Королев: факты и мифы - Голованов Ярослав (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Осматривая авиационную выставку в КПИ, молодой Сергей Королев понимал, что создание авиационной специальности на механическом факультете – дело не случайное, что на смену разобщенным усилиям талантливых, зависящих от меценатов одиночек должен был прийти организованный и финансируемый советской властью коллектив.
И этот коллектив уже существовал. Душой его были ректор КПИ Бобров, профессор Делоне, академик Граве, профессора Штаерман и Синеуцкий. Их инициатива находила горячую поддержку, среди студентов было немало людей, серьезно увлеченных авиацией, и даже профессиональных в прошлом летчиков. В этой компании бесспорно выделялись своей напористой энергией Константин Яковчук, Дмитрий Томашевич и Николай Железников.
Лаборатории и мастерские КПИ сильно пострадали в годы войны и разрухи. Начинали на пустом месте с минимумом средств и материалов. Но начали! И сделали! И как раз в те дни, когда одинокий, никому не известный Сергей Королев бродил по зданию института, здесь шла лихорадочная подготовка к отправке в Коктебель на II Всесоюзные планерные состязания первенца планерного кружка – планера КПИР. Разумеется, Сергей тут же пришел в кружок. В душе его теплилась надежда, что, может быть, и ему удастся поехать в Крым, увидеть лучшие планеры, познакомиться с известными летчиками, а главное, научиться самому летать на планере. Преодолевая смущение, он рассказал в кружке о своем проекте, но тут же понял, что рассказ его никому не интересен, что неведомый проект, пылящийся где-то в далеком Харькове, – ничто по сравнению вот с этим нескладным, с высоким хвостом, с колесами под самым брюхом планером, который они строили с такими трудами и который должен был вознаградить их за эти труды в Крыму. Робкие намеки Королева на поездку в Крым оставались вовсе без внимания или вызывали улыбку: желающих было слишком много и желающих достойных, не день, не месяц проторчавших под лестницей центрального вестибюля, под навесом во дворе, где строился КПИР. Нет, никакой надежды поехать с киевлянами на соревнования у Сергея не было, он понимал это. Неужели и на вторые соревнования не попадет он? Это уж слишком! Тогда послали Курисиса. Курисис привез чертежи планера Арцеулова. Господи, а он привезет все чертежи, какие хотите, на выбор! Но как попасть в Крым? Его денег не хватит даже на дорогу туда. Одна надежда на Одессу. Может быть, старые друзья помогут. 20 августа он пишет в Одессу Фаерштейну:
«Многоуважаемый Борис Владимирович! Напоминая Вам о Ваших словах при моем отъезде, обращаюсь к Вам с просьбой: устройте мне командировку на состязания в Феодосию. Из Киева едет большая группа, и я, как новый человек, настаивать на командировке из Киева не могу. Т.о. я рискую и в этом году не увидеть состязаний, посещение которых дало бы мне очень много, и я с большим успехом мог бы работать в области авиации и планеризма. Надеюсь, что Одесский Губотдел ОАВУК сочтет возможным и нужным отправить меня на состязания, помня мою прежнюю работу по руководству планерными кружками. Кроме того, эта командировка позволила бы мне устроить некоторые мои личные дела и увеличила бы в Киеве влияние и вес Одесского Губотдела. Прилагая при этом марки, надеюсь получить скорейшей ответ по адресу: Киев, Костельная, 6-6. Москаленко для С.П. Королева. Между прочим: я кончу свои дела до 27—8/VIII и тогда смогу выехать, чтобы быть 30-го в Феодосии. Если дело выгорит, то напишите мне, пожалуйста, о деталях моего путешествия: где, как и каким образом это устраивается.
Уважающий вас С. Королев.
Интересно, какова судьба моего проекта и чертежей? С.»
Конечно, на Фаерштейна тоже надежда плохая. Что им теперь Королев? Отрезанный ломоть... Короче, сел между двух стульев.
