Емельян Пугачев. Книга 2 - Шишков Вячеслав Яковлевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Многим казакам, постоянно жившим в городке, не особенно-то хотелось воевать, да еще среди темной ночи. А казаки-Пугачёвцы из Берды, дорвавшись до своих собственных теплых хат, за две недели жизни в Яицком городке успели порядочно обабиться и отвыкнуть от походной обстановки. Им тоже не больно-то хотелось воевать. Впрочем, большинство казаков было настроено по-боевому: Пугачёв умел разжечь жар в их сердцах и мыслях.
Вместе с Кубарем и с одним работником Емельян Иваныч спустился в галерею. В руке у него толстая восковая свеча. От её колеблющегося света по темным стенам, подпертым бревнами, призрачные пляшут тени. И чем дальше продвигались они вперед, тем душней становилось, спертый воздух плыл встречу, гасил пламень.
— Врешь, не погаснешь, — улыбаясь в бороду, говорил Пугачёв, и его щекастое лицо в трепетном свете кажется медно-красным. — Светиленка-то в свечке зарубежная… — Он приготовил свечу сам, предварительно пропитав светильню особым составом, секрет которого вывезен был им еще из Кенигсберга. Однако технику взрывания знал он только понаслышке, хотя и объявлял себя «полным сего дела знатецом».
Яков же Кубарь во взрывных работах еще меньше Пугачёва смыслил. А ведь дело предстояло опасное: десять пудов пороха — не шутка!
Пугачёв шел на верный риск, он в полном сознании ставил свою жизнь на карту. Все трое подошли, наконец, к бочонку с порохом. У всех заныло, затосковало под ложечкой.
— Ну вот, — сказал Емельян Иваныч, — таперь будем взрыв чинить. — В сыром и глубоком подземелье обычно громкий голос его звучал глухо, придушенно. С потолка просачивалась влага, покапывало и на бочонок.
— Ну, Кубарь, значит, начнем?
— Начнем, батюшка…
— Дай-ка сухую тряпицу.
— Нету, батюшка, не запаслись. Ужо я сбегаю, — сказал Кубарь.
— Стой, некогда!.. Ну те к сатане… — Пугачёв сбросил с плеч чекмень, снял тонкого холста набойчатую рубаху, скомкал её и втиснул вместо отсыревшей тряпки в стоявший вверх дном бочонок с порохом. — Таперь так… Я этот огарок укреплю в середке бочонка, в тряпках. Огарок догорит, огонь и перейдет на тряпки… Понял? А мы к тому времени успеем выскочить.
Ну, молитесь богу! — и он стал укреплять в тряпье горящий огарок.
— Как бы не упала свеча-то, борони бог… И не выскочишь, — пробормотал Кубарь. Он дрожал, зубы его ляскали.
И вдруг, как по злому слову, огарок кувырнулся набок, тонкой пряжи рубаха затлелась и разом вспыхнула. Кубарь дико вскрикнул, повалился на землю, работник с воем рванулся в глубину темного, как могила, штрека. Еще момент и…
Но Емельян Иваныч уже сорвал с бочонка пламя, смял его в пригоршне, кинул наземь и принялся топтать ногою. И стала вокруг тьма еще непроглядней.
— Слава богу, — выдохнул он, обливаясь холодным потом. Смерть пронеслась над ним, как черная молния. Отдышавшись, он сказал Кубарю и вернувшемуся работнику:
— А ну, у кого кресало да сверкач, высекай огня. — И достал из кармана новую свечу. Из её конца свисала длинным, в аршин, хвостом насыщенная горючей смесью светильня — «запал». — С нами бог, детушки! — вымолвил Емельян Иваныч, подошел к бочонку, утопил свечу в порох запалом вверх, не торопясь укрепил её в тряпье.
— Ну, таперь прочно. Уходи!
Оба помощника кинулись вон. Пугачёв, стиснув до скрипа зубы, зажег запал и с горящим огарком прытко пошагал вслед за людьми. Маленький, кривоногий Кубарь, расставив руки, натыкался на стены и беспрерывно бормотал: «Господи помилуй! Господи помилуй!». Он бежал впереди, за ним спешил работник.
— Беги, дьяволы, беги! — кричал Пугачёв, обгоняя их. Огарок в его руке погас. Все трое очутились в густой тьме. Бежали молча, шумно, со свистом дыша. Наконец-то впереди засерело; выход, рассвет, спасенье!
Рассвет шел по седому небу, погода была тихая, мягкая. На улицах еще сутемень, в жилищах светились первые утренние огоньки. А там, за земляным, запорошенным снегом валом, в крепости, пылали жаркие костры, отблеск их елозил по белой колокольне, она как бы покачивалась, порою зябко вздрагивала. Над кострами огромные кипучие котлы со смолой, с бурлящим кипятком; кучки старых солдат сидят на корточках вокруг костров, подставляя теплу спины, вытянутые вперед руки. Тут же толкутся казаки, солдатские и казачьи женки с ведрами, с кувшинами, оловянными ковшами — работы им будет много. Прошагали два офицера: капитан Крылов и поручик 6-й легкой команды Полстовалов. Лица их сердиты, озабочены. А Симонов на колокольне. Спасибо мальчонке, Ванюше Неулыбину!
В городке, среди Пугачёвских казаков, тоже немало женок и подростков.
В их руках пилы, топоры, арканы: может, доведется крепостные столбы валить. Только доведется ли?
Пугачёв отлично понимал, что все было сделано не по правилам, а тяп да ляп: не закрыты даже частые отдушины, не забит горн. Надлежало самый конец штрека завалить до потолка камнями да забить землей, чтоб бочонок с порохом сидел в склепе, как в скорлупе орех. Но для этого надобен длинный горючий шнур, который позволил бы вывести его от пороха наружу и поджечь.
А где такой найдешь?
Рассвет все гуще растекался по седому небу, свеча в подземелье догорала. Что же так долго нету взрыва?
Вдруг земля под ногами встряхнулась, вылетевшая из устья штрека воздушная волна свалила кое-кого наземь, вслед затем тарарахнул взрыв.
— Ур-ра! — заорали Пугачёвцы и схватились за оружие. С граем сорвались с берез галки и вороны, заполошно взлаяли псы, замычали коровы, лошади в конюшнях стали приплясывать и ржать.
Взрыв причинил лишь малый вред укреплению — был разрушен только внешний откос вала с головной частью батареи; земля осела в ров и засыпала его до половины. Облако порохового дыма заволокло собою место взрыва.
— На штурм! На слом!.. Вперед, детушки, вперед! — раздалась зычная команда Пугачёва.
— На штурм! На слом! — подхватила огромная толпа, и Пугачёвцы, вперемежку с женщинами, яростно бросились вперед.
— Ур-ра! Ги-ги-ги-ги! — гремело в воздухе.
До двухсот человек кинулись с лестницами, с топорами в ров, пытаясь залезть на вал, но солдаты, усердно работая штыками и прикладами, всякий раз отбрасывали их.
