Глаголют стяги - Наживин Иван Федорович (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Встретились рати под Овручем. Олег, преждевременно узнавший все княжеские удовольствия, — это было очень заметно на его молодом лице с нехорошими глазами, — размахивая мечом, вынесся на коне перед исполчившейся ратью своей. За ним скакали его дружинники, которые, однако, не одобряли этого молодого бахвальства. Презрительно смотрел на молодого князя и выстроившийся в молчании противник.
— Потягнем!.. — крикнул Олег. — Ну, враз!..
Рать Олегова нестройно двинулась на врага, но поляне не ждали её и, одушевлённые презрением к этим хмурым лесовикам, бодро ударили на них. В туче жёлто-седой пыли заиграли резко трубы, заржали злым ржанием возбуждённые кони и, все усиливаясь, поднялся ровный шум сечи. Древляне сразу дрогнули и замялись. Это ещё более подбодрило рать Ярополкову. С криками нажали они на древлян, и те, оставляя по полянам убитых и раненых, бросились в городок… У тесных ворот, на мосту через дебрь-болото, началась давка. Зловеще затрещали перила, и многие — из них первым Олег — с криками повалились в болото. На гибель князя никто внимания не обратил: всякому хотелось прежде свою голову спасти. Озверелые ругательства, лязг оружия, крики о помощи, вопли, ржание и визг дерущихся коней — а сзади, кроша мечами, напирали вои Ярополковы…
Война была, в сущности, уже кончена. Уцелевшие древляне заперлись в затихшем городке, а дружинники Ярополка, скаля зубы, насмехались над противником. Древляне угрюмо смотрели со стен и башен-костров и даже в лучный бой с полянами не вступали, хотя эти чёртовы кияне бесстрашно стояли под самыми стенами. Такие столкновения в те времена случались то и дело, но очень редко они сопровождались большим кровопролитием: выйдут навстречу один другому враги, прикинут на глазок силы один другого, и та рать, которая почтёт себя слабейшей, в подходящий момент бежит…
Несмотря на лёгкость победы, Ярополк был сумрачен: ему стало жаль брата. Он стоял на коне у полуразрушенного беглецами моста и угрюмо смотрел, как его вои разбирали груду тел, свалившихся в болото. Некоторые были ещё живы и мучительно стонали, но большинство, синие, окровавленные, изуродованные, были мертвы и перепачканы в рыжей ржавчине дрягвы.
— Да ну, пошевеливайтесь же!.. — сердито прикрикнул князь. — Не спать пришли…
И в самом низу кучи нашли наконец мёртвого Олега. Синий, со страшными глазами, он был весь в жидкой грязи. Осторожно его положили на разостланный ковёр. Из глаз Ярополка брызнули слёзы.
— Гляди вот!.. — сердито бросил он Свентельду. — Вот чего ты хотел.
«Дурак…» — скучливо подумал про себя старый дружинник, не любивший лишних слов, и досадливо отвернулся.
Рать Ярополка стала станом на опушке лесов, и сейчас же начались приготовления к похоронам погибшего князя. Что война была кончена, что Древлянская земля стала подвластна киянам, было до такой степени ясно, что древляне и не думали о сопротивлении, а поляне о том, чтобы готовиться взять городок на копьё.
— Ну, вы там!.. — сурово крикнул Свентельд на стены. — Отворяй ворота живо, а то враз спалим…
Ворота распахнулись. Плотники сразу взялись чинить изуродованный мост, а горожанам приказано было копать могилы для убитых и позаботиться о раненых.
Погребение и сожжение были в ходу одинаково — как в каком роду было принято. Но и в первом, и во втором случае покойника клали в ладью для удобства переезда его в царство мёртвых, навье царство. Воин погребался с оружием, крестьянин со своими орудиями, женщины с украшениями. Сожжение происходило при громе палиц и мечей в щиты, чтобы скорее отворялись двери рая… Олега погребли неподалёку от городской стены и, по старому обычаю, насыпали над телом его высокий холм. И ещё не было с этим делом покончено, как по всему стану задымились костры и в осеннем, напоённом солнцем и ароматом хвои воздухе запахло вкусными яствами. То готовилась по приказанию князя Ярополка богатая тризна. Вои радостно предвкушали близкое насыщение и добрую выпивку, и потому как в стане победителей, так и в городе царило большое оживление и почти весёлость. Побеждённые старались всячески подольститься к победителям, и всякий тащил к кострам что только мог: лучше отдать самому, чем ждать, пока отберут силой ещё больше… Кто мяса копчёного тащил, кто зверовины свежей, только что перед неожиданным боем из лесу принесённой, кто медов лежалых. В сторонке, на широком пеньке, старый бородатый вой в ржавой кольчуге и разбитых лаптишках острым мечом ловко оттяпывал головы курям, которых натащили бабы. Одна старуха молока было притащила, но её вой начисто засрамили: «Вина тащи, старая, меду, берёзовицы хмельной, а грудных детенышев тут нету!..» И хохотом проводили её из шумного, в дымах, стана…
И только было стали рассаживаться для тризны вкруг высокого, пахнущего свежевскопанной землёй холма, как от лесу, по дороге Киевской, запылил какой-то всадник.
