Петр Великий (Том 1) - Сахаров Андрей Николаевич (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Полно, будет… оставь на другой раз хоть чуточку своего вранья-то, авось и припомнишь, что теперь валяешь! — язвительно и неожиданно срезала она словоохотную Ильиничну.
При звуках знакомого голоса достойная нянюшка невольно оборотила голову и посмотрела, растерявшись, на попадью и на куму.
— А-а!.. взя-тть рра-ззи, — заикаясь, молвила она, протянув машинально руку к чарке и уже не помня себя от смятения.
— Возьми, разумеется, промочи горлышко, чтоб глаже лезла нескладица не в свою голову… Недаром же я стояла да слушала твоё враньё да великачество…— резала бойкая баба, чувствовавшая, что наступила её очередь теперь отплатить гордянке, забывшейся от счастия.
Попадья, не ожидавшая такой скорой развязки комедии, не могла удержать хохота, но силилась остановить хозяйку, дёргая её сзади за сарафан.
— Нече меня дёргать, матушка… Лгунья запорола тебе такую нелепицу, что я крепилась-крепилась, стоя… одначе не выдержала… ишь ты как режет… Словно и впрямь путная… Господ своих бывших в родню себе поставила… А забыла небось, как этот самый Илья Еремеич, боярин-от твой, что ты в батюшки теперя в свои пожаловала, — Акульку, сестру твою старшую, запороть велел до смерти на конюшне? Не я ль, полно, матушку боярыню, Анну Алексеевну, — в сенных у ей была о ту пору — на коленках стоючи, со слезами умолила… не губить души христианской? Так она заступилась… Постегали, и гораздо, да свиней пасти услали, косы обрезамши… Да и твою честь, как за Кузьку хожалого выдавали — не я ль просила с поваром Антипом… не отсаживать от двора… как ты мне покою не дала, упрашивая да руки у меня целуючи… И все-то забыто тобой, негодница!.. Знаем, что не по силе твоей благополучье привалило…
Попадья бегом из светлицы от таких разоблачений. А сама думает: «Ну, как вцепится мамка в хозяйку!.. Не пойду в свидетели».
Но Ильиничне было не до драки.
Поставив на стол поднос с чаркою, торжествующая кума удалилась за дверь, оставив онемевшую нянюшку. В ушах у неё звенело и голова была кругом, но не от выпитой чарки наливки.
Попадья, ловкий политик, видя в щёлочку дверей, что гостья немного оправилась, вошла с самою невинною миной и, взяв со стола поднос с другою чаркой, извинилась за отсутствие по надобности да просила гостью выкушать.
Принимая машинально чарку, гостья про себя лепетала: «Ах ты, проклятая ведьма! Слыхано ли… слыхано ли…»
— Я, голубушка, ничего не слыхала, — многозначительно, будто не понимая даже, что и как, заверила гостью матушка. Подсев снова рядом, она упрашивала Ильиничну подкрепиться.
Луч надежды блеснул для потерявшейся. Она ухватилась за неё, как утопающий за соломинку: выходит, кума один на один её отделала. Эта мысль, подкреплённая извинениями попадьи, выросла в неопровержимую истину и воротила дар слова Авдотье Ильиничне, от природы одарённой, как сказали мы, уменьем быстро изворачиваться.
— Подкреплюсь, голубушка… Слов не нахожу благодарить твою милость на приятстве да на ласке… Увижу Лукерью Демьяновну… за приём без её чести поблагодарю…
— Не на чём, мать моя… Рады мы на чужбине всем добрым людям, нас не обегающим… Тем паче вашей чести ласка спервоначалу оказана Лукерье Демьяновне… Вниманьем вашим к Ванечке она так довольна и предовольна… что молит Господа.
— Ах, прости, родная!.. Меня, дуру бессчётную…— спохватилась Ильинична, при упоминанье имени Ванечки припомнив снова цель своего посещения. — Я ведь послана к вам — ты то пойми — самой государыней… Да вы не бойтесь.-, ничего в сущности… Иван-от Алексеич у нас маленько прихворнул утром… Так все мы избегались… и государь узнал… и лекаря тотчас… и лекарства… Велено молодому человеку после лекарства отдохнуть… и за бабушкой меня прислали… чтоб пожаловала, поберегла внука… у него бы побыла… Да вот её дома не улучила… Экой грех!.. Завтра попроси к нам всенепременно…
— Что ж, труден Ваня-то?.. Что ему попритчилось?.. Я, коли угодно, с тобою же…
— Не труден совсем… Так, прихворнул… Дофтур говорит — не то прилив крови, не то простудился. Трясовица маленько проняла, и ослаб… А как положили насильно — ведь сам ни за что не хотел — так отдохнул и ничего, как пошла я теперя…
Предложение попадьи пустить её к Ване в эту минуту особенно не по нутру пришлось Авдотье Ильиничне. Вот она и употребила все своё уменье убеждать для разуверения, что Ваня вовсе не болен, а так… Мало ли что, пообнеможется человек на час на какой… а то и ничего.
