Дата Туташхиа - Амирэджиби Чабуа Ираклиевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
– Поднимись сюда, слышишь? – позвал Иалканидзе.
Повар оторвался от порога, сделал несколько быстрых шагов по залу и замер на его середине, созерцая трупы. Еще несколько шагов, и он достиг лестницы. Ему осталось до балкона всего несколько ступенек, когда он увидел лежащего навзничь Квалтава и снова оцепенел. Он был весь в муке, и Бикентий понял, что после первого же выстрела Закарий укрылся в кладовой среди мешков с мукой.
– Бикентий! Сколько трупов… – пролепетал повар. – И все наши?
Туташхиа улыбнулся и вернулся в комнату.
– Нет, не все. Половина – твоего батюшки Дмитрия, – ответил Иалканидзе. – Пока я спущусь в долину к приставу, пока оттуда явится полиция, пройдет не меньше трех дней, и от них дух пойдет. Нужно их похоронить. Возьми лопату и вырой могилу, чтобы всех троих уместить. А я отправлюсь на заре. Но похоронить их надо прежде, чем я уйду.
Закариа пошел вниз, о чем-то размышляя, и уже из зала крикнул Бикентию:
– Я что придумал… У тебя Александр копает яму для нужника, наполовину уже вырыл… Вот она как раз на троих в самую пору будет.
Мысль пришлась Иалканидзе по душе.
Туташхиа всю ночь вертелся и заснул лишь под утро. А заснул – так сны пошли один тревожней другого. Во всех снах бродил один и тот же человек, весь покрытый волосами. Он держал кувшин с отравленным вином и всех поил, но одни умирали, а другие нет. Когда Иалканидзе разбудил его, солнце стояло уже высоко. Стол был щедро накрыт. Только за завтраком Туташхиа заметил старые вещи, сушившиеся на солнышке.
– Думаешь, посадят? – спросил он. – Тюремные доспехи проветриваешь?
– Опять куда-то бежать, к черту на рога. Надоело мотаться по белу свету. Сяду, посижу, отпустят – куда им деться?
Уже солнце спускалось, когда приятели остановились на развилке двух дорог.
– Как хочешь, но я передам туда, пусть как подобает встретят. Больше месяца продержат – получишь деньги.
– Деньги у меня есть.
Иалканидзе долго смотрел на молчавшего приятеля, и вдруг перехватило горло… В протоколе его допроса было записано: «Сердце мне подсказало, что я вижу его в последний раз».
– И скажи на милость, какая муха меня укусила, – проговорил Иалканидзе. – Не было бы ничего, если б тебя не увидал. А увидал – и натворил делов… Не могу толком объяснить… Понимаешь, при тебе всегда хочется что-то необыкновенное сотворить… Это на всякого нападает, кто с тобой рядом очутился. И что в тебе такого замешано….
Иалканидзе свернул направо, а Туташхиа пошел вниз по Ингури. Там, в долине, были у него дела. Он менял лошадей. То на своем коне ехал, то на жеребце, которого привел Биляль.
Оставив Зугдиди по левую руку, он вышел на дорогу, ведущую в Самурзакано, и в полночь бросил камешек в окно Ноко Басилая.
Соседские собаки на той стороне улицы подняли лай, предупреждая хозяев, что пожаловал чужой. Набросив на плечи архалук, Ноко Басилая вышел встретить гостя.
– Пришел?..
– Здравствуй, Ноко! Есть у тебя кот? – спросил абраг.
– Есть.
– А мешок у тебя небольшой найдется? Сунь в него кота и принеси сюда. И еще возьми палку с аршин длиной или чуть поменьше, остругай с одного конца, да поострее, и тоже сюда принеси. Кот твой вернется к тебе этой же ночью… Да! Привяжи ему к лапе выше колена бечевку с локоть длиной!
Собаки уже совсем остервенели, и все же слух Туташхиа уловил, как скрипнула дверь в домишке Мосе Джагалия, абраг прижался к забору – там, где было потемнее. Мосе Джагалия полз на карачках прямо к нему, ему и в голову не приходило, что за ним следят. Собаки, пораженные странным поведением хозяина, разом умолкли.
– Мосе, если ты пес, почему не лаешь, а если человек – почему на четвереньках? – спросил Туташхиа, подпустив Мосе почти к своим ногам.
Джагалия молчал – куда теперь деваться?
– Ты вроде в конюхах служил, Мосе-батоно? – спросил Туташхиа.
Джагалия долго не мог сообразить, смеется над ним абраг или нет, и вообще, к чему ему это. Ничего путного в голову ему не пришло.
