Пещеры Красной реки. Листы каменной книги(Исторические повести) - Сенак Клод (книги онлайн полностью .txt) 📗
Нум искренне огорчался этой явной неприязнью, причины которой он не умел осознать. Мальчик всей душой хотел, чтобы они с Яком стали друзьями. Видя, с каким удовольствием волчонок позволяет Абахо ласкать и гладить его, Нум молча уходил в темный угол пещеры и сидел там, надувшись, снедаемый обидой и ревностью.
Абахо советовал Нуму проявлять больше терпения и выдержки, не кричать так громко на Яка, не насмехаться над ним. Но терпение отнюдь не было главной добродетелью его молодого ученика.
С каждым днем весна вступала в свои права. Долина Красной реки оживала и расцветала на глазах. Нум с такой тоской во взоре следил с высоты частокола за этим буйным обновлением природы, что в конце концов Абахо скрепя сердце разрешил ему покидать пределы пещеры, не удаляясь от нее, разумеется, слишком далеко. Абахо охранял мальчика во время этих вылазок, следя за ним с гребня частокола, где Нум соорудил из зеленых веток удобное ложе, чтобы Мудрый Старец не утруждал свою больную ногу.
Полулежа в этом подобии гамака, Абахо смотрел, как Нум бьет острогой форелей на перекатах Красной реки, вздувшейся от быстрого таяния снегов и катившей мимо них свои мутные, красноватые от глины, буйные воды. Крепкое дубовое копье, прислоненное к частоколу, было всегда у него под рукой на случай опасности. Но глава Мудрого Старца частенько отрывались от созерцания юного ученика и задумчиво устремлялись вдаль, на юг, откуда должны, были вернуться Мадаи, если они вообще когда-нибудь вернутся.
Нум сплел для волчонка новый, более длинный ремень и перевел его наружу, за пределы частокола. Як быстро научился бегать вокруг молодого деревца, к которому был привязан, скакать и прыгать как можно выше. Мускулы его крепли и твердели, острые белые клыки обещали достигнуть внушительных размеров.
Присев на задние лапы, волчонок наблюдал за полетом ворон, носившихся над ним с громким карканьем, или, склонив голову набок, тревожно прислушивался к далекому рычанию двух пещерных львов, бродивших уже несколько дней по вершинам холмов, подстерегая стада оленей, перебирающихся на летние пастбища. Но самое сильное впечатление производили на Яка рыболовные успехи Нума. Волчонок так полюбил нежное розовое мясо форелей и лососей, что хвост его помимо воли начинал весело вилять, когда Нум подходил к нему о трепещущей рыбиной в каждой руке.
Первое время резкие движения рыб пугали волчонка. Нум украдкой посмеивался, глядя, как Як то пятится назад, то с бесконечными предосторожностями возвращается к своей добыче и снова удирает, визжа от страха, словно форель укусила его за нос. Однако очень скоро Як научился прижимать бьющуюся рыбу лапой к земле и, оглушив ее, съедать без остатка, громко причмокивая от удовольствия.
Волчонку пришлись по вкусу не только лососи и форели. Он обожал яйца водяных птиц да и от самих птиц не отказывался. Нум ставив на диких гусей и уток хитрые силки и ловушки, а Мудрый Старец ощипывал птиц и жарил в пламени костра, нанизав на гибкий ореховый прут. Не брезговал Як и речными моллюсками, сваренными в бульоне из душистых трав по рецепту, известному одному Абахо.
Полный желудок делал волчонка добрее и уступчивее. Сидя под деревцем на берегу реки, он с доброжелательным интересом следил за ловкими движениями своего молодого хозяина.
Как-то погожим днем Нум, стоя на прибрежном валуне с острогой в руках, подстерегал громадного лосося, укрывшегося между двух подводных камней. Лосось отдыхал на пути к прозрачному горному ручью в верховьях Красной реки, где была его родина.
Все внимание мальчика было сосредоточено на этой великолепной добыче. Як смотрел на Нума затаив дыхание и время от времени облизывал губы острым розовым языком.
Абахо рыбная ловля интересовала мало. Взгляд Мудрого Старца был направлен в глубину долины, как это случалось теперь с ним все чаще и чаще.
Вдруг волчонок вздрогнул и глубоко втянул носом воздух. Тяжелый запах хищного зверя долетел до его чутких ноздрей. Як медленно отвел глаза от реки и повернул голову в ту сторону, откуда доносился зловещий запах.