Сергей нервничал: все было как-то неопределенно. Несколько успокоили его только полученные наконец документы:
«УССР. Правление Киевского Губотдела профсоюза работников просвещения. 19 августа 1924 года № 10519.
Удостоверение.
Дано сие тов. Королеву Сергею, члену союза работпрос № 13266, в том, что он командируется для поступления в КПИ в счет разверстки ГСПС...»
И на всякий случай, памятуя, что в таких делах, лишняя бумажка не вредит, запасся он еще одним документом:
«Киевский губпрофсовет. Дворец труда. Ул. Короленко 31/33. Августа дня 19.1924 г. № 2959.
В КПИ
Ввиду определенных успехов тов. Королева в работах по авиации приемочная комиссия при ГСПС не возражает против только 1 ?-годичного его стажа по приему на соответствующее отделение КПИ...»
Ответственный секретарь губотдела ОАВУК сделал обрадовавшую Королева приписку на украинском:
«В КПИ. Со своей стороны считаю, что нужно было бы принять в институт на мехфак тов. Королева. Это необходимо еще и из тех причин, что большинство наших планеристов быстро заканчивают институт. А нужно, чтобы энергичная работа планеристов, которую так важно наладить, не тормозилась, а, наоборот, бурно развивалась в интересах развития собственного авиастроения...»
Вот это приятно, значит, все-таки признали в нем своего, планериста. Погодите, он еще покажет, на что способен...
С этих осенних дней 1924 года, неустроенный, почти без денег, весь в сомнениях и надеждах, начал Сергей Королев свою по-настоящему самостоятельную жизнь. Часто развитие его идей и воплощение замыслов зависело от желания и воли других, но никогда сам он не подчинял себя чужим желаниям и чужой воле. Встав на такой путь, человек чаще, чем другие, менее стойкие и убежденные, испытывает горечь разочарований, но зато разочарования эти уже не могут ранить его так, как других.
Вот, к примеру, ответ Фаерштейна. Как ждал он его! Торопливо надорвал синий конверт:
«Тов. Королеву.
Относительно командировки на Всесоюзные состязания имеется определенное положение, в силу которого для участия в состязаниях избираются правлением ОАВУК т.т., имеющиеся налицо при губспортсекции.
У нас такие выборы уже произведены, и часть участников уже выехала в Феодосию. Остальные отправляются 30 августа.
Все места, предоставленные Одесской губспортсекции, заняты, средств на дополнительные командировки не отпускается, а потому просьба ваша, к сожалению, исполнена быть не может.
Председатель губспортсекции, член правления Одесского губотдела ОАВУК
Фаерштейн.
23/25 августа 1924 г., гор. Одесса
№ 2362».
Так. Все понятно. Он сложил листок. Все понятно, но почему надо писать так казенно, так бездушно?! Чего стоит кипучая энергия Фаерштейна, горячность его трибунных речей, если за всем этим не видит он человека? Понятно, нет денег. Но ведь так и можно было написать: «Сергей, денег мало, послать тебя – значит переругаться с ребятами, которые хотят поехать не меньше, чем ты, и не меньше тебя достойны этой командировки...» Вот и все. Он бы понял. Так зачем же все эти «имеющиеся налицо», все эти титулы: «председатель», «член правления...»?
Итак, все ясно. В Крым он не едет. Программа на ближайший год: учиться, строить планеры и непременно побывать на третьих соревнованиях, придумать что-нибудь с заработком и, наконец, найти угол, чтобы распроститься с диваном дяди Юры.
Киевский политехнический институт, в котором в 1924—1926 годах учился С.П. Королев
9
Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно.
Жизнь студента Сергея Королева мало похожа на жизнь студента наших дней. Может быть, сегодняшний студент и отыщет в ней запретные для него прелести, но в целом это была несравненно более тяжелая жизнь. Нам трудно представить себе студенческие годы без балов и карнавалов, спартакиад и олимпиад, самодеятельных ансамблей и театральных галерок, без дружеских пирушек и веселых танцулек. У Королева была совсем другая жизнь.
