Дарий - Поротников Виктор Петрович (онлайн книга без TXT) 📗

Атосса растерялась от последней мысли.

Ее страшило и возмущало повторение случившегося, но вместе с тем убийство Смердиса придется как-то объяснять, причем объяснять приближенным царя, которые всерьез полагают, будто Смердис и есть Бардия.

«Меня назовут цареубийцей, – подумала Атосса, – и еще мужеубийцей. За это мне выколют глаза и отрежут нос. Ведь царским судьям бесполезно рассказывать про мои унижения на супружеском ложе. Законы в этой стране составляются мужчинами, и они безжалостны к женщинам!»

Атосса сползла с ложа и, держась за стену, добралась до купальни. Там было темно. На ощупь отыскала она медный чан с водой и принялась усердно смывать с себя запах мужского пота и засохшую мужскую сперму. Вода была холодная, Атоссу бросило в озноб. Обтершись тем, что попалось под руку, женщина вернулась в спальню. Там она надела на себя тонкую длинную тунику без рукавов, поверх нее – шерстяное платье с короткими рукавами, на голову набросила накидку, концы которой можно было завязать на шее в виде шарфа. В мягких замшевых туфлях без каблуков со слегка загнутыми носками, освещая себе путь светильником, Атосса знакомыми узкими коридорами пробралась к покоям Артистоны и постучалась в дверь. Ей открыл толстый заспанный евнух, который очень удивился, увидев перед собой царицу в столь поздний час.

Атосса не велела ему будить сестру. Зная, где что находится, она взяла теплое одеяло, круглую подушку и улеглась в трапезной на лежанке, возле бронзовой жаровни с потухшими углями.

Утром здравомыслие взяло в Атоссе верх. Она передумала убивать Смердиса, тем более что заменить его на царском троне было некем. Сыновей ни у Камбиза, ни у Бардии не было. Не было у них и побочных братьев. Атосса решила поскорее забеременеть от Смердиса, и когда родится мальчик, она уступит ему трон под своей опекой, умертвив ядом его отца.

Как назло у Атоссы наступили «нечистые дни», когда любой мидянке или персиянке было строго запрещено находиться в одном помещении с мужем, дабы не осквернить его. В такие дни женщинам надлежало молиться чаще, чем в обычные дни, и тщательно проходить все обряды очищения, чтобы отгонять от себя злых духов, прислужников Ангро-Манью.

По окончании «нечистых дней» Атосса покинула гарем, чтобы разыскать Гаумату и узнать у него последние новости. Однако Гаумата сам нашел царицу. Он был чем-то сильно обеспокоен.

Атосса и Гаумата встретились в просторном светлом зале, высокие стены которого были покрыты барельефами, изображающими мидийских царей на войне и на охоте. Царица и хазарапат не спеша прогуливались от одних дверей, где на страже стояли два воина-мидийца с короткими копьями в митрообразных колпаках из белого мягкого войлока, до других, возле которых стояли евнухи и служанки царицы.

Атосса и Гаумата делали вид, что разглядывают сцены сражений на известняковых барельефах, сами же вели негромкую беседу.

– Прексасп заподозрил неладное, государыня, – тихо молвил Гаумата. – Он побывал в крепости Сикайавати, справлялся у тамошних воинов, как и когда погиб мой брат Смердис. Я предвидел подобный шаг Прексаспа, поэтому мои люди встретили его и сказали то, что я им повелел сказать. Однако Прексасп явно был неудовлетворен этим, ибо пытался даже подкупить моих людей.

– Что же делать? – встревожилась Атосса. – Может, отправить Прексаспа куда-нибудь подальше? Например, в Вавилон?

– Это не избавит его от подозрений, государыня, – возразил Гаумата. – Если Прексасп задумал докопаться до истины, он до нее докопается.

– Так что же делать? – еще раз повторила Атосса.

– Кому? Тебе? – Гаумата взглянул на Атоссу.

– Нам, – раздраженно поправила она.

Гаумата усмехнулся краем рта.

– Божественная, я сделал все, что мог. Но у моего брата упадок духа, он погряз в пьянстве. В трезвом виде Смердис то и дело порывается скинуть царскую одежду и удрать в горы. Не сегодня-завтра Смердиса разоблачат евнухи или телохранители Бардии. Прости, о светлейшая, но я вынужден покинуть тебя, ибо мне еще дорога моя голова. – И Гаумата слегка поклонился.