— Да с чего милому сталось это самое? — спрашивала попадья.
— Видишь… как утре увиделся с бабушкой у меня… К себе, ну то есть к нему, её свели мы… Он пришёл, и разговаривать они двое остались.
— Понимаю! — мгновенно представила себе попадья, какое дурное настроение было у молодого человека после беседы с бабушкой, настроенной Ильиничной. Результат этого свидания попадья знала уже со слов самой помещицы.
— И скоро он, голубчик, занемог-от? — задала она вопрос хитрой няне.
— Да как позвали его к государыне — бабушка домой к себе, а он — по делам. А, воротившись, ещё на дворе государь сам заприметил перемену. Воротился малый ровно не в себе. Тут лекаря… и в каморку свёл шут… у нас есть заморский один человек.
«Гм! Гм! — раздумывала попадья про себя. — Причина болезни ясная, и бабушку вечером не след пускать к внуку. Первое — ему успокоиться дать; второе — приготовить его так, чтобы появление бабушки не устрашило парня, — он и выздоровеет».
— Матушка! — раздались за перегородкою слова хозяйки. — Мне нести аль сама выйдешь?
На Авдотью Ильиничну звуки ненавистного голоса кумы подействовали болезненно.
— Ничего не надо, родная! Я сама, веришь ли, со внезапного изнеможенья Ивана Алексеевича, так оно мне болезно… сама не своя. И теперь словно в голову ударило… Бежать мне домой скореича… твоя наливочка, видно, очень крепка…
И гостья принялась торопливо одеваться. Умная попадья показала вид, что все принимает за чистую монету, без всякого подозрения.
— Хорошо же ты её отделала! Молодец баба…— молвила попадья хозяйке, только закрыв дверь за вышедшею няней.
— Давно я до неё добиралась… а тут случай вышел такой, какого сама собою ни за что не изобретёшь. Врать стала, голубушка моя, перед тобою так, словно и впрямь во дворянстве рождена, со знатью в куклы игрывала… А я знаю, мать моя, всю подноготную… и не то ещё выскажу… Только она заколупни меня… И теперешняя благодать колом поперёк горла встанет!..
И звонкий язвительный смех раздражённой кумы загрохотал перекатами.
Ни она, ни попадья не воображали, что Ильинична, притаившись за дверью, слышала и эти слова.
Выслушав угрозы кумы, Ильинична погрузилась в глубокое раздумье. Первым побуждением её было: отомстить! Но страх, охвативший её, пересилил. Может быть, она и ещё что другое бы придумала, но шаги вблизи заставили её покинуть убежище и поспешить пробежать двором. Некогда она его проходила с иными чувствами. Питала другие чувства она и к тому, кто мимо прошёл, но не узнал её, закутанную в епанечку чуть не по уши. А прошедший — сам хозяин дома, — не узнав гостью, был не меньше озадачен встречею на дворе. Своим вопросом: «Кто вышел от вас?» — он озадачил теперь переглянувшихся попадью и хозяйку.
— Она, значит, все слышала — подслушивала! — вскричали они в один голос.
— Да кто такой?
— Да… кума, Авдотья Ильинична.
— Кума? Как же я не признал… В парче это блеснула… в серьгах дорогих.
— Она и есть… Ещё бы не быть серёг да парчи теперь-то… когда послала её царица… да решила она боярыню скорчить… подлинную!.. — ответила жена, стоя на том же месте, где остановилась, разговаривая с попадьёй.
Шорох руки, искавшей с надворья дверь, заставил хозяина распахнуть её.
В отворённой двери показалась Лукерья Демьяновна, сияющая от счастья.
— Отгадай, кто без тебя был? — задала ей вопрос попадья Анфиса Герасимовна.
—А мне знать почём? Внук, что ль?
— Нет, моя кума, Авдотья Ильинична, — не без отважности и самодовольства ответила хозяйка.