Нум складывал свой улов на плоском камне, довольно далеко от берега, чтобы рыбы не могли попрыгать обратно в воду. И здесь, возле этого камня, держа большую форель в могучих лапах с длинными когтями, способными одним ударом вспороть брюхо оленю или бизону, возвышался, словно скала, огромный бурый медведь с полуоткрытой пастью, в которой сверкали чудовищные клыки. В мгновение ока медведь управился с форелью и нагнулся за следующей. Маленькие злые глазки смотрели то на мальчика, то на волчонка. Инстинкт подсказывал хищнику остерегаться людей и не подходить близко к их жилищам, но голод на этот раз взял верх над обычной осторожностью. Медведь только сегодня утром вылез из берлоги после долгой зимней спячки. Тусклая, свалявшаяся шкура болталась на нем, как на вешалке, жестокий голод терзал внутренности зверя.
Як замер от ужаса. Крепко привязанный к деревцу, в нескольких десятках шагов от огромного хищника, он был совершенно беспомощен и не мог даже спастись бегством. Злобный взгляд медведя, казалось, говорил волчонку: «Подожди, голубчик, вот управлюсь с рыбой и до тебя очередь дойдет!»
Нум между тем ничего не видел и не слышал. Медленным незаметным движением он поднимал вверх руку с зажатой в ней острогой, собираясь поразить своим оружием большого лосося. Свинячьи глазки медведя жадно следили за всеми движениями мальчика.
Внезапно Як сообразил, что изголодавшееся чудовище, пренебрегая его поджарым, шерстистым тельцем, несомненно предпочтет ему эту изысканную добычу с тонкой кожей и сочным, нежным мясом. От этой мысли волчонок почувствовал огромное облегчение, но в ту же минуту в его мозгу мелькнуло смутное воспоминание о том, что Нум спас его от смерти, рискуя собственной жизнью.
Сердце Яка бурно забилось. Нет, он не может, не должен дать погибнуть этому человеческому существу, которое было его хозяином. Як приоткрыл было пасть, собираясь залаять, но медведь метнул на него яростный взгляд, приказывавший волчонку молчать: «Если ты поднимешь тревогу, ты погиб!»
Як часто заморгал глазами. Он дрожал всем телом — от кончика носа до кончика хвоста. Медведь казался волчонку все громаднее и громаднее, все страшнее и страшнее. Хищник меж тем доел последнюю форель, облизнулся к, опустившись на передние лапы, двинулся к реке. Его грузная и тяжеловесная походка вдруг сделалась совсем легкой. Он шел, переваливаясь с одной лапы на другую, но совершенно бесшумно.
Изловчившись, Нум ударил лосося острогой. Вода яростно забурлила между валунами. Лосось бился неистово, пригвожденный острогой к каменному дну.
А медведь продолжал свой страшный, беззвучный путь.
Як не колебался больше. Подняв острую мордочку к небу, он отчаянно и предостерегающе завыл.
Нум быстро выпрямился и бросил взгляд через плечо. Лицо его, только что сиявшее гордостью удачной охоты, внезапно помертвело. Он выпустил из рук острогу, течение тут же унесло ее. Нум медленно обернулся. Руки его беспомощно висели вдоль тела, скованного смертельным ужасом.
Як не выл больше. Он молча и яростно рвался с привязи, кидаясь вперед и натягивая изо всех сил державший его в плену ремень. Позади себя волчонок слышал тревожные восклицания Абахо. Старик перекинул больную ногу через частокол и с трудом спускался вниз по лесенке.
…Медведь грозно заревел и поднялся на задние лапы. Он казался чудовищным, огромным… Як видел теперь только широкую спину хищника, заслонявшую от него Нума.
Рванувшись из последних сил, волчонок оборвал наконец ремень — как раз в ту минуту, Когда медведь поднял передние лапы, готовясь обрушить их на плечи безоружного мальчика. Одним прыжком Як очутился на спине чудовища, вцепился зубами и когтями в густой мех, пополз по нему вверх, как по горе, и, добравшись до головы, впился своими острыми зубами в левое ухо страшилища.
Взревев от неожиданности и жгучей боли, медведь вскинул лапы к голове, чтобы сбросить со своего загривка маленького смельчака. Страшные кривые когти скользнули по мордочке волчонка, оставив на ней глубокие следы. Кровь хлынула из ран. Но Як не ослабил хватки. Напротив, он вонзил зубы еще глубже, прокусив насквозь ушной хрящ.