– Да, я семнадцать лет у Дгебуадзе конюхом прослужил, – предпочел он сказать правду.
Выйдя из укрытия, Туташхиа вскочил на забор и устроился поудобнее.
– Ну, раз так, ты лошадей знаешь. А теперь поднимись, дружок, и подойди поближе. Дело у меня к тебе есть. Я – Дата Туташхиа.
У Джагалия чуть сердце не разорвалось, но делать нечего, подошел, и вовсе оробев.
– Я коня привел. Такого другого коня во всей Грузии не сыщешь, а за ним нужен уход, хорошие руки, умелые. Вот тебе двадцать пять рублей… бери!
То ли сон, то ли обман, то ли ловушка… Джагалия уже прощался с детьми, внуками и всей родней, но руку все же протянул и, почувствовав, как деньги оттянули карман, подумал: может, не сон и не капкан?
– Вот так-то. Днем его из конюшни не выводи. Корми и пои как надо. В чистоте и холе держи. Придет к тебе от меня человек и скажет, кому и когда надо будет этого коня отвести. Сделай милость, повтори все, что я тебе сказал.
Абраг заставил Джагалия затвердить также то, что надо будет передать человеку, которому он отведет коня.
– А теперь ступай и отведи его в стойло!
Джагалия от страха едва волочил ноги. Вышел Ноко Басилая с мешком, из которого высовывалась кошачья голова. Кот тоскливо мяукал, а Джагалия никак не мог взять в толк, зачем Туташхиа понадобился соседский кот. Когда же Ноко увел лошадь Туташхиа, Мосе Джагалия вообразил, что Туташхиа обменял свою лошадь на кота. Он чуть ума не лишился от всей этой чертовщины, и бог знает, что бы еще взбрело в его воспаленную голову, если б он снова не услышал голос Туташхиа:
– Не думай, Мосе, что я про твои дела не знаю. Полиция дает тебе три рубля в месяц, чтобы ты примечал тех, кто по ночам приходит к Ноко Басилая. Я тебе это прощаю, но брось ты это паршивое занятие. Зачем тебе на старости лет совесть за трояк продавать? А теперь иди забирай коня, смотри за ним, да и о своей голове не забывай!
Джагалия увел коня, а Дата пожелал Ноко Басилая спокойной ночи и ушел.
То, что Туташхиа никогда б не вошел в дом, предварительно не выяснив, что творится в нем и вокруг него, тем более что в этом доме его дважды обкладывали, – сообразить большого ума не требовалось, да я и не собираюсь относить это за счет глубокой мудрости Мушни Зарандиа. Неожиданность была в том, что именно это обстоятельство Зарандиа и попытался обратить в свою пользу. Прежде чем попасть к Бечуни Пертиа, ему надо было разузнать, что происходит в ее доме, а для этого следовало понаблюдать за ним откуда-нибудь поблизости. На склоне горы, над самым домом Бечуни Пертиа, расположилась небольшая мельница. Разумеется, в этих местах Туташхиа мог появиться лишь ночью. Для разведки нужно время. Раз, другой обозреть окрестность – этим не обойдешься, нужно здесь побыть, осмотреться как следует. И собаку мельника должно взбудоражить длительное присутствие незнакомого человека, и так или иначе, но она даст хозяину знать и заставит его насторожиться. Дальше все зависело от сноровки и смекалки подкупленного Зарандиа мельника. В случае, для Зарандиа идеальном, мельнику удалось бы убить абрага. На самый худой конец мельник должен был успеть сообщить полиции, что Туташхиа сидит в доме Бечуни Пертиа. Шарухиа, хозяин мельницы, отказался бы сотрудничать с полицией даже в молодые годы, а сейчас, когда он был глубоким стариком, никакая сила не заставила бы его выдать преследуемого человека. Вербовать его было бессмысленно, и Зарандиа нашел другой выход. Он отыскал подходящего человека, некоего Бониа, дал ему пятьсот рублей и навел на мысль купить мельницу Шарухиа. Бониа хорошо знал в лицо Туташхиа. Он привел с собой презлейшую овчарку и поселился на мельнице. В ту дождливую ночь, когда Туташхиа передал Джагалия коня, заканчивался четвертый месяц житья Бониа на мельнице.
Пройдя двенадцать верст, Туташхиа в третьем часу ночи подошел к мельнице. Собака подняла отчаянный лай и разбудила спавшего на тахте Бониа. Шагах в десяти от бесновавшейся овчарки Туташхиа воткнул в землю острым концом палку, вытащил из мешка кота с болтавшейся на лапе бечевкой, привязал его к палке и направился к мельнице.