Легион смертников - Скэрроу Саймон (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗

Филипп так и жил день за днем, командуя половиной центурии морской пехоты и примерно таким же количеством моряков, а также старой биремой, «Анубисом», которая когда-то входила в состав флота Клеопатры, посланного ею в помощь Антонию, ее любовнику, на войну с Октавианом. В битве при Акциуме Антоний потерпел поражение, и бирема была включена в состав римского флота. Долго несла она службу в александрийской флотилии, а затем ее отправили доживать последние дни в Эпихос, у причала рядом с глинобитной крепостью, стоявшей у бухты.

Унылая должность, подумал Филипп. Побережье дельты Нила пологое и невзрачное, большая часть бухты покрыта мангровыми зарослями, в которых скрываются крокодилы, лежа на воде, как упавшие пальмовые стволы, и ожидая добычи. Триерарху хотелось приключений. Однако сегодня он вряд ли увидит что-то, кроме погрузки мешков с галетами, воды, запасного такелажа и рангоута на прибывший корабль. Вряд ли стоило прерывать из-за этого завтрак.

— Значит, корабль, военный? — спросил Филипп, откусывая хлеб и жуя. — Наверное, в патруле.

— Я так не думаю, командир, — ответил оптион Септим. — Проверил журнал. Патрульных кораблей в Эпихосе не предвидится в течение ближайшего месяца.

— Значит, его послали в дальнее плавание, — небрежно ответил Филипп. — И капитан решил зайти на базу и пополнить запасы провизии.

— Следует ли приказать солдатам вооружиться, командир?

Филипп недовольно поглядел на оптиона.

— Зачем? Какой смысл?

— Распорядок, командир. При обнаружении неизвестного корабля гарнизон следует поднять по тревоге.

— Это же не неизвестное судно, а? Военный корабль. В восточном Средиземноморье военные корабли есть только у Империи. Следовательно, он не является неизвестным, и незачем беспокоить людей, оптион.

Но Септим не сдавался.

— Пока корабль не подал условленный сигнал, он считается неизвестным. Так гласит устав, командир.

— Устав? — надув щеки, переспросил Филипп. — Слушай, оптион, если увидишь хоть что-то подозрительное, тогда и подымай гарнизон по тревоге. А пока что оповести квартирмейстера, что у нас гости и что он со своими людьми должен подготовиться к погрузке на военный корабль провизии. А теперь позволь мне доесть завтрак. Свободен.

— Есть, командир, — ответил оптион, становясь по стойке «смирно» и салютуя; затем развернулся и быстро пошел по небольшому коридору с колоннами, ведущему к выходу из резиденции командира.

Филипп вздохнул. Он чувствовал вину за то, что сурово обошелся с заместителем. Септим — отличный офицер, молодой, старательный, пусть и недалекий. И он имел полное право цитировать устав, тот самый, за исполнение которого Филипп так радел в первые месяцы службы, охваченный энтузиазмом после нового назначения.

Доев последний ломоть хлеба, Филипп допил разведенное водой вино, встал и пошел в спальню. Приостановился у вбитых в стену штырей. Снял нагрудник и шлем. Будет правильным встретить командира корабля по уставу, демонстрируя безупречную службу, чтобы впечатление от этой встречи стало известно в Александрии. Пока что его послужной список был безупречен, и оставался шанс получить повышение. И навсегда забыть про Эпихос.

Затянув ремешок под подбородком, Филипп поправил шлем, накинул на плечо перевязь с мечом и уверенным шагом вышел из дома. Крепость в Эпихосе была небольшой, в полсотни шагов от стены до стены. Глинобитные стены высотой в десять футов не представляли серьезной преграды, если бы на базу решил напасть настоящий враг. Кроме того, они были покрыты трещинами, а местами обваливались, так что сломать их было проще простого. Хотя, по правде, какие тут нападения, подумал Филипп. Римский флот правит морем, ближайшая угроза с суши — Нубийское царство, в сотнях миль к югу, да еще прожаренные солнцем арабы-разбойники, которые изредка нападают на отдаленные поселения в верховьях Нила.