– Ты думаешь, я позволю тебе скрыться! – угрожающе прошипела Атосса.

– А что ты можешь сделать? – Гаумата распрямился и вызывающе взглянул на Атоссу. – Велишь страже схватить меня и бросить в темницу? А может, прикажешь убить меня на месте? Тогда заодно прикажи казнить и Смердиса, поскольку лишь мое присутствие удерживает его в этом дворце. Смердис уже сыт по горло и царской властью, и ролью Бардии!

– Тихо! – Атосса взяла Гаумату за руку. – Давай обсудим все это наедине. Через два часа я жду тебя в своих покоях. Умоляю, не бросай меня! Если бы ты знал, как я жалею, что затеяла все это!

В глазах Атоссы было столько мольбы, что Гаумата не посмел отказать ей.

Оставшись наедине с Гауматой, царица разговаривала с ним так, словно от него одного зависело все. Превознося ум и находчивость Гауматы, Атосса выражала надежду, что он проявит волю и изменит обстоятельства к лучшему, ведь никто кроме Гауматы не сможет заставить Смердиса обрести облик, достойный царя.

– Отныне я вся в твоей власти, – добавила Атосса в конце беседы, преклонив колени перед Гауматой и распустив волосы по плечам в знак покорности.

«Пришел мой час! – торжествуя, подумал Гаумата и разорвал на Атоссе платье, обнажив ей грудь. – Гордая дочь Кира наконец-то у моих ног!»

Гаумата молчаливым жестом указал Атоссе на ложе в глубине комнаты.

Покорность, с какой отдавалась ему Атосса, пробудила в душе Гауматы благородный порыв. Он заверил Атоссу, что отвадит Смердиса от вина и завтра же покончит с Прексаспом.

– Ты хочешь убить его? – спросила Атосса, лежа рядом с Гауматой. – Это может вызвать опасные толки, ведь Бардия доверял Прексаспу, как никому другому.

– У нас нет иного выхода, – Гаумата поцеловал Атоссу. – Прексасп явно что-то заподозрил. Самое лучшее – это обвинить его в измене и казнить.

Атосса неслышно вздохнула и закрыла глаза. Ей было жаль Прексаспа, но, с другой стороны, если Прексасп докопается до истины, он ведь не пощадит ее.

Прексасп, как обычно, пришедший на доклад к «царю», был удивлен тем, что «царь», не дав ему вымолвить ни слова обрушился на него с обвинениями в заговоре. Находившийся тут же дворецкий вытаращил глаза от изумления, а стоявший у дверей Гаумата немедленно вызвал стражу.

– Мне смешно выслушивать весь этот бред, – промолвил Прексасп, державшийся с завидным присутствием духа. – И я, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. От меня хотят поскорее избавиться. Значит, истина очевидна: ты – не Бардия!

И Прексасп ткнул пальцем в сидевшего пред ним «царя».

Смердис вскочил со стула и схватил Прексаспа за пояс, что означало: он выносит ему смертный приговор.

Стража набросилась на Прексаспа и поволокла его к выходу.

– О, позднее прозренье! – продолжал выкрикивать Прексасп, упираясь изо всех сил. – Сын Кира мертв, а его место занимает самозванец! И зовут его Смердис! Маги хитростью и коварством отняли царский трон у персов! Однако можно обмануть людей, но не богов. Митра и Варуна [41] покарают вас, злодеи!

Прексасп плюнул в лицо Гаумате.

– Убейте же его! – закричал Гаумата.

Воины подняли копья.

Неожиданно Прексасп с кошачьей ловкостью выхватил из своего широкого рукава небольшой кинжал и полоснул им одного из стражей по глазам. Воин вскрикнул от боли и закрыл лицо руками. Увернувшись от занесенного копья, Прексасп сумел ранить в шею второго стражника. Тот скорчился и упал на пол.

Гаумата, вытащив из-за пояса акинак, бросился на Прексаспа.

Они сцепились, норовя поразить один другого.

Видя, что Прексаспа не победить и что его кинжал распорол щеку Гаумате, Смердис поднял с пола копье и со всей силы метнул в Прексаспа. Тот опять увернулся, острие дротика вонзилось в дверной косяк, едва не поразив Гаумату.