— Что такое?! — раздались со всех сторон голоса. — Гонец какой-то… Нет, не наш это. В чём дело?
Молодой, стройный отрок с красивым решительным лицом, с чуть пробивающимися усиками слетел со взмыленного коня у воинского табора.
— Где князь Ярополк?
— А что тебе?.. — разинули рот обступившие его вои-лапотники.
— Я спрашиваю вас про князя, а вы, свиные рыла… Веди меня к князю, и живо!.. Я из Полоцка, от князя Рогволода…
— Ишь ты какой!.. И слова с ним не молви… — раздались недовольные голоса. — Они, полочане, гордые, черти… Проводи его к князю, ребята…
— Да ты поворачивайся у меня!.. — прикрикнул гонец, вытирая рукавом пот с возбуждённого скачкой лица. — А вы, ребята, выводите коня…
Тон отрока был настолько повелителен, что бородачи сразу повиновались и стали попрекать один другого за бестолковость, за неповоротливость, за отсутствие вежества…
— Человеку князя нужно, а он ж… чешет… Тоже народ!.. Ну, вы, там, примите коня… Да мотри: пить не давай… Потому конь, он тоже обращения требует, а не то чтобы как зря…
Один из бородачей, деловито размахивая руками и покрикивая на теснившихся любопытных, повёл отрока к шатру великого князя и сдал гонца гридням. В ставке все засуетилось: должно быть, вести были нешуточные. Ярополк вышел из шатра. Вкруг сгрудилась дружина. Гонец бил челом.
— Из Полоцка я, княже… — сказал он молодым баском. — От князя Рогволода…
— В чём дело?
— В Полоцк слушок пришёл, что брат твой, князь Володимир, с варягами морем на Новгород поплыл… — взволнованно, побледнев, сказал отрок. — И князю Рогволоду ведомо стало, что, прибыв, он сейчас же на тебя ратью собирается, что так-де в Новгороде вящие мужи, бояре и гости, тайно порешили…
Среди гридней прошла волна: вести, в самом деле, были важные!
— А ещё будто сказывают, что князь Володимир к Рогнеди, княжне нашей, сватов засылать хочет… — как бы небрежно добавил отрок.
Он очень хорошо знал, что о браке с Рогнедью думает и Ярополк.
— Как тебя звать? — спросил Ярополк.
— Даньслав, княже…
— Спасибо за службу; я не забуду её… — сказал князь. — Мы справляем тризну по брате моем, Олеге, — садись и ты с моими дружинниками, подкрепись…
Даньслав бил челом. В молодой душе была буря: он завёл большую игру. Он крепко любил прекрасную Рогнедь, и теперь, стравив двух братьев, чтобы выиграть время, он искал случая не дать красавицы ни тому, ни другому. Пока она только играет с ним, но, может быть, может быть, придёт время, она и на него ласково взглянет!.. Его тесно окружили гриди: всем хотелось знать подробности. Даньслав рассказывал. Он всем понравился.
— Княже, не упускай случая… — тихо, но значительно сказал Ярополку Свентельд. — Один удар ещё — и ты станешь господином над всею Русью. Не упускай случая. Это сами боги так подвели все для тебя…
Ярополк, опустив голову, молча стоял посреди своей палатки. В самом деле, один удар — и он господин от Новгорода до печенегов! А там можно смять и степняков, отплатить им за смерть отца и освободить пороги. Свентельд из-под густых бровей следил за игрой его молодого лица. Он видел, что слова его делают своё дело, и торжествовал: за смерть Люта он сегодня с Олегом рассчитался, теперь только этим нововерам-баламутам голову сломать — и всё будет в порядке. В этом желании он сходился со своим угрюмым соперником Блудом…