Дом триерарха находился у стены крепости, между амбаром и складом такелажа. Посередине двора крепости шел проход, по сторонам которого стояли шесть казарм. Ворота располагались с противоположной стороны. При его приближении двое часовых неторопливо встали по стойке «смирно» и взяли копья на плечо. Филипп прошел между ними и вышел из крепости. Несмотря на ясное небо, над бухтой висел туман, более густой там, где бухту покрывали мангровые заросли. Переплетение пальм, кустарника и камышей, призрачно проступающее сквозь туман, показалось Филиппу зловещим, когда он только прибыл сюда. Но с тех пор триерарх неоднократно отправлялся в патруль в дельту Нила, и зрелище утреннего тумана, покрывающего заросли, стало для него привычным.

Крепость отделяла от зарослей длинная изогнутая полоска пляжа. С другой стороны берег был скалистым и выдавался в море, образуя хорошо защищенную от волн бухту. Прямо перед крепостью на песке лежала вытащенная на берег бирема. Главный плотник и его люди трудились над старым кораблем уже многие месяцы. Заменили сгнившие и истершиеся доски, просмолили корпус, отремонтировали мачту и рангоут. Заново нарисовали причудливые глаза по обе стороны носовой части. Корабль был полностью готов к выходу в море, но Филипп сомневался, что этому ветерану Акциума доведется хоть раз участвовать в бою. Неподалеку от «Анубиса» в море выдавался добротный деревянный причал длиной шагов в сорок, к которому швартовались заходящие на базу корабли.

Хотя солнце еще не поднялось выше тумана, воздух уже потеплел. Филипп очень надеялся, что со всеми формальностями будет покончено быстро и он сможет снять шлем и нагрудник. Развернувшись, триерарх широким шагом пошел к дозорной башне. Небольшая башня была выстроена на скальном выступе, выдающемся в море и образующем естественный волнолом. Дальше к морю располагалась вторая башня, покрупнее, охраняющая вход в бухту. На ее стенах были установлены четыре небольшие катапульты и чаша маяка. Любой вражеский корабль, входящий в бухту, рисковал подвергнуться жестокому обстрелу.

Дойдя до дозорной вышки, Филипп вошел в караулку и увидел троих пехотинцев, сидевших на скамье и тихо переговаривавшихся. Они ели хлеб и сушеную рыбу. Увидев его, солдаты сразу же встали и отсалютовали.

— Вольно, ребята, — с улыбкой сказал Филипп. — Кто доложил о появлении корабля?

— Я, командир, — ответил один из морских пехотинцев.

— Хорошо, Горий, тогда веди и показывай.

Солдат положил хлеб в оловянную миску и полез по лестнице, ведущей на крышу. Триерарх полез следом и очутился на верхней площадке, рядом с сигнальным маяком, в чашу которого было сложено топливо. Его можно было зажечь в любой момент. Часть площадки была прикрыта крышей из переплетенных пальмовых листьев. Часовой, сменивший на посту Гория, стоял у потертого деревянного рейлинга [2] и смотрел на море. Филипп и Горий подошли к нему, глядя на корабль, приближающийся к входу в бухту. Экипаж спешно сворачивал парус из козьих шкур, цвета красного вина, украшенный изображением орлиных крыльев. Парус свернули, из бортов корабля высунулись весла и опустились в воду. Последовала короткая пауза, пока не дали приказ грести, и весла начали мерно подниматься и опускаться, двигаясь вперед-назад и ведя корабль по курсу.

Филипп посмотрел на Гория.

— Откуда он шел, прежде чем свернул к берегу?

— С запада, командир.

Триерарх кивнул. Значит, от Александрии. Странно. По распорядку, корабль из Александрии должен был прийти через месяц, доставив почту и сундук с квартальным жалованьем. Филипп глядел, как корабль миновал сторожевую башню у входа в бухту и пошел к причалу по безмятежной водной глади. Разглядел моряков и морских пехотинцев, стоящих у борта и оглядывающих бухту. На деревянной башенке в носовой части стоял рослый мужчина в шлеме с плюмажем, широко расставив упертые в рейлинг руки и глядя на причал и крепость.

Краем глаза Филипп уловил движение у входа в крепость. Повернулся и увидел Септима вместе с квартирмейстером, идущих к причалу в сопровождении нескольких моряков.