! И каким прекрасным мастером был Ханзо! У Йоши появилось желание создать тоже что-нибудь прекрасное. У него не было его чернильной палочки и бумаги для акварели, но ему хотелось выразить красоту через сталь.
На следующий день опять работа в кузнице, но теперь она казалась легче. Мышцы Йоши пульсировали от напряжения, он весело колотил по сложенным стальным полосам.
Через четыре года Йоши уже не был тем юношей, который появился из леса в 1168 году. Тот слабый, почти женоподобный юноша превратился в молодого мужчину с руками, крепкими, почти как сталь, которую он обрабатывал, и организмом, черпавшим силу и здоровье в простой жизни в лесу.
Днем Йоши работал изо всех сил, не думая ни о чем, кроме своего дела, но ночью его мысли часто возвращались к прошлому. Он поддерживал крохотный огонек тайной любви и думал с ревнивой тоской о Нами с Чикарой. «Я не забыл, — повторял он ночному небу, — Чикара расплатится». Так же часто он вспоминал Фумио и мать и думал о том, как они там живут после его ухода. А Айтака? Если он не спасся, это еще долг, за который Чикара должен расплатиться. Так ночи стали у него временем воспоминаний, как дни были временем работы.
Стремясь к будущей схватке с Чикарой, он стал по вечерам фехтовать с Ханзо. Ханзо не был утонченным фехтовальщиком, но он знал профессиональные приемы, которым в школе не обучали. Йоши считал, что он хорошо владеет мечом, ведь он фехтовал с дядей и обучался в Киото. К своему огорчению, он обнаружил, что Ханзо легко побеждает его.
Ханзо действовал быстро, Йоши стал действовать еще быстрее. Вскоре результаты поединков сравнялись. И вот однажды положение изменилось, и Йоши одержал небольшую победу. После этого Ханзо достал сакэ, и они выпили за здоровье друг друга, за кузницу, за сталь и за самый прекрасный в мире меч, который они собирались выковать вместе.
